Алёна Ершова - Реальность Тардис

– Что собрать? Просто я решил, что в собранном виде он может в машину не поместиться.

– Нет! Что Вы, я сама справлюсь. Просто папа сегодня в командировку уехал, я на своих двоих.

– Давай тогда я его домой заберу, а во вторник принесу.

– Не надо. Поможете до остановки донести, а там дальше я справлюсь, – Мой хомяк был все же сильнее всех доводов разума.

Тут в разговор вмешалась Надя:

– Это что Алиса, у нас теперь в клубе ткани ручной работы появятся?

– Появятся, если закажите. На таком станке хоть полотняные, хоть простенькие саржевые делать можно.

– Отлично! – одобрила Надя, – Тебе с твоими умениями на декоративно прикладное искусство поступать надо.

– Куда? – переспросила я. А в голове уже щелкнуло. Ну конечно! Я же там, в будущем последние пять лет сотрудничала с отделом декоративно-прикладного искусства при администрации города. И при этом совершенно не подумала, что есть такой факультет.

– В политене, в прошлом году первый набор туда был. У меня племяшка поступила. Ей очень нравится, они там то же ткут на дощечках, плетут всякое, с глиной работают.

– Спасибо большое, Надя! – от души поблагодарила я её, – Обязательно схожу и узнаю…

Домой я ломилась, как Вини Пух к Сове, ногой стуча в дверь, ибо руки были заняты, а ставить свою поклажу на пол и искать ключи замерзшими пальцами не было моральных сил. Парни, как и обещали проводили меня до остановки, но по какой-то неведомой причине автобуса не было. Поэтому села в холодный трамвай, который мало того, что ехал со скоростью умирающей черепахи, так еще и сломался. Пришлось оставшиеся две остановки идти домой пешком. Тихо ругаясь на медленно падающие крупные, холодные капли дождя, я вспоминала, мамину любимую фразу о том, что «да» и «нет» весят одинаково. Согласилась бы на предложение Александра – ехала бы в теплой машинке, а так иду со станком в обнимку по темной улице. Нда, правду говорят ум от возраста не зависит.

Дверь открыла сестра. Увидела меня, кажется, выругалась, забрала станок.

Я зашла, поставила на пол гитару, и начала снимать мокрые сапоги.

– Что нашлась пропажа? – махнула она рукой в сторону гитары, – А это что за дрова? – запчасти от станка бесцеремонно сгрузили в угол. – Ты чего так долго? Тут уже телефон оборвали. Какой-то Саша все спрашивал, когда ты дома будешь. С таким надзором и папин total control не нужен. – Хохотнула она.

– Угу, – отозвалась я оптом на все вопросы, не вдумываясь в их смысл. Таня знала, что «угу» в нашей семье за ответ не считается, просто междометье, для заполнения паузы. Надо – переспросит, когда я буду в состоянии думать и говорить.

– Мама где? – Спросила, проходя в зал.

– Ну, раз папа в командировке, мама, ожидаемо на дежурстве. Узнала, что отца дернули, и осталась внеурочно. Есть будешь?

– Буду. И есть, и в ванну. Устала, замерзла и дико голодная. Ты, что ужин сделала?

Сестра хитро прищурилась. Кулинария не была ее сильной стороной, но в свои четырнадцать лет она могла при желании и пельмени сварить, и печень правильно пожарить и борщ с закрытыми глазами сделать. Тем не менее, помня сделанный ею в восемь лет гоголь-моголь таинственного фиолетового цвета, я все же очень насторожено относилась к ее стряпне.

– Сегодня у нас фасоль в томате из банки с тушенкой. Будешь?

– Буду, – я подняла большой палец вверх, и пошла набирать себе ванну.

Согреться до сих пор не получалось, а в сумме с усталостью, это могло привести к простуде. Что в конце первой четверти мне было совершенно ненужно. Пока ванна набирается, я поем. Потом мыться и спать. Включила кран, пошла на кухню. Зазвонил телефон. Кому интересно неймется время то уже позднее? Взяла трубку:

– Да?

– А говорила к десяти дома будешь, – голос отдавал таким льдом, что его можно было колоть и сыпать в в иски. Отстранено подумала, что сегодня вечером, как раз не помешало бы выпить что-то крепкого, или хотя бы в чай налить. Потом вспомнила, что мне все же шестнадцать, и употреблять алкоголь в столь юном возрасте чревато. Расстроилась. Да, и претензии от малознакомого человека – последнее, что мне хотелось сегодня слушать. К тому же я настолько вымоталась, что сил на анализ ситуации и дипломатию не было.

– Ну, иногда все идет не так, как хотелось, – ответила с раздражением. По-хорошему сначала поесть надо было, а потом разговаривать.

– Что случилось? Я волновался. Надо было тебя не слушать, а забрать, – недовольство в голосе сменилось беспокойством. Я как-то сразу сдулась, выдохнула. В груди разлилось тепло не хуже, чем от крепкого алкоголя. Чего рычу то собственно? Парень не виноват, предлагал подвести, переживал. Хотя я ему, по сути, совершенно посторонний человек.

– Прошу, прощения, Александр, – сказала уже мягче. – Просто трамвай сломался, пришлось две остановки до дома пешком идти, а мне еще одноклубник станок сделал и отдал.

– А на улице дождь холодный, – закончил он за меня, – Замерзла? Станок тяжелый?

– Замерзла, тяжелый – не стала отпираться. А после с легкой досадой добавила. – В следующий раз буду умнее, и не стану отказываться от помощи, если ее так настойчиво предлагают.

– Это хорошо, – согласился мой собеседник. А после небольшой паузы спросил: – У тебя какие планы на завтра?

Планы на завтра у меня были глобальные. После школы я хотела побывать в институте и узнать про факультет декоративно-прикладного искусства: условия поступления, оплату, занятия для абитуриентов.

– Мне завтра в политен надо съездить, – коротко ответила я.

– Давай отвезу, – сразу же предложил Александр.

– А Вам работать не надо? Или у вас в прокуратуре нынче свободное посещение?

– Нет, – рассмеялся он в ответ, – У меня отпуск. В понедельник уже на работу. Ну, что ко скольки за тобой в школу заехать?

– Не надо в школу! – я это выкрикнула настолько резко, что из кухни показалась голова сестры. – Там еще от запроса моего личного дела не отошли. Так что на ближайшее время сплетен достаточно.

Сестра прислонилась к дверному косяку, приподняла одну бровь к верху, и начала беззастенчиво слушать наш разговор. Впрочем, мне не жалко. Спросит – расскажу. От Тани секретов нет, тем более я точно знаю, что распространяться на мой счет она никому не будет. Та еще скрытница.

– Хорошо, – сухость в интонации вывела меня из размышлений. Обиделся? – Куда тогда подъехать?

Я быстро соображала: причина смены настроения понятна – решил, что я его стесняюсь, или напротив – что-то сама утаиваю. Сейчас надумает невесть чего, из этого выводы понаделает, и сам в них поверит. А оно мне нужно? Но, с другой стороны, почему я должна заботится о его внутренних переживаниях? "Что он Гекубе что ему Гекуба". Пусть сам разбирается. Я к его тараканам пока не полезу. Но смягчить немного ситуацию мне не сложно.