Александр Плетнёв - Проект «Орлан»: Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания [сборник litres]

– Главная? Стало быть… – наморщил лоб Кейси.

– Вы же читали тактико-технические характеристики «Кирова», – адмирал взглянул на сухопутного с нескрываемым осуждением. – Честно говоря, наши специалисты посмеивались над русскими, тыкая в отсталые и ненадёжные большевицкие технологии. Иначе зачем было городить вспомогательные агрегаты. Но вот сейчас корабль идёт именно на запасных котлах, сжигая мазут.

– Я разговаривал с людьми из администрации президента. Вообще сложилась довольно странная ситуация. Если в начале проекта я ратовал за осторожные действия и сдерживал агрессивные устремления… м-м-м… хотя бы того же министра ВМС, то теперь всё с точностью наоборот. Они вроде бы как принимают мою аргументацию, но продолжают не верить фактам.

– А потому что слишком всё запутано! И непонятно! Вот они и сели на попу ровно. Тот же ваш министр Леман. Молодой, амбициозный, я бы сказал, выскочка, но… Но сказать по правде, я тоже до сих пор сомневаюсь в вашей фантастической версии. Я реалист. И в Вашингтоне тоже. А в реальности у нас потопленные корабли, сбитые самолёты и погибшие американские парни. У меня тоже есть свои выходы на руководство Пентагона и Белого дома. И знаете, там не все готовы простить такое. Один авианосец чего сто́ит…

Что-то промелькнуло в интонациях адмирала, что Кейси наморщил лоб, вскинув взгляд на собеседника:

– Чёрт побери, что ещё?

– Минут десять назад сообщили – образовались новые возгорания, потом детонация погреба в миделе. Корабль опрокинулся и скорей всего… – адмирал чисто механически посмотрел на часы, почти равнодушно констатируя: – …уже пошёл ко дну.

Начальник штаба морских операций в тихоокеанском регионе не стал пока посвящать директора ЦРУ во все подробности переговоров с нужными людьми в Пентагоне и обо всех нюансах подготовки ответного удара по «пирату», в который, естественно, был вовлечён командир ТF-12.

Один из вернувшихся с первого авианалёта F-4 был срочно заправлен и подготовлен к взлёту. Под крылом истребителя-бомбардировщика красовалась трёхметровая «тушка», оснащённая тактической ядерной боеголовкой. Крылатое устройство не имело таких тонких изысков по точности и дальности, как успевший отметиться «Гарпун», но 15-килотонное БЧ с лихвой покрывало эти недостатки.

– Ха! А бортовой номерок-то – восемьдесят два! Как у «Энолы Гей», – улыбаясь, похлопал по светло-серому фюзеляжу «фантома» техник ангарной палубы [117] Enola Gay – имя собственное бомбардировщика В-29 армии США, с борта которого была сброшена атомная бомба на Хиросиму. .

В Пентагоне всё никак не могли прийти к решению, но тут – на тихоокеанском театре военных действий два адмирала дали отмашку на взлёт, будучи вынуждены брать в расчёт подлётное время, тактическое маневрирование пятёрки «фантомов» и фактор появления в зоне боевых действий «красных». В конце концов, если из Вашингтона придёт категоричное «нет», всегда можно завернуть машину со спецсредством, отказавшись от радикальных планов.

Изменение обстановки ещё не отсчитывалось в минутных интервалах, но каждые четверть часа приносили что-то новое и не всегда благоприятное.

Шесть машин прореженной группы «хорнетов» возвращались на авианосец тем же сложным маршрутом, огибая острова. Далее на участке самолёт ДРЛО навёл «хорнеты» на подозрительные цели.

У «эф-восемнадцатых» с топливом было регламентировано, но по приказу с флагмана, через ретранслятор «Хокайя», пара вышла на перехват.

Оказались два советских ракетоносца «Badget».

Поднырнув под «русских», пилоты установили, что на внешних подвесках «барсуки» оружия не несут. То, что приняли за ракеты под крыльями на одном из самолётов «комми», оказалось (вероятно) контейнерами с аппаратурой радиотехнической разведки.

Доложили. На приказ попытаться сбить русских с курса и оказать давление ответили отказом по причине малого количества топлива. Однако всё же слегка похулиганили, повисев перед носом ракетоносцев, помозолив их спутными струями. Впрочем, без особого успеха – не те весовые категории. Да и длилось это от силы полминуты – у «хорнетов» были все шансы не долететь до своего плавучего аэродрома, свалившись в воду с пустыми баками.

Накал обмена мнениями между Гавайями и ТF-12 ещё не достиг апогея, но планы менялись уже на развёртывании, и надо было что-то решать. Однако вскоре «Орион» донёс, что «барсуки» всего лишь отметились – совершив короткий облёт, ушли в сторону Вьетнама.

Прилетевший на излучение РЛС «форта» «Шрайк» оставил на крыше надстройки опаленное пятно и огрызок платформы радара с торчащими кусками конструкций. Ударная волна прошлась по остеклению оперативной рубки, сметая всё вовнутрь. Повылетали стёкла (в очередной раз) и на мостике. Мусор быстро выгребли – больше ничего не восстанавливали.

Пользуясь затишьем, поднялись наверх, оглядывая картину разрушений с крыльев мостика. Солнце в зените палило нещадно. В тропиках, при +30° металл нагревался, парил маревом, остатками задымлений, сочащимися из штатных и новых отверстий, рваных дыр.

– Поджарило нас! – без тени эмоций произнёс Терентьев. – Картина нерадостная, прогнозы не оптимистичные.

– Да тут всё поджаривается, – Скопин положил руку на горячий обвод планшира, – сковородочные температуры – хоть яичницу варгань. И босой пяткой не побегаешь.

– Я к тому, что дальше делать будем? Сейчас они вернутся на авианосец, «переобуются» и снова прилетят.

– Что-что?.. «Варяга» петь будем! Управление с носовым «Кинжалом» удалось восстановить, но там осталось три ракеты.

– Как так? Парами стреляли…

– Хрен его знает. Далее. Немного ещё есть в «кортиках»… сейчас уточняют…

– В смысле?

– На юте нам один сшибли, тот который по левому борту у фок-мачты. В погребах у него ещё запас – перегружают. У морпехов пара «игл» и «верб». Кстати, говорили, что «вербы» отстрелялись на «четыре-пять». «Иглы» – не очень. То есть – мимо. В общем, прорвёмся! Будем по самолётам из РБУ шмалять…

– Шутишь всё…

Высунулся вестовой:

– Товарищ командир! У нас гости. Цели. Воздушные.

– Ну вот. Недолго прохлаждались.

– Что-то их маловато. Уточни пеленг и дистанцию.

Через двадцать минут выяснилось, что это свои – Ту-16. Прильнули к оптике.

– Кстати, вот, – штурман вытащил свёрток, – вестовой от боцмана припёр. Флаг краснофлотский. На гафель.

– Вот же… неймётся боцману, – Скопин развернул полотнище. – Это что за фигня? Они его что, сами сшили? Из чего – трусы-портянки?

– Типа того.

– Да вы чё? Он же через два-три часа при хорошем ветре – в лоскуты.

– А нам надолго и не надо, – вдруг вступился Терентьев, – надо будет, ещё скроят.