Игорь Аббакумов - Вагон святого Ипатия

Дело было в том, что нашей армии требовался современный пистолет, который сумеет заменить «Смит-Вессон». Разрабатывать его самим? А зачем? В настоящий момент жив и трудится некий Браунинг. Вот ему и отдали заказ на создание нормального пистолета под парабеллумовский патрон. И молодчина Браунинг нас не подвел. В короткий срок он сумел создать нечто, напоминающее внешним видом известный мне ТТ. В итоге, «Браунинг номер Три» начала производить на Читинском арсенале фирма Нагана. Хотя фирмой называть то, что у нас вышло в результате сотрудничества, вряд ли стоит. Это скорее всего русско-бельгийский концерн, в котором бельгийского осталось очень мало. И этот концерн много чего производит как в России, так и в Бельгии. Например, броневики и авиационные пулеметы.

С авиационными пулеметами сейчас вообще много чего забавного происходит. Они есть на вооружении у всех стран-обладательниц хоть каких то ВВС. Но что они собой представляют? Облегченный вариант тех казематных установок, которыми вооружаются наземные форты. Для дирижаблей это вполне естественный вариант. Производим такие установки и мы. Но в основном на продажу. А вот пулеметы, годные для вооружения аэропланов, никто кроме нас не производит и даже не разрабатывает. При этом, аэропланы существуют не только у нас. Их имеют все державы, которые можно причислить к великим. Многие из них даже неплохи по меркам этого времени. Но если вы спросите: сколько среди них бомбардировщиков, истребителей или штурмовиков, то я отвечу: ни одного! ВВС великих держав шли по тому пути, который им указали мои псевдотеоретики. Дирижабли стали настолько привычны, что заменять их на аэропланы никто не станет. А если это предложить, то на тебя посмотрят как на ущербного. Да вы сами подумайте: либо имеешь воздушный корабль с десятком огневых точек и бомбовой нагрузкой измеряемой тоннами, либо этажерку, вооруженную в лучшем случае парой пулеметов и несущую дай бог три сотни килограмм авиабомб. Вот именно! Большинство армий мира предпочли солидные воздушные крейсера, а не хрупкие этажерки. Их если и держат, то только в роли самолетов связи, которые ради экономии веса даже не вооружают. Но в этом правиле есть и исключение. Исключением являемся мы.

Как и во всем мире, наши летуны не имеют никакого отношения к ВВС. Департамент связи и Войска связи – вот основные места службы наших пилотов. И украшена форма этих ребят привычной для меня эмблемой войск связи. Той самой, что была в Советской Армии. А связью у меня руководит генерал от кавалерии князь Чингизхан. Со здоровьем у князя были проблемы, но доктор Мюллер все-таки сотворил чудо и князь вновь на коне. А сев на коня, он тоже начал творить чудеса. В свое время, князь наладил работу военных телеграфистов так, что прочие генералы не мыслят воевать не имея телеграфа. Именно этот человек наладил работу так, что внедрение телеграфа принесло не геморрой а удобство. Уже при мне, он точно так же обошелся с телефоном. Наши штабы уже не мыслят себе, как можно жить и работать не имея под рукой телефонного аппарата. То же самое произошло и с внедрением радиосвязи. Учитывая разбросанность воинских частей и дороговизну линий проводной связи, наш Габайдулла сумел убедить военного министра в том, что радиосвязь – это способ навести экономию. Причем, значительную. Правда, для того, чтобы дать путевку в жизнь новому виду военной связи, пришлось закрыть глаза на кое-какие вольности, немыслимые в мое время. Например, использование радиосвязи для личных нужд. И опять – удобство! Правда, это только для дивизионных штабов и выше. Но уже ставился вопрос о внедрении полковых радиостанций. А про авиацию я уже говорил. Мне вообще нравился подход этого человека к делу. Причем, иногда приходилось пересматривать собственные, давно устоявшиеся взгляды. Как например я представлял себе солдата войск связи? Как человека, которого по состоянию здоровья не взяли в ту же самую пехоту. Но князь буквально камня на камне не оставил от моих прежних представлений.

– Ваше величество, служба связиста настолько тяжелей службы пехотного Ваньки, что без отборных людей нам не обойтись.

А дальше он перечислил причины, по которым его войска должны были получать отборнейших людей. Те же фельдегеря, которым предстоит доставлять донесения, должны быть и прекрасными наездниками, и отчаянными рубаками, чтобы важные пакеты не достались в руки противнику. Телефонисты и телеграфисты? Вы представляете себе, сколь много тяжелого они переносят на себе? Слабый человек столько не осилит. И стоит понимать, что малограмотным людям в войсках связи делать нечего. Воздушные курьеры? Тут ведь тоже нужны люди развитые и в умственном плане, и телесно здоровые. Пришлось изменить собственные взгляды. Тем более, что сам же и ляпнул:

– Кто еб…ся в дождь и грязь? Наша доблестная связь!

Теперь эти слова стали неофициальным девизом связистов. Их произносили с особенной гордостью. Но не в присутствии дам. И вот эти отборные люди составили костяк боевой авиации.

Наши самолеты связи при нужде могли быть легко оборудованы бомбодержателями и пулеметами. Наносить бомбо-штурмовые удары «воздушных фельдегерей» обязательно учили. При этом, тщательно выявляли среди них воздушных хулиганов. Этих наказывали ссылкой на Мангышлак, где их шеф по моему приказу организовал Школу воздушной джигитовки – колыбель еще не существующей истребительной авиации.

Удержать это в секрете от всего мира не вышло. Несмотря на старания нашей контрразведки, шпионы много чего про нас знали. Но ведь главное не то, что знает шпион. Главное – как истолковывают то, что он узнал. А за «правильное» истолкование у нас отвечал «сливной бачок».

«Можно вооружить аэропланы бомбами и пулеметами. Но будет ли от этого польза? Наиболее совершенные из дирижаблей способны нести в десятки раз большую бомбовую нагрузку и доставить ее на более дальнее расстояние. К тому же, он в отличии от аэроплана, способен значительно дольше находиться в воздухе.

По оборонительному вооружению дирижабль значительно сильней, чем два десятка самых совершенных аэропланов.

Можно долго перечислять преимущества одного перед другим, но вывод о невозможности заменить аэропланами дирижабельный флот очевиден. Стремление русских придать воздушным почтовикам хоть какую то боевую ценность, это показатель некомпетентности их военного руководства. Тысячи минных катеров не заменят один крейсер. Я уже не говорю про дредноуты.

Да и опыт идущей сейчас в Америке войны говорит о малой полезности аэропланов в военном деле. Тринадцать аэропланов было уничтожено дирижаблями с начала войны. При этом, ни один дирижабль не был даже поврежден аэропланом. Мнение о том, что вооруженный пулеметом аэроплан способен причинить вред воздушному крейсеру, глубоко ошибочно. Такое могло произойти в самом начале войны. Тогда действительно, наполненные водородом оболочки можно было взорвать, повредив их пулеметной очередью. И нужно сказать, что катастрофы в воздухе, произошедшие в результате подобных взрывов, действительно были. Но причинами их были либо неосторожность экипажа воздушного судна, либо огонь дирижаблей противника. Но сейчас, когда в Европе научились флегматизировать водород, а американцы начали использовать для наполнения оболочек гелий, у аэроплана исчезли всякие шансы на удачную атаку дирижабля».