Чайна Мьевилль - Нон Лон Дон

Когда она очнулась от обморока, первое, что увидела, — озабоченные лица хлопочущих вокруг друзей. Они сразу ужасно обрадовались и решили, что во всем виновато плохое питание, ну, плюс еще тяжелые переживания последних дней. В целом Диба была вполне здорова.

Епископы на правах хозяев сразу натащили еды, принесли стол со стульями из ближайшего, относительно пустоватого дома, и вот все расселись, чтобы немного перекусить под открытым небом, прямо под зыбкими стенами аббатства. За много дней Диба впервые принимала горячую пищу. Правда, еда оказалась весьма необычной и странной (тут было всего понемногу: яйца, картошка, салат, шоколад, какие-то фрукты, оливки, макароны, острый соус карри), но ей сразу стало гораздо лучше, во всяком случае физически.

Однако настроение ее нисколько не улучшилось. Судя по лицам друзей, на душе у них тоже было погано. Подумать только, через какие трудности и опасности они прошли, добывая грозное оружие, легендарную нонпушку! А вот теперь выходит, что самого главного они добыть и не сумели! Ведь что такое нонпушка без патронов? Железяка, и ничего больше! Разве эта мысль могла поднять им настроение? Разумеется, никак не могла. Да-да, настроение у всех было просто дрянь. Главное, никто не знал, что делать дальше. Каждый предлагал свое, все спорили, перебивали друг друга, и ничего хорошего из этого не получалось.

— Надо снова туда залезть, — твердил Джонс, сердито уставившись в свою тарелку с остатками ужина.

— Нет, вы просто с ума сошли! — возмущался Обадэй. — Ведь мы не знаем, где там у них спрятаны патроны!

— Они должны быть в той же комнате, где была и эта чертова нонпушка, — упорно стоял на своем Джонс. — Это и дураку понятно.

— В этом есть какой-то резон, — говорил епископ Бон, а епископ Бастор тут же подхватывал:

— Разумеется, тут нельзя утверждать что-нибудь наверняка… — И оба смотрели друг на друга, выпучив глаза.

— Диба больше туда не пойдет, — решительно заявлял Хеми.

— А ее туда никто и не посылает, — сердито огрызался Джонс. — Туда пойду я.

— Это слишком рискованно, — робко вставлял Обадэй.

— Но ведь от этой проклятой пушки без патронов никакого толку! — повышал голос Джонс.

— Интересно, а где вы теперь найдете это окно? — спрашивал Хеми. — Тю-тю, ищи ветра в поле!

— Это же насекомое, у него ума, как у таракана в коленке! — переходил на крик Джонс. — Сделаем такую же ловушку и снова поймаем!

И все начиналось сначала. Они кричали, горячились, выдвигали свои доводы и контрдоводы, и так до бесконечности. Диба с самых первых слов и криков этой горячей дискуссии угрюмо молчала, бесцельно вертя в руках нонпушку.

«Пауки никакие не насекомые», — вдруг подумала она, но вслух ничего не сказала. Она и представить себе не могла, что это ее замечание будет принято спорящими.

Она поглаживала отполированную рукоятку нонпушки, открывала вращающийся барабан (Джонс показал ей, как это делается) и в тысячный раз бездумно глядела в пустые отверстия для пуль, которых в барабане было ровно шесть штук. А еще она пыталась вспомнить, видела ли она где-нибудь в комнате за рамой черного окна патроны или хоть что-нибудь похожее на патроны.

Приходилось признать: что происходило с ней в той комнате и что там вообще было, помнила она плохо. Но она готова была голову отдать на отсечение, что ничего похожего на патроны она там не приметила.

Тусклое сияние луньи-шалуньи освещало их полночную трапезу и тихо колеблющиеся паутиновые стены аббатства. В ее сероватых лучах Диба вдруг увидела, как по столу ползет колонна муравьев: они рыскали среди остатков еды и куда-то таскали понравившиеся им крошки — вероятно, в свой муравейник.

Спор за столом все не стихал. Но Диба уже не слушала, о чем кричат ее друзья.

Интересно, как заряжается этот револьвер. Диба взяла со стола большую виноградную косточку и сунула ее в одно из отверстий барабана. Наверное, и патрон вставляется так же, подумала она. Вдруг она заметила муравья на пальце: пробежит немного, остановится, покрутит головой, пошевелит усиками и дальше бежит, весело поглядывая по сторонам. Это было так неожиданно, что она даже вздрогнула.

А муравей, семеня ножками, уже бежал по ободку барабана, где виноградная косточка оставила влажный след. Потом, деловито пошевелив усиками, залез в одно из его барабанных отверстий.

— Ишь ты, нашел место, куда забраться. Ну-ка, вылезай сейчас же, — пробормотала Диба и потрясла нонпушку, стараясь вытрясти муравья из патронного гнезда. Безрезультатно. Тогда она достала из кармана обрывок бумажки, свернула его в трубочку и осторожно сунула в отверстие, куда залез муравей.

Бумажная трубочка, попав в отверстие, расправилась и застряла, а муравей тут же вылез, прямиком направился к другому отверстию и исчез в нем.

— Какой шустрый! — усмехнулась Диба.

Тогда она попыталась выманить насекомое крохотными кристалликами сахара, рассыпанными по столу. Она захватила щепотку и осторожно примостила их по краю барабана. Потом вдруг подозрительно лизнула палец: да это же не сахар, а соль!

Диба чертыхнулась вполголоса и горько рассмеялась. Ну все, решительно все происходит не так, как она хочет!

А друзья ее продолжали горячий и совершенно бесплодный спор. Не зная, чем заняться, Диба подняла обломок кирпича, который валялся неподалеку. Взяла вилку и принялась царапать на нем свои инициалы. Мелкие крошки кирпича падали на стол, на нонпушку, кое-что насыпалось и в барабан.

Ее уже стал раздражать бесконечный спор. Она глубоко вздохнула, намотала на палец прядку волос и от нечего делать дернула. Потом раздраженно смяла волосы и этот крохотный комочек тоже сунула в барабан. Потом нетерпеливо фыркнула, вставила барабан на место (муравей, бедняга, так там, видимо, и остался) и крутанула его пальцем. Он с треском провернулся и остановился.

— Во всех ваших спорах нет никакого толку! — вдруг объявила она в полный голос.

Все сразу замолчали и уставились на нее.

— Бесполезная болтовня, и ничего больше.

— Но ведь надо же срочно что-то делать, — возразил Джонс.

— Надо что-то делать… Что именно? — угрюмо спросила Диба, вертя в руке тяжелый револьвер. — Мы все выдохлись. Ты прав: без патронов эта идиотская штуковина — просто кусок железа. Но ведь и остальные правы: обратно в эту комнату уже не попасть.

— А предсказители-то вместе с его зонтейшеством время не теряют! Очень скоро выследят всех нас и накроют, — язвительно заметил Хеми.

— Да знаю я! Но что прикажешь делать? — отчаянно проговорила Диба, и в вопросе ее прозвучало даже не признание, а жалоба: «Господи, как я устала, я выдохлась, у меня нет больше сил». — Есть один вариант… Сесть завтра в автобус и отправиться в Болтовильные земли. Там я еще раз позвоню родителям, и тогда у нас появится еще немного времени. Этот ваш дурацкий флегм-эффект немного оттянется, мы вернемся сюда и снова что-нибудь… предпримем.