Михаил Ланцов - Генерал Империи [litres]

– Полагаю, что он прекрасно осознаёт свои слабости, – возразил посол Великобритании. – А это значит, что он будет пытаться продолжать войну вечно.

– Ничто не может идти вечно. К тому же он прекрасно показал, насколько неопытен в таких делах. Зачем России колонии в Африке и в Юго-Восточной Азии? У неё же нет нормальной промышленности, чтобы загрузить их промышленными товарами и перерабатывать получаемое в оплату сырье. Также у России нет флота, чтобы обеспечить нормальный торговый оборот со столь отдалёнными землями. Однако он хапнул эти земли. Зачем? Скорее всего, он просто не понимает, зачем нужны колонии. Он воин, а не делец. Про то, что он устроил в Европе, и говорить смешно. Как слон в посудной лавке. В России и без того хватало внутренних проблем. Он добавил новых.

– И всё же угроза войны с ним остаётся реальной.

– И что вы предлагаете?

– Нужно найти способ от него избавиться.

– Убить? – горько усмехнулся президент. – Уже пробовали. Оказалось, что он в состоянии воскреснуть.

– А значит, его нужно поймать. Посадить в железную бочку. Залить её свинцом и утопить в самом глубоком месте океана. Чтобы это чудовище не могло выбраться оттуда.

– Мы до конца не знаем механизма его воскрешения, – после долгой паузы произнёс Пуанкаре. – И лично я не горю желанием встретиться с ним взбешённым. Вы думаете, он будет приятен в общении? Сомневаюсь. Даже если он потеряет власть и станет частным лицом, то это ничего не изменит. Он уже показал, что может достать любого, где бы тот ни прятался. Даже малыми силами. Сколотить небольшую банду ему будет несложно. А потом мы умрём. Все мы. И все наши близкие. Не забывайте: он существо древнее, безжалостное и, очевидно, крайне мстительное…

Президент Франции прекрасно понимал опасения Великобритании. И в обычных условиях он бы с ними согласился. Но связываться со столь опасным существом ему не хотелось. Тем более что во Франции Максим был национальным героем и открытое выступление против него выглядело крайне плохой стратегией.

Наконец этот разговор закончился. Как и ожидалось – ничем. Все ушли. А из ниши, где всё это время находился, вышел Эдуард де Рибокур – великий мастер Великой национальной независимой и регулярной ложи Франции.

– Вы всё правильно сделали, – тихо и чуть хрипло произнёс старик. Подошёл к графину с водой и промочил пересохшее горло.

– Я в этом не уверен, – так же тихо ответил Пуанкаре.

– Вы боитесь его?

– А Вы нет? Он выглядит достаточно опасным. Вы видели настрой британской делегации. Он их пугает. Настолько сильно, что их подводит традиционная английская выдержка.

– Это не удивительно. Ведь он их дразнит. Вы не знали? Странно. Смотрите сами. Всё к одному. Обе успешные десантные операции русских в этой войне инициированы и подготовлены им. Раз. В Штормграде до сих пор продолжают заниматься производством десантных средств «для форсирования крупных рек и приморского манёвра». Два. Плюс ко всему его поведение в Константинополе. Это три. Он их просто дразнит и провоцирует. Вы же видите сами: их поведение не вполне разумно.

– Какая ему с этого выгода? Он всё-таки хочет продолжить войну?

– К огромному сожалению, мы не знаем, каковы планы наследного принца нолдор. Для англичан довольно и того, что Вы сказали. Стремление к власти вполне понятно и естественно. Для них это объяснит всё. Но на самом деле мы не знаем, чем он руководствуется. Многие его поступки не укладываются в эту парадигму. Всё намного сложнее.

– Он будет продолжать войну? – вперившись взглядом в Эдуарда, спросил Пуанкаре.

– Вся наша жизнь – война.

– Это не ответ.

– Большего Вам никто не скажет. А если и скажет, то соврёт. Мы не знаем, чем руководствуется Феанор, и стремимся объяснить его поступки понятными нам вещами.

– И что нам делать с этим кровожадным чудовищем?

– Не такое уж он и чудовище, – возразил Эдуард.

– Вы считаете? А массовые расстрелы в Константинополе?

– По нашим оценкам, он с их помощью предотвратил куда больше жертв. Там ведь разгоралась кровавая каша уличных беспорядков и погромов. Он расстрелял всего несколько тысяч, что позволило сохранить жизнь десяткам, если не сотням тысяч и избежать массовых пожаров, выглядевших совершенно неизбежными. Генерал не боится крови, но и не стремится её проливать бездумно. Для него насилие – это просто инструмент.

Президент Франции немного помолчал, обдумывая слова этого масона. После чего кивнул, поблагодарил за совет и распрощался с ним.

Изначальный запал и страсть от соприкосновения с чем-то волшебным и неизведанным прошли. И теперь того откровенно детского восторга он не разделял. Ему было страшно, просто страшно.

Эдуард покинул кабинет. А Раймон Пуанкаре взял лист бумаги и начал писать. Все мысли, озвученные на прошедших переговорах, чтобы всё упорядочить и ничего не пропустить.

Что будет дальше? Остановится Меншиков или продолжит войну? А если остановится, то надолго ли? Может быть, только для того, чтобы изготовить новое оружие? Пуанкаре не знал и не хотел знать то, чем руководствуется Максим. Он видел только одно: тот взял много… слишком много, чтобы удержать. Дурак? Может быть. Но что, если нет?..

Сдав охрану Константинополя и окрестных земель Восточно-Римского царства морякам-черноморцам, Максим выдвинулся на Петроград. Прямо всем корпусом и выдвинулся.

Пошёл через Румынию, просто уведомив её руководство телеграммой о своём намерении.

Никаких переговоров. Просто «смс» телеграфом.

Но их и не потребовалось. Король Фердинанд I, перепуганный угрозой военного конфликта с Меншиковым, начал отдавать спешные и вполне разумные приказы. Так что пограничники встретили колонну русских приветливо. А сотрудники полиции обеспечивали её спокойное – а главное, предельно быстрое – прохождение по дорогам. Чтобы нигде на пути её следования никакой пастух стадо коров не выгнал или ещё какую глупость не сделал.

Никто в Европе не обладал всей полнотой информации о том, как проходили бои в Австро-Венгрии, Сербии, Болгарии и Турции. Однако все, даже самые последние бродяги прекрасно знали: Меншиков играючи раскидывал все войска, которые мог взять с наскока, а те, что не мог, – обходил с фланга или тыла и брал манёвром. Да, встречались пытающиеся охладить горячие головы. Но люди – существа иррациональные. Поэтому в условиях дефицита информации, да ещё в обстановке определённого градуса мистицизма они склонны сами придумывать то, чего не знают.

Фердинанд тоже не знал, что к чему. Поэтому постарался не обострять. Тем более догадаться, куда и зачем идёт Меншиков, не требовалось большого ума. А значит – что? Правильно. Он сначала даст леща на проходе. Достигнет своей цели. А потом вернётся и завершит начатое. И судьба Болгарии говорила: всё будет плохо. Каким-то особенным человеколюбием или гуманизмом он не отличался и вопросы решал радикально…