Евгений Щепетнов - Ботаник

Корабль арендовали на один рейс (туда-обратно), плюс простой на месте, в порту, с оплатой за каждые полные или неполные сутки.

Я знал эту систему – стандартный договор между корабелом и нанимателем. Выгодный обеим сторонам. Ничего нового.

Загрузились на удивление быстро – корабль подошел к причальной стенке, к которой обычно подходит паром (его на время прогнали), перекинули сходни, оказавшиеся почти горизонтальными, и вскорости все оказались на борту судна – в том числе и наши лошади. Еще минут сорок распределяли по каютам, ставили в стойла лошадей, задавая им корм (чтобы не волновались), а потом судно без криков прощания, оркестра и плачущих провожающих женщин отошел от причала и медленно, величественно отправился в свой рейс.

Мерзко воняло человеческими испражнениями (Галеры всегда так жутко воняют, это считается нормальным. Гребцы ведь гадят под себя, под лавку), пахло тухлой рыбой, выброшенной на берег и прелыми водорослями, окаазавшимися на берегу после очередного недавнего шторма. Огромные весла, на каждом из которых сидели по два гребца, медленно и печально опускались в смертельно опасные воды реки Кана, а я думал о том, что мне предстоит сделать в столице. И увы – пока что ничего такого в голову не приходило. Одна лишь тоскливая чушь, с картинками меня любимого, вывалившего язык и раскачивающегося на свежем морском ветерке. Читал, что когда вешают, человек обделывается, а еще кончает. А там, куда упало его семя, вырастает корень мандрагоры. Кстати – эта легенда совпадает сразу в двух мирах. Только здесь этот корень называется по-другому. Но суть одна и та же – мандрагора. Так вот - ужасно не хочется взращивать мерзкие орущие корни своей драгоценной спермой. Лучше будет всех поубивать.

С собой у меня были различные снадобья, в том числе и яды, на склянках с которыми написано: «Припарка один», «Припарка два» - не буду же я писать: «Яд для отравления врагов». Это было бы слишком вызывающе. И навело бы на некоторые мысли.

Тихо, благостно, хорошо! Плывешь себе, и плывешь, разглядываешь берега, заросшие высоким лесом и низенькими кустами. Зверье видишь на водопое, рыбаков, вытягивающих сети, разглядываешь встречные и попутные корабли – многие нас обгоняли, особенно узкие боевые фрегаты, проносившиеся мимо так, будто это были эсминцы или торпедные катера (без магии точно не обошлось). Путешествие можно сказать приятное, как на круизном лайнера.

А вечером меня попытались убить. И этим скотам покушение почти удалось.

Если я правильно помню, на земных кораблях гальюн находится на носу судна. Вернее – находился, так как речь идет о всяких там галеонах, барках и прочих произведениях средневекового кораблестроения. Гадить под себя могут только гребцы – им ничего другого не остается. Добропорядочный пассажир обязан делать свои «делишки» в гальюне, во избежание…ну, понятно.

Здесь гальюн был на корме, и я, будучи тем самым добропорядочным пассажиром, поздним, очень поздним вечером отправился из своей каюты к этому самому заведению, представлявшему из себя нечто среднее между «туалетом, типа сортир» и садовым домиком. Резьба, даже позолота – красотища, да и только! Этот туалет, само собой, только для пассажиров и офицеров. Для низших чинов гальюн на второй палубе – чтобы своими задами не поганили заведение для благородных. Кстати, по зрелому размышлению, может и правильно. А то превратят гальюн черт знает во что! Загадят, затопчут. «Бескультурье, б…ь!»

Днем я уже бывал в «заведении», и вот – решил посетить его и вечером, в темноте, когда корабль встал на стоянку у небольшой пристани, предназначенной именно для таких случаев. Имею в виду – для стоянки. Ночью многие купеческие суда не ходят по реке – опасно. Или во что-нибудь врежешься, или в тебя кто-нибудь врежется. Вот выйдем в Океан, тогда пойдем и ночами. А пока…лучше постоять до рассвета. Особой спешки нет, как нет.

Выбрался я из каюты, где обитал вместе со Скарлой и Альдиной, и тихо-тихо покрался с гальюну, каждое мгновение ожидая неприятностей. Ощущение у меня было, что эти самые неприятности меня ждут, и очень переживают, что я все не иду, и не иду им навстречу. Ну вот и…пошел. Куда деваться?! На кораблях не принято делать ЭТО с борта. Даже примета какая-то есть – плюнул в воду, или помочился – кораблю несдобровать. Зачем мне настраивать против себя команду?

А тут…удобно, опять же – даже вода есть! Наверху бачок с не менее чем сотней литров теплой забортной воды – за день нагревается, получается что твой душ. И трубка выведена – ну…для гигиены. С крантиком.

Кстати, меня-Фролова, очень даже удивило и порадовало такое отношение к этой самой гигиене. В земном средневековье такого я и не припомню. Впрочем – все, что помню о том самом земном средневековье, это то, что люди не мылись, считая воду ядом, а задницу подтирали пучком травы. И еще запомнилось, чтобы такой монастырь, в котором монахини даже не подтирались, считая, что человека не должно отвлекать ничего физическое, земное. Вроде как францисканки, но это неточно. Ах да, вот еще интересный факт: королей и герцогов был специальный человек для подтирания их царственных задов. И это как ни странно была очень почетная должность! Хе хе…

А вот мусульмане уже тогда пользовались специальными кувшинами, за что им большой от меня респект. Каюсь, брезглив и излишне чистоплотен – даже Скарла это заметила. Сказала, что я изменился не в лучшую сторону. Чем постоянно мыться и требовать этого от своих наложниц, лучше бы уделял большее внимание тренировкам в боевых искусствах. Хотя тут же заметила, что как ни странно – я стал выглядеть гораздо лучше, чем ДО падения с полки в библиотеке – высох, стал жилистым и крепким. Жир каким-то образом сжег – возможно, «физическими упражнениями» с девчонками.

Я думал над этим обстоятельством, и пришел к выводу: мое сознание Фролова каким-то образом изменило мое тело. Я всегда был худым и жилистым, ни грамма жиринки. Но и в словах Скарлы был свой резон…

Если бы не мое зрение, ранее искусственно усиленное мутагенными снадобьями – наверное, мне бы пришел конец. Только лишь я открыл дверь сортира, так сразу заметил человека, который стоял в тени надстройки и целился в меня из небольшого, но очень неприятного на вид арбалета. Небо закрылось тучами – вот-вот пойдет дождь – обе луны спрятались, так что видимость на палубе практически нулевая. Тем более, что чья-то шаловливая рука потушила стояночный фонарь, который горел как раз над крышей этого самого гальюна.

Кстати, может это обстоятельство меня и взвело, как курок пистолета? Фонарь вдруг погас (заметно через окошко над дверью гальюна), и я сразу насторожился, так что вышел из гальюна уже наготове, держа в руке метательный нож.