Сергей Васильев - Император из стали [оптим. картинки]

– Нам придётся очень много менять, – продолжал между тем император, – у нас безобразно работает интендантура, у нас огромные проблемы в производстве самого необходимого для армии, мы катастрофически зависим от внешних поставок и внешних займов. И если вы считаете, что это не проблемы армии, то я вас разочарую – это первый и самый насущный вопрос, без его решения в случае первого же серьезного конфликта, она останется без снаряжения, вооружения и боеприпасов. Вы ошибётесь, если скажете, что это тема техническая, а не политическая. Там, где начинается обороноспособность, сразу начинается политика. И это надо решать и делать срочно. Мы стоим на пороге грандиозной схватки с непредсказуемыми для всех мировых держав последствиями. И мы совсем не лидеры этой гонки на выживание. Нам только предстоит ими стать или погибнуть… Вот так остро стоит сегодня вопрос и так горячо разгорается мировой пожар, пламя которого уже подбирается к нашим границам…

По окончанию встречи император еще долго стоял у окна, снова и снова перемалывая в голове сказанные слова… Зачем он говорил их именно этим людям, в это время себя еще никак не проявившим, не успевшим сделать ничего героического или наоборот, злодейского? Анализируя собственные чувства, он вынужден был признаться, что главной его движущей силой на этой встрече был страх, который каждый из присутствующих успел внушить ему в свое время. Меньше всего он хотел бы еще раз увидеть этих людей в стане своих врагов, а значит – он должен обязательно держать их при себе – на расстоянии вытянутой руки, чтобы контролировать, а если что… Про «если что» думать пока не хотелось…

Сообщение о выдвижении Марии Федоровны из столицы спутало все планы. Хотя, конечно, сколько эту минуту не оттягивай, а встречаться все равно придётся. Поэтому лучше брать инициативу в свои руки. Великие князья Николай и Александр Михайловичи откомандированы в Первопрестольную с задачей опередить, задержать, уведомить, что Его Величество уже выехал и скоро будет в Москве и просит подождать…

«Представляю, что там братья наболтают, ну да это неважно, – думал про себя император, нетерпеливо барабаня по оконному стеклу еще не зажившими от многочисленных порезов пальцами. – Мистифицировать вдовствующую императрицу им не удастся – государыня истинно верующая, так что придётся использовать другой сценарий. Как всегда, не хватает одного дня».

Количество начатых и незаконченных, стоящих, висящих, еле ползущих и вообще замороженных дел, пугало и раздражало. Полное ощущение маятника в масле. Пока ты его толкаешь, он движется. Как только отпускаешь – безвольно и крайне неторопливо возвращается в исходное состояние, где и замирает в ожидании… Радует только молодёжь, всё новое и необычное воспринимающая с детским восторгом, особенно, если чувствует, что инвенции позволят сделать прыжок через ступеньку карьерной лестницы.

Корнеты и поручики Кавказской гренадерской дивизии, творчески восприняв пожелание Его Величества о маскировке на поле боя, уже второй месяц на его глазах увлеченно играли в прятки вместо обрыдшей строевой подготовки. Ликвидировали все запасы рыбацких сетей в округе, сочиняли самые замысловатые наряды «леших», в которых император узнавал намёки на костюмы фронтовой разведки образца 1945… Народ здесь все-таки простой и непритязательный. Старших офицеров, недовольных бесконечными марш-бросками, развеселила и покорила его немудрёная шутка: лучше сорок раз покрыться потом, чем один раз инеем.

Белогвардейцев, ставших в этой жизни комиссарами ГПУ, император тоже порадовал на инструктаже, объявив: «Когда ваша работа кажется вам ненужной и бессмысленной, вспомните о строителях египетских пирамид».

«А как они удивились, когда я их назвал белой гвардией. Хотя потом принюхались и даже гордиться начали – для них звучит неплохо, а вот для меня… Ну да как-нибудь стерпится-слюбится. Главное, чтобы дело пошло. Договорились, что отсебятины не будет. Все солдатские и офицерские вопросы, включая самые каверзные и неприличные, аккуратно записываем и присылаем, ответы получаем – зачитываем. Вроде выходит как личный глашатай ЕИВ. И почетно и не обидно. Пока сами не научатся, не приобретут собственного чутья на политический момент – пусть пользуются таким костылем… Посмотрим, что выйдет.

Но сейчас главное – Москва. Что там у нас с массовыми мероприятиями? Гучков собирает весь старообрядческий актив, туда же приглашены питерские митрополиты, казанский мулла, питерский раввин… Подъедут бурятские ламы, признавшие еще в 1766 Екатерину Великую воплощением Белой Тары на Земле. Естественно не обойтись без Победоносцева. У него наверняка уже заготовлен проект об отлучении графа Толстого от церкви. Вот и чудно. Устроим встречу неукротимого ревнителя Веры с объектом его неусыпного внимания – персональное приглашение Льву Николаевичу доставлено с адъютантом … Ух, какой горячей обещает быть аудиенция, даже неловко перед старцами. Но надо! Борьба противоположностей – основа движения вперед и вообще прогресса…

Зубатов должен обеспечить встречу с бунтующими студентами и пока еще спокойными рабочими. Ну, этот точно справится… Трепов пригласит предводителей дворянства. Для них сюрприз готовит корнет Щетинин. Въедливый молодой человек. Внимательный к мелочам и исполнительный. Посмотрим, как выполнит ответственное задание. Сдюжит, не оробеет – можно будет продвигать его дальше… Химики… нефтяники… конструкторы… Ну что ж, график построен плотный – для родственников времени почти не остаётся. И это хорошо!

Информация начала поступать, хотя над ее качеством ещё работать и работать. А главное – неясно, кому же я так сильно надавил на мозоль, что же я не сделал или сделал неправильно, если меня так жёстко и настойчиво пытаются устранить? Что же ты, Николай Александрович Второй, не оставил никакой информации о своих «обожателях»? Может быть из-за них, а не из-за семейных проблем ты был так скромен и пассивен всё своё правление? Нет ответа… Пока нет…

Радуют дашнаки – непрерывным потоком из Персии и Турции идут свежие донесения. Трепов и Зубатов – тут тоже всё в порядке – служаки. Есть инструкции – исполняют… А вот Красин разочаровал… Хотя… В настоящее время информация от него желательна, но не обязательна. Он сам по себе – информационная бомба, брошенная в революционный курятник, и осталось дождаться, что последует после того, как она взорвётся…»

Император ткнулся лбом в стекло и с силой сжал голову руками, будто боясь, что какая-нибудь мысль из этой охапки выскочит и потеряется. «Человек может все! Особенно делать вид, что все может, – усмехнулся он своему отражению в окне, уже не такому безобразному, как в первые дни после покушения. – И всё-таки, как там сейчас дела у Леонида Борисовича и Владимира Ильича?»