Андрей Земляной - Горелый магистр

С неизменным уважением и готовностью к сотрудничеству во имя мира, Канцлер Еврорейха Вальтер Шеленберг.

— Теперь я хочу услышать мнение товарища Шелепина. — Сталин повернулся к председателю КГБ.

Чего категорически нельзя было делать при Сталине, так это юлить и врать. Поэтому кивнув, Шелепин встал.

— Товарищи. Недостатки в работе охраны первых лиц нами выявлены и будут закрываться. Партконтроль конечно сам проведёт анализ того что случилось, но уже сейчас хочу сказать, что мной признана необходимость иметь квалифицированного охранника так сказать в сверхближнем радиусе. Того, кто сможет поприсутствовать на конфиденциальной встрече, или вот как сейчас разглядеть опасность, направленную в том числе и на него лично. Что до причин покушения и его организаторов, мы пока не получили достоверных сведений, но я надеюсь наши друзья в Европе прояснят все моменты.

— Это хорошо, что в Европе у нас есть друзья. — Медленно проговорил Сталин. Он всегда начинал говорить медленно, когда в голове решал какую-то сложную задачу. — А ты, Лаврентий что думаешь?

— О том, что я чертовски задолжал этому парню. — Берия широко улыбнулся. — А насчёт безопасности… Каждой пуле не поклонишься.

— Всё с тобой ясно. — Проворчал Сталин. — Вечно я тебя с коня сгоняю. Не в том ты положении чтобы шашкой махать. А вот что нам расскажет товарищ Говоров?

Говоров, Леонид Александрович, подтянутый мужчина на вид лет сорока, в повседневном кителе с впечатляющей колодкой наград, неторопливо встал, и поднял папку которую принёс с собой.

— Товарищи. Армия готова достойно ответить на покушения на первых лиц Страны Советов. Восемнадцать армий подняты по готовности один, и готовы к выдвижению к западным границам СССР. Все зенитно-ракетные части приведены в готовность ноль, и заканчивают полевое развёртывание по планам «особого периода». Части обеспечения и снабжения переведены в готовность «два» и ведут проверку подвижного состава и мотомеханизированных средств. Так же переведены в готовность один, все стратегические силы первого удара, и начата концентрация армейских энергетиков, на площадках первого удара. Всего для отражения первой волны нам может понадобиться от пятисот тысяч, до миллиона личного состава армии и флота. Такой большой разброс связан с неясностью с шириной боевых действий, и количеством очагов активного противостояния.

— Это прекрасно. — Сталин кивнул. — Армия как всегда наша опора и надежда в любой ситуации. Но я вас собрал не за этим. По сути принимая предложение Шеленберга, мы с одной стороны делаем нашим врагам уступку в весьма чувствительной области, а с другой, народ наш устал от войны. Только одиннадцать лет прошло с момента победы. Раны наших людей ещё кровоточат. Огромные территории, где некры проводили свои сатанинские ритуалы еще стоят выжженными плешами. — Сталин встал и прошёлся между окнами и совещательным столом. — И начав боевые действия сейчас, мы всё равно будем выглядеть зачинщиками. Что скажете, товарищ Булганин?

— А что говорить. — Николай Александрович встал. — Я прошу отметить что именно предложили нам европейцы в качестве компенсации. Станкостроительные заводы и оптико-механический. По сути то, в чём мы нуждаемся больше всего. Более показательной была бы только передача авиазавода, но наши технологии вполне на уровне Европы, а где-то даже выше. Это значит, что всерьёз, руководство Еврорейха не рассматривает нас как военного противника.

Когда Предсовмина сел, встал министр иностранных дел.

— Могу подтвердить слова товарища Булганина. — Громыко никогда не говорил по бумагам, опираясь лишь на практически идеальную память. — Наши друзья в дипломатических, правительственных и аристократических кругах Европы, категорически и твёрдо уверены в том, что никто не хочет у них новой войны. Кроме того, по нашим каналам получена информация о готовящемся сокращении армии Еврорейха до миллиона, а упор в развитии будет сделан на частные военные формирования которые успешно показали себя в войнах низкой интенсивности. Их экономичность превосходит на порядок обычную армию, а в тяжёлой финансовой ситуации это очень хороший выход, для удержания африканских колоний.

Кроме того, есть сведения, что Европа обратится к нам за закупками бронемашин, и автоматических пушек. Того, в чём мы явно и существенно превосходим европейские армии.

— Это серьёзно. — Сталин сел и посмотрел на Берию. — А ты что думаешь?

— Заводы, это хорошо. — Берия кивнул. Действительно по этой части у нас серьёзные трудности. Не провал конечно, но очень близко к этому. Так что я за то, чтобы дать гарантии Европе. В конце концов мы тоже воевать не хотим.

— Ясно. — Сталин обвёл соратников долгим взглядом. — Что-ж, вижу в вас отменную способность к мобилизации, и активность. Товарищ, Громыко. Подготовьте соответствующий документ, и отправьте по срочным каналам в Европу.

Вальтер Шеленберг Рейхсканцлер и бригадефюрер, работал в своём кабинете на Фламмен Аллее, когда на пороге кабинета появился его личный секретарь.

— Ну что там, Гюнтер?

— От русских мой господин. — Слуга низко поклонился и подал на вытянутых руках поднос, на котором лежала запечатанная шифровка.

Пришлось встать, подойти и взрезав печать на бумаге, вчитываться в мелкий шрифт. «Сколько раз говорил начальнику шифровального отдела чтобы поменял машинку» — мелькнула в голове непрошенная мысль, и он усилием воли заставил себя вчитаться.

Всё было хорошо. Русские приняли условия Европы, не поднимать военную бучу, приняв в качестве компенсации три завода. Это было много. Очень много и не по деньгам, а по технологиям, но Шелеберг боялся, что если предложить меньше, русские взбрыкнут, и тогда что? Новая война? Это русским нечего терять. У них и так жизнь тяжёлая. Дорог нет, сельского хозяйства почти нет, погода ужасная.

А вот сытой и холёной Европе наоборот было что терять. И когда русские попёрли через границу, все это очень явственно ощутили.

Почему СССР смёл армии Еврорейха, словно игрушечных солдатиков? Да потому что пока один единственный русский пулемётчик прикрывал отход роты, разменяв свою жизнь и жизни трёх десятков европейцев на жизнь товарищей, там уже накапливались роты и батальоны готовые не щадя своей жизни ударить по захватчикам. И русские маги, в этой войне тоже показали, что они стоят. Некоторые били не просто на иссушение источника, а вкладывали в последнее заклинание свою жизнь. И рушились песком непобедимые крепости, и падали с неба доблестные люфтваффе заживо горя в своих машинах.

Почти сто тысяч магов отдали свой дар и жизнь в той бойне, но свои ощущения будущий канцлер, а тогда глава имперской политической разведки, запомнил навсегда. Он, пропуская колонну танков, отъехал в сторону, чтобы не попасть под поднятую траками пыль, и увидел собственными глазами, как задрожало небо над колонной, и как внезапно стал твёрдым воздух, и из него начисто ушёл кислород. Водитель и охрана схватились за горло, хрипя и падая на землю, а Шеленберг стоял не в силах отвести взгляд от того как начали оплывать стальные громадины словно они были сделаны из воска.