Александр Терников - Завоевание 2.0 книга 5

Визит в Порто-дель-Принсипе опять прошел почти безрезультатно. Хотя мы и спалили дома испанцев, но они поселились в индейских хижинах. Припасы они также забирали у индейцев. Хотя мы осторожно высадили на шлюпках отряд далеко за городом и постарались подойти скрытно, но опять выставленные дозорные заметили наш отряд на подходе к селению. Испанцы рванули в лес, но на сей раз не так удачно. Наши стрелки открыли стрельбу, успешность ружейного залпа засвидетельствовали предсмертные вопли и вой со стороны беглецов. Несколько испанцев было ранено и пятерых из них удалось добить. Были у моих солдат и пленные — двое женщин, трое детей и даже один негр достались нам в этом городке. Кроме того, мы конфисковали у индейцев почти все найденное продовольствие, пригрозив им страшными карами, если они еще раз будут слушаться испанцев. Тогда сожжем все дома, а индейцев угоним в рабство. Сколько еще можно их прощать?

Вся северная экспедиция заняла три дня. После краткой стоянки в Сантьяго и частичной замены личного состава, корабли опять ушли в плавание, теперь уже на запад южного побережья. Мои люди посетили Макаку почти с тем же результатом. Испанские дома сожгли, получили несколько пленных, захватили припасы, домашних животных. Несколько испанцев удалось застрелить. Но в целом, основная часть населения городка опять же укрылась в джунглях. Интересно долго они так собираются бегать на моем острове? Власть Испании на Кубе стремительно таяла.

Визит в Макаку обошелся еще в два дня. Теперь пора вышибить испанцев из Баямо. Индейцы нас порадовали тем, что десяток испанцев направляющихся в Баямо, заблудившись в горных джунглях, решили вернуться. Они вышли на побережье, отобрали у индейцев пару челнов, и уплыли на Эспаньолу через Наветренный пролив. Все легче будет разбираться с Баямо, а то там уже может скопиться более 190 испанцев. Серьезная сила в наших краях. Надеюсь не все из них в хорошей форме. Раненые должны там быть, хотя бы десятка три.

Сам я в Баямо не пошел. Без меня справятся. Наши раненые остались в Саньяго, где мы держали гарнизон из более чем пятидесяти человек. Двести сорок бойцов, вместе с Ефимом и Герхардом отправились в поход. С ними ушло двести индейцев носильщиков, тащивших несколько фальконетов, запасы пороха и провизии. Десяток босоногих индейцев разведчиков шли впереди, чтобы если на них внезапно напал какой склероз, то индейцы на своей шкуре почувствовали бы это первыми. Но все обошлось, засеянные участки мы обходили, прорубаясь через джунгли. Из-за этого путь до Баямо занял три с лишним дня.

Но испанцы были уже не те. Порох у них почти весь вышел, а наскокам храбрецов положили конец взрывающиеся горшки с порохом. Фальконеты и мушкеты выстрелили вслед убегающим, а потом раненых добили. Погибло полсотни испанцев, а остальные растворились в джунглях, превратив их в партизанский край. Герхард с полусотней захваченных в плен: женщин, детей и черных вернулся в Сантьяго, а вот Ефим с гарнизоном из шести десятков русских засел в доме владельца рудников (он же был и градоначальник). Его задача была контролировать город и не позволить испанцам собраться с силами.

Пока мои полководцы зачищали Баямо, Торрес тоже постарался и отогнал два испанских корабля, пытавшихся приблизится к нашему острову. Вначале постреляли издали каменными ядрами, а потом, сблизившись, отстрелялись картечными кассетами. Этого испанцам хватило, чтобы потерять свою прыть и убраться восвояси.

После чего нам оставалось только разобраться с центральной частью южного побережья. Герхард со своими 180 воинами погрузился на корабли Торреса и отбыл в путь. Для начала, наши суда обстреляли многострадальную Макаку, каменными ядрами. Испанские дома мы там уже сожгли, но теперь стремились разрушить те индейские хижины, из которых убегали белые. Так испанцы быстрей поймут, что селится на берегу — очень плохая идея. Десант там не высаживали, бесполезно.

Но зато десант скрытно высадили восточнее Тринидада. Сотня человек должна была помешать испанцам убежать без потерь. Днем же эскадра Торреса вошла в гавань и начала яростную бомбардировку города. Одновременно, с кораблей спустили шлюпки с десантом. Восемь десятков испанцев было слишком мало, чтобы нам помешать, и они обратились в стремительное бегство. Один из убегающих отрядов попал в засаду к нашим бойцам, и был обстрелян из аркебуз и арбалетов и закидан горшками с порохом. Три десятка испанцев погибло, но нам достался один пленный. С его слов (впоследствии подтвержденными Тринидадскими индейцами) обстановка на юге была следующая. Прежде всего, местные испанцы с отчаянием затравленного зверя мобилизовали две своих небольших бригантины и постарались вывезти на Ямайку женщин и детей.

На севере для испанцев все складывалось просто ужасно, Федот Шульгин, действуя из Гаваны, при помощи индейцев, стал находить и выжигать испанские крысиные гнезда. Когда запахло жареным, тут объявились беглецы. Бывший алькальд Гаваны Хуан Понсе, со своей супругой Виолеттой, и несколькими приближенными. Хуан Понсе сразу потребовал своей немедленной эвакуации на Ямайку, для архиважного доклада своему начальству. Дон Вердуго высказал горячее желание помочь своему товарищу в этом нелегком деле. Местным испанцам пришлось пойти им на встречу.

После этого Герхард фон Розенберг оставил в захваченном городе гарнизон из тридцати человек, под командой Рудольфа Климента. Сам же немец, тряхнув мошной, раздобыл себе индейцев гребцов, пироги и прошелся вверх по реке до Санкти-Спиритуса. Там боя так же не получилось, испанцы бежали, но четверо вояк при бегстве были ранены из аркебуз, а потом добиты. После чего город был сожжен, а местные индейцы получили строжайший запрет иметь дело с испанцами. "Те, кто помогает нашим врагам, то же наши враги, а мы не боимся убирать врагов с своего пути" — сурово прояснил туземцам текущее положение дел немецкий командир. В глубь страны, на Санта-Клару, Герхард не пошел, время поджимало. А, вернувшись в Тринидат, усилил гарнизон Климента еще тремя десятками бойцов, после чего погрузился на корабли и отбыл обратно. По пути еще раз была обстреляна многострадальная Макака, с высадкой десанта на берег, и торжественным сожжением нескольких хижин, в которых по виду жили испанцы. Будем надеяться, что такого частого вразумления вполне хватит для них.

Когда Герхард вернулся, я уже жестоко страдал от безделья. Понятно, что испанцы сломлены, оттеснены в глубь острова, испытывают жуткий дефицит пороха, и вынуждены жить на подножном корму. Но до конца завоевания еще должно было пройти немало времени. Гавана, Тринидат, Барракоа, Сантьяго, Баямо нами плотно контролируются. Порт-Принца и Макака неоднократно сожжены, но смысла там держать гарнизоны я не вижу, в будущем эти города не развивались и так остались небольшими населенными пунктами. Испанцы в Санкти-Спиритусе и Санте-Кларе блокированы в глубине острова, отрезаны от побережья и от помощи, и стремительно одичают. Бродяги, воры и убийцы, переброшенные через океан, единственной добродетелью которых была бесшабашная удаль отчаявшихся людей, возвращаются в свое исходное состояние. Со всех сторон их припирают к стенке, заставляя думать только о спасении собственной жизни. Все у конкистадоров теперь хорошо- главное, что нет никакой надежды!