Михаил Ланцов - Генерал Империи [litres]

– Александр Фёдорович, – участливо поинтересовался Афанасий Никитич, увидев Керенского с удивительно бледным лицом. – Доброго дня. Случилось что?

– Бричка и лошадь на месте?

– А как же? Всё в наилучшем виде. Орлик Ваш сыт и ухожен. А бричка – как Вы и велели – поставлена на новые лёгкие колёса и смазана.

– Хорошо, – кивнул Керенский. – Закладывай. Вещи мои, где я и оставлял?

– Так. Всё на месте. В комнату ту – как Вы и наказывали – никто не ходил даже пыль протереть да паутину смахнуть.

Керенский кивнул и молча направился в дом. Прошёл в обозначенную комнату и провозился там с полчаса. В любой момент за ним могли послать погоню. Поэтому требовалось спешить.

В комнате находился сменный комплект одежды нетипичного для Керенского фасона. Парик. Накладные усы с бородой. Оружие. И набор принадлежностей, что может пригодиться в дороге.

Переоделся. Преобразился. Положил в карман 9‐мм пистолет Люгера. В кофр, сверху на деньги, второй. А маленький «браунинг» запихнул во внутренний карман жилетки. С тем и вышел во двор, где уже собралась вся семья Афанасия Никитича. Он сам, сидящий на лавочке возле запряженной лошади. А рядом супруга с грудным ребёнком на руках и двумя крохами-близнецами, что стояли у её ног и держались за подол.

– Ох ты ж Господи Боже мой! – перекрестился бывший рабочий, не узнав седого мужчину, что вышел из их дома. Попытался встать, но прозвучал выстрел. Керенский выхватил из кармана Люгер и шагов с десяти всадил пулю в своего человека. Потом, не медля, переключился на его супругу с детьми. Четверти минуты не прошло, как магазин опустел, а на земле лежали пять тел. Причём супруга была ещё жива. Он неудачно попал, не наповал. Дети-малютки. Им много не потребовалось, а она что-то хрипела и пыталась ползти, цепляясь в землю пальцами.

Перезаряжать пистолет и тратить драгоценные патроны Керенскому не хотелось. Видно было, что не жилец. Однако рисковать не хотелось – вдруг выкарабкается и разболтает? Поэтому он прошёл в сарай, взял там вилы и, вернувшись, несколько раз всадил их в женщину, метя в грудную клетку.

Наконец она затихла. И он, успокоив испуганную лошадь, отвязал её, сел в бричку и покатил в Финляндию. Он намеревался добраться до Гельсингфорса, откуда шведским пароходом уйти куда угодно. Главное – подальше от России.

Трупы, конечно, найдут. Но те уже не передадут его описания преследователям. А значит – и искать седеющего, бородатого и усатого старика никто не будет. Главное – продержаться эти несколько дней и, сев на пароход, выйти за пределы территориальных вод России… Главное – выжить. И, судя по всему, у него всё получалось… грязно и некрасиво, но так и что? Лучше так, но выжить, чем честно и благородно, но сдохнуть…

И в этом приподнятом настроении, насвистывая незатейливый мотивчик, он подъехал к Сестрорецку. Осторожно обогнул его по лесной дорожке и… в нескольких верстах севернее наткнулся на подвижную заставу морячков.

Николай Оттович фон Эссен не давал никому сидеть без дела. Корабли ходили, береговые службы – потели, обеспечивая эту высокую активность. Из-за чего революционных настроений и особенно заметного разложения на Балтийском флоте в этой реальности не наблюдалось. Все ведь делом были заняты, не до того им было.

Одной из затей адмирала стало регулярное патрулирование дорог у важных прибрежных объектов. Тут и занятие для людей, и порядок, дабы всякого рода разбойнички не озоровали. Вот на такой патруль Керенский наткнулся. А эти матросики – не те бедолаги, которых он перестрелял недавно. У этих и оружие есть, и они им пользоваться умеют. Да и вид у ребят был вполне суровый.

Он остановил свою бричку и замер в растерянности.

Патруль, ехавший на двух телегах, – это сразу насторожило. Люди схватились за оружие и напряглись. И Керенский психанул. Вот так, один на один, с морячками Балтийского флота он не был готов общаться. Тем более в глухом лесу. Тем более выдав себя и вызвав подозрение столь глупым образом. Поэтому схватил кофр с деньгами и, выпрыгнув из брички, побежал, пытаясь скрыться в лесу.

Раздались крики. Выстрелы.

Но он продолжал бежать, стараясь выжать из себя максимум. Не думая ни о чём.

И тут его что-то больно ударило в плечо. Он споткнулся. Чуть не упал. Но, облокотившись на дерево спиной, устоял на ногах. Прижал левую руку к груди и почувствовал, что она намокла. Поднял ладонь к глазам и увидел кровь. Свою кровь.

Ещё толчок. Ещё. Грудь, пробитую в нескольких местах, охватил пожар. Он отчаянно захрипел пробитыми лёгкими, пытаясь кричать от боли. Но недолго. Перед глазами всё поплыло и стало темнеть. Ещё удар. Уже в голову. И он, словно мешок с картошкой, рухнул на землю, упёршись лицом с опустевшим взглядом в сырую, гниющую листву…

– Итак, что вам угодно, господа, – осторожно спросил Георг V у вошедших гостей после завершения формального ритуала. Премьер-министр привёл с собой главу Форин-офиса, и оба они были сильно взволнованы, что настораживало и даже в какой-то степени пугало.

– Ваше Королевское Величество, – начал Герберт Генри Асквит, 1‐й граф Оксфорда и Асквита, бывший по совместительству ещё и премьер-министром Великобритании. – Вы, вероятно, слышали о восстании в Петрограде?

– Конечно, – недовольно поморщившись, кивнул король. – Гибель Керенского стала для нас всех очень неприятной новостью. Нелепая случайность. Пасть от рук военного патруля, который охранял дороги от бандитов. Да-с. Жизнь полна неожиданностей и сюрпризов, в том числе неприятных.

– Мы полагаем, что Великобритании нужно признать восставших законным правительством России и оказать им всемерную помощь.

– И ради этого вы настаивали на срочной встрече? – повёл бровью раздражённый король. – Вы что, не знаете о той бойне, что учинили эти бунтари в Петрограде? Всё Временное правительство расстреляно. Земский собор, который только успел собраться и за два дня до того начал работать, – разогнан. Идут обыски, погромы, расправы. Промышленников и уважаемых аристократов убивают и грабят белым днём, без всякого зазрения совести. Говорят, что пострадали семьи высокопоставленных офицеров, героев войны. И этим… людям вы хотите помочь?!

– Эти люди не претендуют на всю Российскую Империю. Они провозгласили свою власть только над Россией, границы которой не вполне очерчены. Более того, настаивают на том, что каждый народ должен иметь право на самоопределение и жить так, как пожелает сам.

– Очень благородно. Но зачем это всё нужно нам? – раздражённо спросил Георг.

– Восставшие пытаются сыграть на амбициях Меншикова. Для них единственный шанс удержать власть – привлечь его на свою сторону. В формате их собственного лидера. Вы ещё не слышали? В Петрограде ни у кого нет сомнений в том, что если будут проводить выборы, то победит Меншиков. То есть этот кровожадный безумец окажется во главе огромной страны с крайне высокой поддержкой населения. Этого нужно не допустить любой ценой.