Сергей Васильев - Сталь Императора

Маша наклонила голову и слегка улыбнулась. Игнатьев прекрасно знал о ее пристрастии к горячему шоколаду и бессовестно пользовался этим каждый раз, когда надо было поднять её настроение или отвлечь от сезонной хандры, наваливающейся всё сильнее.

– Итак? – вопросительно произнес поручик, когда они сделали первые шаги.

– Макдональд в разговоре с Гувером проговорился, что фабрикант отправился к швабам…

– Понятно, – кивнул Алексей, – Чемберлен уже в Берлине. Детали известны?

Маша покачала головой.

– Это было сказано между делом. Макдональда сейчас больше беспокоят проблемы его партии. Насколько я поняла, его пригласили в игру, но теперь у него появились новые обязательства… И новые партнёры. Вам знаком такой финансист – Джейкоб Шифф? Он уроженец Франкфурта, но живёт и работает в Америке. Именно с ним последнее время ведет наиболее интенсивную переписку лондонский офис Гувера. Судя по тону обращений и другим косвенным признакам, центр принятия решений понемногу перемещается за океан, где тот же Шифф – далеко не самый главный…

– А кто ещё?

– Например, его жена – Тереза Лёб. Именно в банке её отца трудится указанный Джейкоб.

– И на основании чего Вы сделали такие выводы?

– Хотя бы на основании того, что в Берлин поехал только министр колоний, а с миссис Лёб изволил встретиться сам министр иностранных дел Британии.

– Мария, только не говорите мне, что всю эту информацию вы почерпнули из офисной переписки.

Маша звонко рассмеялась.

– Конечно же нет. Мистер Гувер настолько уверен в своей безопасности, что избрал для обозначения должностных лиц самый незамысловатый шифр, именуя их «Первый», «Второй» и так далее. И когда он говорит по телефону, что «Третий племянник» встретился с тетушкой Терезой, остаётся только сопоставить его слова с этой иерархией и найти похожее имя на конвертах…

Маша посерьёзнела, остановилась и вскинула на поручика свои огромные глаза.

– Бюро мистера Гувера используется для неформальной связи Британии с Европой и Америкой и мне становится страшно, когда слышу эти планы и вижу задействованные силы для их реализации. Алексей, понимаете… Они о России говорят, как о бифштексе… Мы для них – такие же дикари, как те, кого они еще вчера продавали на невольничьих рынках, они не видят никакой сословной разницы – что русский крестьянин, что дворянин для них – один и тот же туземный варвар, только второй слегка приукрашен перьями… Даже в Петербурге, не говоря о провинциях, мы живём в своём пасторальном мирке и ведать не ведаем, что вокруг России стягиваются кольца анаконды, она уже открыла свою пасть… И это очень, очень страшно!

– О каких планах Вы говорите?

Маша закрыла глаза, и, как будто читая невидимый текст, выпалила:

– Первое – уничтожить торговый и военный флот России и, ослабив ее до пределов возможного, оттеснить от Тихого океана вглубь Сибири. Второе – приступить к овладению всею полосою Южной Азии между 30 и 40 градусами северной широты и с этой базы постепенно теснить русских к северу. Так как по обязательным для всего живого законам природы с прекращением роста начинается упадок и медленное умирание, то и наглухо запертый в своих северных широтах русский народ не избегнет своей участи… [36] Из книги Едрихина (Вандама) «Геополитика и геостратегия».

Закончив, Маша опять распахнула свои глаза-блюдца с блеснувшими и застывшими в уголках злыми слезинками.

Игнатьев взял в свою руку крепко сжатый кулачок девушки.

– Маша, Вы меня пугаете! Откуда вам известны такие подробности? Вас же могут поймать за люстрацией!

– Меня поймали в первый же день, – в глазах Маши заплясали чертенята, – но спасла любовь к грамматике. Читая письмо, я автоматически начала исправлять орфографические ошибки, и так увлеклась, что не заметила, когда со спины подошёл босс, а у меня весь лист уже в исправлениях… Пролепетала ему ни жива, ни мертва, что не могу позволить себе отправить безграмотную писанину… Думала – выгонит сразу, а он только хмыкнул и предложил за дополнительную плату проверять все его отправления. Несмотря на университетское образование, его американские обороты смотрятся в переписке с англичанами неграмотно и вульгарно, а с французским и немецким у Гувера вообще беда. Так что я с тех пор не только секретарь, но и редактор, – Маша строго прищурилась. – А Вы, поручик, откуда знаете, что это именно подробности? Смотрите в глаза! Отвечайте честно!

– А нам о них поведал государь во время последней встречи… Он говорил, что английская расовая теория декларирует: нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные, должны господствовать в мире над остальными. Апологеты этой теории в Англии и Америке предъявляют народам, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, в противном случае неизбежна война. Я не знаю, удастся ли им новый крестовый поход против России. Но если да, то они будут биты так же, как и в прошлом, когда пришли к нам с Наполеоном. [37] Из интервью И.В. Сталина газете «Правда» о речи У.Черчилля в Фултоне. 14 марта 1946 г.

Игнатьев отпустил руку девушки и участливо спросил, старательно подбирая слова:

– А не пора ли Вам, Мария Александровна, возвращаться на Родину из этого гадюшника?

Маша отчаянно затрясла головой.

– Нет! Только не сейчас! Они как раз что-то замышляют и я умру, если не узнаю подробности.

Поручик поморщился, как от зубной боли.

– Не хотел вам говорить прямо сейчас, но это наша последняя встреча… В соответствии с планом Ваших революционных работодателей, мне предстоит обеспечить прикрытие для группы боевиков-социалистов, желающих проникнуть в резиденцию императора… Сегодня вечером я уезжаю и вы останетесь в этом мрачном городе совсем одна…

– Дорогой граф, – Маша вымученно улыбнулась, – Канкрин предупреждал меня о страхе и одиночестве, как о необходимых издержках службы. Морально я готова. Не знаю даже, что опаснее – тайком копировать переписку Гувера и Макдональда или сопровождать фанатиков-головорезов. В любом случае – берегите себя, Вы – хороший человек и мне, конечно, Вас здесь будет не хватать… А я справлюсь. Помните, я рассказывала про свои приключения…

– Да, Мария, Вы – настоящая Афина Паллада! И мне так хочется хоть что-то сделать для Вас… Загадывайте любое желание – постараюсь исполнить! Хотите что-либо передать родным? Я готов служить обычным почтальоном.

– Родным – нет, но у меня есть нечто, что может заинтересовать Георгия Викторовича, а может быть и государя, – Маша достала из под рукава крохотный листок. – Гувер и Фальк обмениваются обычно телеграфными сообщениями, но вчера наш офис получил письмо, запечатанное, насколько я поняла, личной печатью. О содержании письма мне ничего не известно, но оттиск я решила зарисовать. Может быть, изображение как-то поможет в поисках этой загадочной личности.