Юрий Валин - Мамалыжный десант

Тимофей понимал, что берут «на слабо». Народ во взводе менялся: кто-то получал сержантские лычки и возвращался в свою часть, кого-то переводили в основные учебные роты. Но думать и анализировать было некогда – курсантов поднимали ночами, иногда через час после отбоя, причем на стрельбища или на спецподготовку в классе, угадать было невозможно. «Спец» – это вообще непонятно что. Сначала думалось, что ведению допроса и всяким дедуктивным методам будут учить, так ничего подобного. По большей части на людей учили смотреть: в каком настроении, как себя ведет, какие склонности характера, одежда… Насчет последнего боец Лавренко и сам несколько раз выступал в краткой роли лектора – рассказывал про приемы ремонта обуви, признаки дорогих, пусть и ношеных штиблет и дамских туфель. А Володька Станович о зубах растолковывал – до фронта успел поработать зубным техником. Прикус, пломбы, коронки, как фальшивое золото от настоящего отличить…

Наверняка в хаосе занятий скрывался какой-то смысл. И оба офицера, проводившие теоретические занятия, и старшина, учивший работать с оружием, были большими специалистами – уж это однозначно. Тимофей как-то напортачил с чешским пулеметом – «ручник» заклинило после первого выстрела. Боец Лавренко попытался передернуть затвор – не вышло – продолжил упражнение без пулемета, зашвырнул керамические болванки-гранаты, ускоренно залез на крышу полуразрушенного склада, изображавшего всякие нужные по условию упражнения мирные и оборонительные сооружения. Полагал, что выскажут нехорошее, но, оказалось, действовал по обстановке. Инструктор напомнил, что учат тут не на оружейников, раздутая гильза или утыкание патрона причиной гибели бойца, и, как следствие, невыполнения задания, служить никак не могут: дешевенький невыгодный размен получается. Так что мысль о целесообразности – поважнее пулемета.

Трофейного и отечественного оружия на занятиях использовали уйму, все не новое, все с характером. Проверяли его перед упражнениями лично, подходили ответственно, отказы случались чаще по вине боеприпасов, и, надо думать, тоже не совсем случайно. Может, в каких-то иных сержантских школах и была простая понятная жизнь, но в «комендантском» ставились совершенно иные цели.

Тимофей впервые сел за руль: полуторка, немецкий «опель», «виллис»… Сдача на полноценные водительские права не грозила, но проехать десяток километров обязан уметь. Для города и культурного вождения серьезная практика нужна, это понятно. Но понравилось и так. Живы будем, доучимся.

С радиоделом шло похуже. Задачи работать «на ключе» не ставилась, но должны знать принцип и типы радиостанций. «Север» [20] Радиостанция телеграфная, переносная, с батарейным питанием, предназначенная для оснащения разведывательных подразделений и партизанских отрядов. Выпускалась с 1941 года. , «Белка» [21] Радиостанция для разведывательных подразделений, состоявшая из приемника, передатчика, телеграфного ключа и набора антенн. Выпускалась с 1944 года. , А-7 [22] Радиостанция с механическим полудуплексом «А-7», предназначалась для стрелковых полков и артиллерийских дивизионов. Выпускалась с конца 1942 года. немецкие «чемодан-радио» [23] Радиостанции семейства SE, замаскированные под гражданскую ручную поклажу выпускались для Абвера и иных разведывательных служб с 1938 года. и «Торн-Фу» [24] Многочисленное семейство радиостанций Torn.Fu. Выпускались под самые различные военные задачи с 1937 года. …

Личного времени курсантам давалось сорок пять минут в сутки, это с учетом подшивки воротничка и иных гигиенических процедур. Тимофей успевал написать письмо с главным смыслом «жив-здоров, готовимся к окончательной победе над Германией». От Стефэ успело прийти аж два письма. У нее все было хорошо, во втором письме имелась строка-намек – отец слегка отмяк. Вот это было совсем хорошо. Наверное, сигары подействовали – вовремя Земляков и Павло Захарович подсказали. Понятно, вот что такое сигара – тьфу! – буржуйский дым, а не подарок. Но если вовремя достать и проявить уважение… Нет, это очень вовремя подсказали. Стефэ все ж полегче.

Сам Тимофей курить бросил. И инструктор намекнул, да и самому стало понятно. Куда тут дымить, если легких на дыхание и так не хватает? Боец Лавренко по старой памяти считал себе человеком спортивным, но тут оказалось, что сильно преувеличивал. Что на полосе препятствий, что на занятиях по рукопашному бою – едва дух не вышибало. Вот марш-бросками взвод не изнуряли: время экономили, да и знакомы были бойцы-курсанты с этим развлечением.

Время поджимало. Тимофей уже понимал, кто из товарищей по учебе пойдет по «комендантскому» направлению, а кто в других частях повоюет. Но толковые люди через учебный взвод проходили, даст фронтовая судьба, еще доведется встретиться.

Было понятно, что взвод дает самую поверхностную подготовку. Есть специальные училища, где офицеров СМЕРШа готовят, есть части НКВД, там тоже специфика. А здесь наскоро, для усиления младшего состава армейских отделов. Но учили дельно.

Неожиданно дали увольнительную – на троих, дабы «башки проветрили, гражданской жизни дохнули».

Городок под боком был тихий, почти село, но с рынком. Понятно, туда и пошли. Кормили в школе сытно, но чего-то вкусного солдату вечно не хватает. Решили молока купить, коржиков каких, если попадутся. Станович и Гуха зубоскалили с торговками, Тимофей брынзой интересовался. Но наверное, все трое настороже оставались – уж очень внезапным увольнение выглядело.

Конфликт вышел глупым – без выдумки, попросту «да ты мне, вояка, нарочно на ногу наступил!». «Местные» парни выглядели крепкими, но явно ряжеными. Станович на правах старшего пытался утихомиривать забияк, те напирали. Курсанты отступали к прилавкам, заваленным надежным тыквенным тылом. От первых ударов в нос Станович уклонился, курсанты успели сбить на землю одного из «местных», тетки-торговки подняли визг, тут как по команде патруль появился и пресек намечающееся безобразие. Тимофей пытался углядеть, кто проверку контролирует, но никого из наблюдателей не вычислил – не хватало умения. Впрочем, в школе скрывать цель «увольнительной» не стали, подробно разобрали действия бойцов, где шероховатости имелись и какие выводы нужно сделать. Оно и понятно – в контрразведке выходных не бывает.

До конца сентября учился боец Лавренко. Не выгнали, не перевели, не из худших оказался. Инспекция приезжала в генеральском звании, кажется, из самой Москвы. Обманчиво грузноватый, добродушный проверяющий генерал коротко понаблюдал за занятиями, потом поговорил со скороспелыми курсантами. Без церемоний, прямиком в оружейной комнате, но туда по одному заходили.