Сергей Васильев - Сталь Императора

Истинным символом начала ХХ века был «Сименсштадт» или «город «Сименса», целый квартал Берлина, названный в честь электрического гиганта, компании Siemens – четырех- и пятиэтажных красных кирпичных заводов, растянувшихся вдоль прямых дорог на сотни метров.

Для трех представительных джентльменов встреча в уютном офисе Siemens & Halske имела вполне удобоваримый официальный повод: в 1890 году линия City and South London Railway была оснащена электрическими локомотивами фирмы Siemens Brothers. Теперь речь шла о расширении сотрудничества – лондонская подземка требовала бестопочных поездов.

Барон Фридрих Август фон Гольштейн [34] Барон Фридрих Август фон Гольштейн – Русофоб № 1 Второго Рейха. Последовательный сторонник мировой закулисы за спиной Вильгельма. Дважды чуть было не втравил второй Рейх в смертельную для него войну. По замыслу барона и тех, кто за ним стоял, Германская и Российская империи должны были столкнуться на полях сражений уже на рубеже 1904–1906, тогда это было наиглавнейшей целью британского истеблишмента и банковского капитала. Судя по всему, «слуге двух господ» Гольштейну в то время ненавязчиво намекнули, что «антраша» Вильгельма с Законом о флоте стал последним, переполнившим чашу терпения Сити и империя на Рейне и Шпрее будет жестоко наказана. Тайному советнику Гольштейну пришлось выбирать, кому служить. Он и выбрал… Именно расхождения по русскому вопросу привели к разрыву Гольштейна и Бисмарка. После смещения «железного канцлера», Гольштейн вёл с Дж. Чемберленом переговоры о германо-британском союзе. Чтобы предотвратить формирование Антанты и испортить англо-французские отношения, организовал Танжерский кризис, высветивший изоляцию Германии на международной арене. Был отправлен кайзером в отставку в апреле 1906 года, после окончательного разоблачения, как агента влияния англосаксов. – немецкий дипломат, не занимавший никакого официального поста, но во многом определявший внешнюю политику Германской империи, прозванный «серым кардиналом» (Die Graue Eminenz), сегодня абсолютно не соответствовал своему прозвищу, ибо лучился радушием, был тошнотворно предупредителен и вежлив по отношению к гостю – Джозефу Чемберлену, министру колоний в правительстве сэра Солсбери, застрельщику англо-бурской войны и вообще – самому отпетому ястребу Британской империи.

Третьим, самым молчаливым собеседником в этой компании, был граф Бернгард Генрих Карл Мартин фон Бюлов, рейхсканцлер Германской империи, выбравший главным внешнеполитическим направлением стратегию «свободной руки», иными словами – привилегии без обязательств, и неизменно ей следующий.

Тема встречи трех политиков, вразрез с анонсом, была весьма далека от самого Сименса, поэтому в офисе предусмотрительно не присутствовал никто из компании, давая возможность занятым людям спокойно пообщаться.

– Англо-бурская война выявила дипломатическую изоляцию Британии и её военную уязвимость, – с каким-то издевательским сочувствием вздохнул барон Гольштейн, внимательно ощупывая взглядом невозмутимое лицо англичанина.

Губы рейхсканцлера тронула чуть заметная улыбка. Лондон стал задумываться о союзе с Германией после того, как она повела себя в англо-бурском конфликте особенно вызывающе. Если на море британцы не боялись ни Бога, ни чёрта, то на грешной земле выглядели не так уверенно. Немецкие офицеры, повоевав добровольцами в рядах буров, попробовав на зуб английскую армию, рисовали картину подавляющего превосходства прусской школы на сухопутном театре военных действий. Фон Бюлов понимал, что он нужнее англичанам, чем они ему и собирался на всю катушку использовать это тактическое преимущество. Опасение вызывал только англоман фон Гольштейн, но он – лицо неофициальное, поэтому канцлер чувствовал себя относительно спокойно. Чемберлен такого комфорта был лишен. Вернувшись из турне по Африке и узнав последние новости из России, он немедленно включился в переговоры с немецкими политиками, и только противодействие сэра Солсбери не давало придать его инициативам официальный статус, что вызывало некоторые неудобства, в частности – необходимость пользоваться не привычными дипломатическими каналами связи, а частными. Благо, лидер лейбористов Макдональд и его американские друзья оказались расторопными и услужливыми…

– Не хочу показаться нескромным, барон, – ледяным тоном ответил английский министр, – но у Британской империи вполне достаточно сил самой изолировать любого противника в любой точке земного шара.

– Однако с русскими у вас это получается не очень, – подал голос канцлер.

– У всех бывают неудачи, – поморщился Чемберлен, но быстро взял себя в руки, – русский медведь обречен, как пьяный, шататься в своих границах и периодически стучаться лбом в наглухо закрытые для него выходы к морю.

– Если всё так радужно, – усмехнулся фон Бюлов, – зачем же вы так настойчиво искали встречи со мной?

Чемберлен вскочил со стула, и, элегантно обогнув его, облокотился на высокую спинку.

– Не скрою, у меня есть программа минимум. Заключается она в достижении договоренности, что при любом развитии ситуации на любом театре военных действий ни один флот не окажет помощь русским прямо или косвенно.

– А максимум?

– Россия слишком большая, а царь последнее время пытается выглядеть очень независимо. С такой страной трудно работать. Нас бы больше устроило иметь дело с тремя – пятью княжествами на этой территории. Или… – англичанин выдержал театральную паузу, – Британия будет вовсе не против немецких приобретений на Востоке – вплоть до Урала.

– А после Урала – уже Япония?

– Вы крайне проницательны, барон, но, согласитесь – вам за 100 лет не переварить и того, что лежит к Западу от этих гор.

– Меня беспокоит совсем не скорость пищеварения, милорд, а наименования блюд и участники застолья. Как бы не получилось, что в то время, когда мы лезем к медведю в берлогу на Востоке, на Западе начнут разделывать нас. Что вы скажете по поводу такой возможности?

Чемберлен задумался. Франция и её «нежные отношения» с Германией не позволяли пристегнуть «лягушатников» к «Дранг нах Остен», а потому требовались гарантии…

– Правительство Британии не может дать вам никаких публичных обещаний по поводу наших действий в ответ на активность Парижа. Но русским стало известно об участии французской разведки в заговоре, и отношения между ними ожидаемо будут если не разорваны, то прилично заморожены, и Франция вряд ли выполнит свои обязательства по союзному договору с Россией… С нашей же стороны мы можем твердо пообещать невмешательство в случае конфликта между вами на континенте, – Чемберлен сделал многозначительную паузу, – и в африканских колониях…