Андрей Булычев - Сотник из будущего. Северная война

– Олени! Тюлени на сносях! Пни безмозглые! – ярился Лудде, старший оставленного на тропе десятка, – Ничего, как следует, сделать не можете! Ярл же приказал вам его взять живым, ну вот что мы ему теперь скажем, а!? Хмурые воины молча оттаскивали к тропе своего погибшего товарища, а на притоптанной и пропитанной кровью земле оставалась лишь одинокая фигура.

Трое пластунов с собакой и с местным охотником, да с оглушенным «языком» за плечами тяжело бежали в сторону ближайшего болота. Их лёгкие уже не справлялись с таким резким темпом, хрипя и заглатывая судорожными толчками этот сырой воздух. Нужно было быстрее проскочить через ручей, где их прикроет последний заслон из пяти оставшихся тут охотников, а там уже недалеко будет и до нужной трясины! Главное было до неё добраться, а уж дальнейший путь по ней был известен их местному охотнику. Но буквально по пятам у беглецов шла погоня, разметав за считанные секунды первый заслон.

– Продержитесь немного, – прохрипел Калева братьям Ораву и Тейко, пробегая мимо них со своей тяжелой ношей за спиной, – Шведы рядом!

И пластуны с проводником проскочили за спины очередной заслонной пятёрки.

Погоня долго себя ждать не заставила и буквально через несколько ударов сердца на противоположный берег выметнулось два десятка преследователей.

– Бей! – раздалась команда старшего пятёрки, пожилого охотника Элокуу, и в набегающих к ручью врагов устремился залп метательных сулиц. Всего на пару минут задержала эта пятёрка настигающих погоню шведов, вся до единого пав замертво на ручье, но как раз этого-то времени и хватило, чтобы пластуны, ступая след в след за своим проводником, зашли в зыбкое болото.

Крайним отступал Йибу. Ему приходилось следить за своим псом, которому болотная вода порою не давала никакой опоры для лап, и нужно было приглядывать за спиной, потому что на проторенную, и от того хорошо видимую дорожку, уже начали выходить их преследователи.

– Не уйти нам, старший, след хороший мы врагу оставили, всё равно они нас настигнут по нему, – оглянувшись, с тоской проговорил Анди, совсем молодой проводник из местного рода. – Сколько людей потеряли, чтобы вот тут вот в этом болоте сгинуть!

– Не хнычь, парень, – хрипло возразил ему Микко, – Мы ещё пока живы!

И он перетянул сыромятные ремни на руках у пленного покрепче. Тот уже очнулся и пару раз уже попытался вырваться, успокоившись только лишь после несколько тяжёлых затрещин Калевы.

Небольшой островок, поросший высокой пожелтевшей травой, кустиками багульника и кривыми тонкими сосёнками, дал такой необходимый отдых отряду, но нужно было уходить ещё дальше. Преследователи подошли вплотную, и их сдерживали теперь только лишь луки пластунов, но под мелко моросящим дождём и от болотной сырости их тетивы снова промокли, сильно растянувшись, а вот со стороны шведов уже пару раз щёлкнул арбалет, и теперь плечо Калевы здорово саднило, распоротое арбалетным болтом.

– Уходите, командир, мы с Арно постараемся придержать этих, – и Йибу кивнул на мелькавшие за болотными кочками фигуры, – Если что, расскажите нашим в бригаде и родителям, как у нас тут всё было, – парень наклонился и почесал грязный загривок своего четвероногого друга.

Калева помолчал, положил ему руку на плечо и тихо прошептал:

– Спасибо, Йибу, но мы с тобой не прощаемся. Скоро на землю сумерки опустятся, и тебе тогда полегче уйти будет. Вы только лишь по болоту с Арно пройдите и сами повнимательней будьте.

– Уходим, братья! – и маленький отряд потянулся дальше по своей тайной тропе, толкая впереди себя пленного.

– Держи, Йибу, это лук Васси, – проходящий мимо него Микко протянул ему закрытый налуч, – Брат всегда хорошо за ним ухаживал, тетиву и дуги вощил, да ещё и жиром отменно смазывал. Перед самым нападением он его мне отдал, говорит, только мешать в ближнем бою будет. Ну вот, глядишь, стрел пять или шесть с него, и ты теперь сможешь послать, пока он так же, как все наши, не отсыреет. Ты береги его, Йибу, потом мне обратно отдашь!

И легонько стукнув по плечу товарища, Микко пошел вдогон за всеми. А Йибу начал готовиться подороже продать свою жизнь, свеи всё ближе подкрадывались к его островку.

Через два дня на измождённых до предела пластунов Калеву, Васси, охотника проводника Анди и перегоняемого ими пленного шведа наткнулся передовой дозор карельского войска, идущего от Ладоги и с берегов Вуоксы.

Старший войскового дозора Онни с огромным трудом узнал в промокших до нитки, грязных, замерзших до полусмерти людей своих бойцов из пластунского карельского взвода их Андреевской бригады.

– Разбить костры, отогреть ребят, горячим напоить, накормить жидким, раны промыть и обработать, – поступила команда от командира.

И запылали костры под булькающим на огне котлом.

– Главное за вот этим, командир, хорошо приглядывайте, – кивнул осунувшийся и исхудавший Калева на пленного, осматривая своё раненое плечо, – То воин из шведского отряда. Шустрый и прыткий он, однако. Три раза по пути сюда пробовал сбежать, да всё как-то неудачно. Другого прибили бы давно при побеге, а этого всё терпели, уж больно дорого он нам стоил, Онни! Чтобы его сюда притащить, наши ребята Ййбу, Васси и Юури из пластунского взвода свои головы сложили. А сколько ещё наших охотников полегло, ту свейскую погоню сдерживая!

– Вот так дела! – протянул взводный, – Об этом нужно срочно вождям сообщить, это дело очень серьёзное! Отдыхайте, братцы, вы своё дело уже сделали, – и, крикнув пару своих охотников, отошёл с ними в сторону.

День спустя немного пришедшие в себя пластуны сидели у походного костра военных вождей от трёх карельских родов и рассказывали им обо всем том, что с ними произошло. Через день на их объединённое войско вышло с десяток уцелевших в недавнем нападении охотников и с дюжину сбежавших пленников, воспользовавшихся возникшей на тропе сумятице. А уже ночью к походным кострам вышел, спотыкаясь, измождённый Йибу, неся в руках своего неразлучного Арно. Оба они, человек и пёс, были серьёзно ранены и потеряли много крови.

– Держи лук брата, Микко, я из него троих врагов точно положил. Отомстил и за его хозяина, и за всех наших, – и, прохрипев это, свалился наземь без сознания.

Сумь и Емь карельскому войску настигнуть не удалось, они дошли до берегов озера Сайма, где погрузились на речные челны со всей добычей и пленными, а затем уплыли на дальние западные его берега, а продолжать погоню по воде было попросту невозможно.

Через два дня поздняя оттепель сменилась морозом, а моросящий дождь – обильным снегопадом. И очень скоро сугробы покрыли обгоревший частокол и сгоревшие чёрные остовы от строений карельского селения, разрушенного недавним набегом.