Юрий Валин - Мамалыжный десант

Среди зарослей камыша, пристроившись на еще не залитых водой бугорках и обрубках непонятно откуда взявшихся здесь бревен, сидели и лежали бойцы. Клубились облака махорочного дыма, рассеивались над изломанным тростником.

– О, самоварники! Здорово, Андреич, – приветствовали сержанта. – С нами, что ли?

– Ну, для связи и пригляда, – сержант Бубин пожимал руки знакомым пехотинцам. – Как там корыта? Не особо щелястые?

– Нормально, подконопатили, да частью и так вполне надежные лодчонки. А это кто с тобой?

Бойцы смотрели на Тимофея.

– Да это вроде как проводник. Огневую поможет выбрать, сведущий парень, – не очень определенно пояснил сержант и подморгнул Тимофею.

– О как! Вот всегда вам, минометчикам, помощь, охрана и внимание. А нам по-простому – плыви, беги, захватывай, да удерживай, «вы опытные, сами разберетесь», – без особой зависти сказал рыжий курносый сержант-стрелок. – А я, может, тоже желаю поддержку партизанского соединения!

– Я не партизан, – запротестовал Тимофей.

– Да мы же тайн не выспрашиваем, – заверил, ухмыляясь, рыжий. – Партизан, подпольщик иль диверсант – мы ко всем с большим уважением. Как говорится, в одной лодке будем, что нам чины и звания. Только вот ты сильно черный в смысле пиджака. Снайпер фрицевский живо приметит, за морской бушлат примет, и амба.

– Не болтай язычищем, накаркаешь, – заворчал Бубин. – Видишь, у парня первая переправа. Когда начинаем-то?

– Так вот через полчасика, – сказал кто-то из соседней группки, где имели часы. – У фрицев обед начнется, а тут и мы. Прямо к компоту.

Бубин покачал головой, знаком показал Тимофею – чего стоишь, присаживайся. Новобранец с трудом пристроился на клочок сухой земли и потянул с ноги мокрый сапог, собираясь перемотать портянку.

– Вот это верно, – отметил рыжий, – поплотней ступню вбивай, а то смоет. Обувка, кстати, приличная. Мой размер. Может, махнемся? Гляди, у меня тоже недурные, кирза горьковская, высший класс!

– На вас не налезут, – прокряхтел Тимофей. – У меня левая нога меньше, на заказ ушивали.

– Во хитрый какой партизан! – подивился рыжий сержант. – Ща расскажет, что у него ноги обе левые, чтоб от карателей понадежнее следы путать.

Бойцы засмеялись, Тимофей подумал – не попросить ли у них хотя бы пару гранат? – но не решился. Стрелки улыбались, но было видно, что всем не особо весело – о реке думают. Да и как о ней не думать?

Бубин достал из вещмешка буханку сельской выпечки, неспешно разрезал складным ножом на ломти:

– И ты бери, Тимофей, тут без стеснений.

У кого-то нашлась соль в тряпочке. Новобранец жевал ломоть, соленый и вкусный, слушал, как маленький солдат с ручным пулеметом предупреждает – все до крошки сжевать нужно. Верная примета: не доешь кусок – значит, положат ломоть на помин души. Тимофей ничего оставлять и не собирался, но все равно было не по себе. Вон как даже бывалые бойцы нервничают.

– А что, товарищ Тимоха, храбрый молдаванский партизан, широк ли здесь Днестр? – осведомился рыжий сержант. – А то мы ночью толком и не рассмотрели.

– Да как сказать, – Тимофей дожевывал хлеб. – Не особо широк, но мог бы и поуже быть.

Кто-то засмеялся, а минометчик Бубин одобрил:

– Вот это верно. Так на каждой переправе: вроде и не особо море-море, но можно было и вовсе ручьем обойтись.

– А я переправы люблю! – заверил рыжий. – Вот сколько у меня переправ случалось и всегда вода под рукой: хочешь пей, хочешь умывайся, хочешь и портянки стирай. Такая приятная закономерность! А еще рыба глушеная сама в руки плывет.

– Не только рыба, – мрачно заметил мелкий пулеметчик.

– Не бухти, там уж как на роду написано, – пресек Бубин. – Чего помирать раньше времени. Вон у партизана первый бой, так сидит, не дрожит.

– Товарищи, я не дрожу, но можно мне винтовку дать? Или хотя бы гранату? – не выдержал Тимофей.

– Извини, брат, нету, – сказал рыжий сержант. – Запасных винтарей не носим, а гранат перед боем самим мало. Но ты не теряйся – на том берегу что угодно найдется. Парабеллум себе подберешь, на пузо повесишь, станешь толстым и красивым, прекрасные румынки все подряд млеть будут.

– Румынок мне не надо, а до парабеллумов еще добраться нужно, – пробормотал Тимофей.

– Ладно, на вот тебе! – рыжий вынул из чехла саперную лопатку. – Она лучше ящика гранат, слово даю! Я ей трех рядовых фрицев уложил и полтора обер-лейтенанта.

– А почему полтора-то? – удивился пулеметчик.

– Так когда рубанул, примерно полтора и получилось, – пояснил веселый сержант.

Тимофей осмотрел лопатку: она была потертая, с хорошо отполированным мозолистыми сержантскими ладонями черенком. Понятно, не автомат, но хоть что-то.

– Под пиджак засунь, живот от осколков прикроет, – посоветовал Бубин.

– Пониже запихай, нам, молодым, вовсе и не живот главное! – немедля прокомментировал рыжий.

С тропинки меж плавней засвистели.

– Ну вот, а то ждать да догонять, вообще не люблю, – пробормотал рыжий сержант. – Подъем, гвардия!

– Главное, чтобы не налетел гад, – вздохнул пулеметчик, задирая голову и разглядывая небо.

– Прикроют, – заверил сержант. – Щас наших соколов, как мух в том варенье. Шевелись!

Пехота, вытянувшись цепочкой, захлюпала куда-то в камыши, новобранец пристроился за Бубиным. Лопатка, заткнутая черенком за пояс брюк, все же придала уверенности. Можно будет окопаться, хотя как это правильно делать, Тимофей имел крайне смутное представление.

Плавни ожили: со всех стороны появлялись цепочки пехотинцев, нагруженные оружием и боеприпасами, устремлялись к реке чуть заметно намеченными тропами. Все вроде бы знали, что делать, и это тоже вселяло уверенность. Тимофей в общем-то понимал, с кого брать пример: сержанты – и Бубин, и рыжий весельчак – явно не были новичками. Переодеться бы еще в армейский ватник, а то чернеешь как ворона. Как рыжий там ляпнул… «за морской бушлат примут и амба»… тьфу! дурак он все-таки.

Неожиданно плавни кончились, дальше угадывался речной простор и дальний, еще бурый в старой траве, высокий берег.

– Славяне, гребем быстро, никаких заминок! – вполголоса крикнул старший лейтенант – уже мокрый до пояса, с автоматом на шее. – Фашист не ждет, главное – быстрота! Как взлетели на обрыв – всех к награде!

– Подтверждаю! – откликнулся бас откуда-то из зарослей. – Первой высадившейся лодке – всем ордена! Остальных тоже Родина не обидит!

– О, комполка лично провожает, – прошептал Бубин. – Что ж, надеюсь, поддержат. Без артподготовки как-то непривычно, но может оно и к лучшему.

Группа пехоты оказалась у пары лодок: самых обычных, сельских-рыбацких, Тимофею приходилось с таких лещей удить. В лодке уже сидели злые и мокрые саперы.