Михаил Ланцов - Сирота

Лампу он изготовил также. Крутил «колбаски» и выкладывал из них сначала корпус, а потом и крышку. Здесь форма была чуть посложнее, но не принципиально.

Сам корпус – обычный горшочек с четырьмя ручками. Чтобы и взять, и подвесить можно было. Достаточно широкий и неглубокий. Крышка же имела в центре трубку, почти как в реторте. Только невысокую и заканчивающуюся заглушкой с пятью дырками. В центре – для фитиля. Вокруг нее – для воздуха. Также дырочки были у основания этой трубочки, идя по периметру – и тоже для воздуха.

В лампу наливали этой самой ламповой смеси. Вставляли фитиль. Давали ему пропитаться. И поджигали.

Огонек приводил к тому, что воздух над ним нагревался и шел вверх. Это создавало разряжение у дырочек рядом с фитилем. И обеспечивало возрастающую тягу, которая упиралась в скорость поступления топлива по фитилю. Поэтому фитиль был толстым, а трубка невысокой, дабы ламповой смести по ней было идти не высоко. То есть, получилось у Андрейки что-то в духе Аргандовой лампы – масляной горелки, что давала в 10–12 больше света, чем ее обычная товарка на том же топливе. Просто за счет большей интенсивности сгорания. Понятно, здесь такого прироста не удалось достигнуть, так как топливо поступало слишком медленно. Однако в глазах Устинки и Егорки все-равно произошло очередной чудо.

Они снова возились непонятно с чем. А потом раз… и Андрейка вынул из рукава лампу масляную, что светит ярче нескольких лучин.

– Вы чего? – удивился паренек, когда эти двое упали на колени перед ним и начали что-то бормотать.

– Прости нас, – тихо прошептал Устинка.

– За что? – недоумевал наш герой…

В общем, беседа эта ничем хорошим не закончилась. Они наконец-то признались, что считали его ведуном, отмеченном благодатью старых богов. А прощения просили за то, что не признали его сразу и позволяли себе потешаться над ним. И что они отслужат… и чтобы он не карал их за их непотребное поведение… Ну и еще какую-то чушь в том же духе.

Андрейка догадывался о чем-то подобном. Потому как эти двое ни раз и ни два говорили о том, что парень волшбу творил с той краской, да и потом все делал не по привычному их разумению, но получалось как нельзя лучше. А значит, что? Правильно. Явно с высшими силами совет держит. А коли волшбу творил, то стало быть со старыми богами.

Ведун же потому, что ближе всего к их понимания этой категории «деятелей культа» он подходил. Волхв он больше гадал да прорицал. А ведун он знал больше… ведал… и разбирался во многих вопросах, непонятных и чудных для простых людей. Во всяком случае, именно так они свою позицию описали.

К волшбе и ведовству они отнесли, кстати, не только краску, но и печь. Ну и, само собой, лампу. Устинка с Егоркой ведь и слыхом не слыхивали, чтобы можно было из дерева выделять горючую прозрачную воду. Тот же скипидар получали в те годы из живицы и было это артельным ремеслом, которое сохраняло свои секреты. Про древесный спирт просто ничего не знали. А тут и жижа какая-то получилась странная, и лампа яркая. Ведовство не иначе.

Хорошо хоть удалось уговорить этих кадров дать клятву молчания. Очень уж не хотелось сталкиваться с отцом Афанасием на почве обвинения в колдовстве. И не только с ним. Наш герой, когда готовился отправиться в прошлое, начитался всякого. Принято считать, что ведьм да колдунов убивали только в западной и центральной Европе. Но это не так. На Руси с ними тоже не церемонились. Просто не имели привычки устраивать публичные сожжения. Хотя иной раз и этим промышляя, правда не на столбе, а в доме. Набивали сруб полный еретиков или еще каких греховодов и сжигали…

В общем, Андрейка нешуточно напрягся. Потому что кроме угрозы летальных проблем, основанных на алчности людской он теперь получил еще и религиозно-мистические сложности. Ведь если эти два холопа сделали такие выводы, то что подумал отец Афанасий?..

1552 год, 28 августа, где-то на реке Шат

Андрейка сидел на лавочке и смотрел на закат.

Очень хотелось курить.

Строго говоря там, в XXI веке толком и не курил, а так – баловался. Больше налегая на кальян по случаю. И ценил не столько никотин, сколько сам процесс «пускания дыма», под который ему хорошо думалось. Но, увы, табака под боком не было.

Колумб, конечно, уже открыл Америку. Но найти на просторах Руси табак было дело весьма нетривиальным. Да и потом – за его курения по голове не погладили бы.

Андрейка прекрасно знал, что курительные трубки существовали в Европе даже глубокой древности [30] В данном случае имеется в виду курительная трубка из Бад-Аббаха, что в Нижней Баварии, которая датируется 1600–1300 годами до нашей эры. . Но «дымили» в них не табаком, а коноплей и прочими интересными субстратами. Из-за чего вдыхание дыма через трубку почитали за колдовство и преследовалось во всей Европе. Лишь в Англии где-то в 1560-е годы впервые это стало разрешено, хоть и осуждалось. Но и то дело будущего, пусть и недалекого.

Поэтому парень сидел, тихонько вздыхал и сожалел.

И думал.

Он вообще любил вот так вечерком посидеть и подумать, прокручивая в голове мысли, да «сводя дебет с кредитом» и прикидывая планы на будущее. Почитай каждый вечер так и сидел. И иной раз порывался доску себе большую завести, да мелом там задачи писать и «галки ставить», что сделано, а что нет. Так как время от времени из его головы выпадала какая-нибудь задача, что влекло за собой срыв планов. Но на такие решительные меры Андрейка пока не шел. А ну как кто увидит такую доску? Проблем не оберешься…

За время, прошедшее с ухода отца Афанасия, удалось сделать очень многое. Прежде всего потому, что появился некий базис, опираясь на который каждый следующий шаг давался все легче и проще.

Завершив вопрос с освещением, Андрейка занялся постановкой амбара с ледником. Весьма непростой задачей, но нужной. Впрочем, в его возведении он участвовал минимально и скорее опосредовано. Просто руководил. Устинка с Егоркой сами справились.

И на копании погреба для ледника. И на его гидроизоляции тщательно утрамбованным слоем глины. И на дальнейших работах по возведению по факту еще одной землянки. Только уже с теплоизолированным погребом. И на копании достаточного глубокого водоотводного канала до ближайшего оврага, чтобы вода не застаивалась у землянок. Работа вся эта в целом была не хитрая. А холопы теперь слушались его безоговорочно и выполняли распоряжения в точности и с величайшим радением.

Сам же Андрейка занялся другими, не менее важными делами.

Он бродил по округе, изучая ее, ища следы возможных шпионов и наиболее удобные ухоронки для наблюдения за землянкой. Пути возможного отхода при нападении. И так далее. Отец Афанасий, к его удивлению, служку шпионить не оставил. Во всяком случае Андрейка, сколько ни старался, следов его найти не мог. Да и других людских следов свежих не наблюдалось. Чужих. Только его и холопов. Волчьих, к счастью, тоже не увидел.