Александр Плетнёв - Проект «Орлан»: Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания [сборник litres]

Одномоментно лёгкая прелюдия операции – вальяжное наблюдение и сопровождение объекта сменилось напряжённой фазой поиска.

Принцип синтезирования апертуры позволял получать изображение в любое время суток, пробивая облака. Пролетая над нужным сектором, сателлит «строчил» сканирующими импульсами каждые 11 секунд, чуть подрабатывая коррекционными двигателями для удержания параболы на цель. Это был ещё не «век гугла» – пока шла обработка данных, спутник порой успевал уйти за горизонт.

Старший смены начинал считать мили-часы, втыкая циркуль в точку последнего контакта с кораблём, очерчивая круг – куда крейсер при своих максимальных узлах «мог уйти за час… О! Нет! Уже за полтора!»

Следующий «космический глаз» настраивали на более широкое «поле зрения», охватывая бо́льший участок океана, жертвуя качеством изображения, что пока было не существенно – цель слишком «жирная утка», чтобы её не заметить! Но… но – нет!

«Нет» и в инфракрасном спектре – ни одного мало-мальски зна́чимого пятнышка, а с каждой минутой зона поиска увеличивалась на километр, в радиусе!

И всякий раз (и не раз) возвращаясь (согласно логике) к координатной привязке последнего контакта, эти в общем-то неглупые люди тем самым совершали одну и ту же ошибку.

Беглый «русский» он получил от своих стариков, сменивших Царство Польское (в самый закат Российской империи) на эмиграцию [85] Царство Польское – территория в Европе, находившаяся в составе Российской империи с 1815 по 1917 год. . От родителей ему досталась старинная славянская фамилия Сколота, которую изменили на английский манер – Сколот. Польское имя Марчин жизнь тоже подправила. Мартин Сколот.

Его славянское полиглотство, как и аналитический ум, заинтересовали вербовщиков из управления, занимавшихся поиском подходящих людей в университетах страны.

Не нашли в нём откровенного великопольского негатива к руссам, который зачастую имелся у многих выходцев панского государства. Что тоже легко плюсом в его характеристику – работа разведчика предполагает холодную, не обремененную эмоциями голову.

Надо заметить, не было у него особого пиетета и по отношению к ценностям самой свободной страны в мире. Но этого не заметили под наносным илом патриотизма, даже после тысячных пунктов тестовых вопросников и расшифровок осциллографических линий полиграфа. Предложили перспективную и не скучную работу. Не отказался.

И ни разу не пожалел. Видимо, подкинули ему предки в смешении генных неспокойных макромолекул, добавив избытка пассинарности.

Работа в ЦРУ позволяла чувствовать причастность к чему-то значимому, даже при составлении нудных аналитических отчётов, отделяя его от заурядности жизни рядовых американцев. А периодические вбросы адреналина красили жизнь другими, пусть не всегда яркими, но такими возбуждающими красками.

Всё их прикрытие и легенда о спецмиссии SAS посыпалась карточным домиком, видимо, после первых же блиц-допросов (собственно, как и вся силовая операция, на горечь амбициям «дельтовцев»). И первыми раскололись, конечно, морячки и технические специалисты. Голову бы оторвать тем, кто обеспечивал секретность, но кто-то знал об участии в операции представителя агентства и всенепременно сдал – на первом же прессовании, злой русский офицер, торжественно обвиняя, ткнул пальцем ему в лицо: «ЦРУ».

Раскрасневшиеся, потные под своим камуфляжем русские солдаты выглядели свирепо, особенно сразу после боя и хомутания в плен. По коротким обрывкам фраз, обильно смазанных матом, он понял, что у них были потери. Поэтому стоически принял тумаки и пинки берцами.

Вскоре морские пехотинцы русских стали растаскивать, рассортировывая пленных по разным помещениям, по каким-то неведомым признакам изолируя «дельтовцев» от простых морячков (хотя весь десант был обряжен в английскую камуфляжку).

Его затолкали в какой-то технический закуток, полный трубопроводов, манометров, прикрученных к стенкам ящиков, ящичков, и всё под одной тусклой лампой. В углу, пригорюнившись, сидели два морячка. Выяснилось – из Норфолка, оба слегка раненных.

Долго он с ними не задержался – ему оказали особое внимание, велев выходить, а затем, проведя по совершенно не запомнившимся коридорам и трапам, втолкнули в отдельную каюту.

Если бы перед миссией специалисты по морской символике ему не объяснили на наглядных пособиях, сам бы он сразу чего-то особенного и не увидел. У этих русских на погонах, как и положено – звёзды. Нашивки на груди были похожи на такие, как и принято на флоте США. А вот кокарды на головных уборах попадались действительно – птичий царский герб и особо выпячивались шевроны с надписью «Россия», при отсутствии законных серпа и молота.

Словно русские, дав название крейсеру «Пётр Великий», нарочито обвешались символикой царской России, при этом перемешав всё с красными звёздами и обращением младших к офицеру по-уставному – «товарищ». Не империя, не Союз – гротеск и паноптикум!

Как маскировка это выглядело глупо – русские остаются русскими, даже если они рядятся под царских, императорских. Но как возможность запутать абсурдностью и сломать кому-то голову в попытках найти рациональное зерно – сработало.

В Пентагоне десятки аналитиков, специалистов разного профиля изучали фотографии и материалы, полученные через своих людей в Аргентине, сравнивали с имеющимися фактами, пытаясь подловить в мелочах и найти объяснения такому шагу.

А в ЦРУ, где давно велась работа по планомерному разложению советского общества, руководящих органов Советского Союза, не исключая военных, предположили, что их усилия принесли плоды. В сравнение шло происшествие с эсминцем «Сторожевой» в семьдесят пятом [86] Руководителем восстания на большом противолодочном корабле ВМФ СССР «Сторожевой» стал замполит корабля, капитан 3-го ранга В. Саблин. В своём заявлении он обвинял руководство партии и советского правительства в измене принципам революции, отсутствию свободы и справедливости. Одно из предъявленных требований – объявить территорию «Сторожевого» свободной и независимой от государственных и партийных органов на один год. . По данной аналогии копнули дальше, вспоминая случай с командиром ПБПЛ «Смольный», и даже разворошили историю Кронштадтского антибольшевистского восстания моряков аж в 1921 году [87] В 1961 году командир плавучей базы подводных лодок «Смольный» Ю. Плешкис привёл корабль к острову Готланд (Швеция), где попросил политического убежища. . А кто-то так и вовсе упомянул некоего Клэнси, беллетриста, который вёл активную консультативную переписку с военными, надумав любопытный сюжет для книги [88] Том Клэнси. «Охота за Красным Октябрём». Роман о командире-перебежчике, совершившем побег ни много ни мало на целом подводном атомоходе. Написан в 1984 году, но работать над сюжетом автор начал ещё в восемьдесят втором. .