Сергей Васильев - Стальная империя

– И получим равное количество конечного продукта?

– Как договоримся! Я лично не против равенства. Только вычтем из общего дохода амортизацию маслобойни и коровы – исключительно для возможности воспроизводства капитальных вложений, чтобы было чем платить за ремонт машины и услуги ветеринара…

– И в чем разница? Где существенное отличие от предлагаемого обобществления?

– После окончания работы на общество хозяин коровы отведет ее не в общественный хлев, а в свой собственный и будет ухаживать за ней, как за своей, потому что если по понедельникам корова “работает” на общие, то по вторникам – на собственные нужды владельца. С маслобойней и с мельницей – тот же коленкор. Они передаются во владение общества только на время производственного цикла, а все остальное время принадлежат конкретному человеку.

А если мы производим что-то кроме масла? Если у нас сложная технологическая конструкция, где необходимо объединять не людей, а целые заводы?

Никакой разницы в объединении заводов и людей нет. Там – юридические лица, тут – физические, все остальное – аналогично. Но вы не уловили главного – объединяться должны не только производители, но и потребители. Они, как самые заинтересованные в качестве конечного изделия, должны стать полноправными совладельцами процесса производства…

– Да они ж потребуют золотой алтын за бесплатно! – всплеснул руками Балакшин. – Потребители, желая всё даром, разорят любое успешное предприятие.

– Всегда есть кто-то, кто требует невыполнимое, – пожал плечами Верещагин, – но мне лично дорог производитель, снабжающий меня качественным товаром. Я готов блюсти его интерес, вникать в его проблемы, принимать участие в его судьбе и платить ему так, чтобы хватало на хлеб с маслом, чтобы он жил, работал и радовал меня как можно дольше.

– А если останетесь в меньшинстве?

– Значит что-то не так в самом принципе формирования ответственного товарищества владельцев. Кто у вас может принимать решения? Кто угодно? Это неправильно.

Предлагаете имущественный ценз?

А хоть бы и имущественный… Чем плох вариант управления, когда решения принимают те, кому есть что терять?

– Разрешите, господа?

Спорщики, увлёкшись обсуждением, совсем упустили из виду хлебосольного хозяина, промышленника Второва [63] Никола́й Алекса́ндрович Вто́ров – “Русский Морган”, во время первой мировой войны решил проблему снарядного голода на фронте, основал первый в России завод электростали и одноимённый город. . Горячая дискуссия проходила после ревизии его Николо-Сергиевской золотопромышленной компании, а потому сам промышленник был законным и заинтересованным присутствующим лицом. Старший сын Николай, самый способный из восьмерых детей известного иркутского купца, был поразительно похож на главу семейства. О его авантюрном и в то же время прагматичном складе ума позволяет судить вот какой случай. Будучи 15 лет от роду, Николай Второв путем подлога и подкупа смог продать купцу Варфоломееву несуществующие права на участок дороги Томск-Новониколаевск. За эти художества потерпевшему была отдана одна из компаний семьи. Уголовного дела, правда, открыто не было. В результате Николай на несколько лет и без жалования был отослан в отдаленную местность в Томской губернии. Несмотря на всю скандальность, данный этап в жизни Николая Второва можно смело записать ему в актив. Ведь именно тогда он получил от отца известную свободу действий, приобрел неоценимый опыт и совсем не утратил азартной настырности.

– Имущественный ценз совсем не обязателен, – уверенно начал промышленник, – обладание имуществом не всегда свидетельствует о наличии у владельца ума и совести. А вот поручители, готовые нести за него ответственность, свидетельствуют. Мы тут вдали от цивилизации и государства вынуждены самостоятельно блюсти порядок и добросовестность, не прибегая к дорогостоящим судам и адвокатам. До них далеко. А до золота – рукой подать, и сами знаете, какой это соблазн.

Все участники дискуссии замолкли. Одно дело – теория и совсем другое – конкретная, работающая модель. А Второв, ободренный вниманием, подхватив карандаш и бумагу, начал быстрыми штрихами иллюстрировать свои слова.

Вход в наше товарищество свободный, но каждый новый участник должен иметь двух поручителей из числа старых пайщиков. Пайщики несут полную материальную ответственность за все дела и сделки нового участника. Любые конфликтные ситуации разрешают те, кто за них поручился. На улаживание конфликтов отводятся сутки, больше времени не даём – работать надо. В случае, если у поручителей возникают разногласия и они отказываются отвечать за своего подопечного, через 24 часа рекламация переходит на поручителей-поручителей, и так далее.

Второв говорил, а карандаш его порхал по бумаге, рисуя паутину связей между кукольными человечками.

– Если возникает спорный вопрос или конфликт, тот, кто считает себя потерпевшим, заявляет протест, после чего сразу же приостанавливаются все сделки ответчика. Если за следующий день его поручители не урегулировали конфликт с поручителями истца, тогда блокируется деятельность самих поручителей… Если и они не находят общий язык, то еще через день замораживается работа поручителей поручителей и т. д. Однако, – Второв довольно улыбнулся, – за все время работы товарищества, дальше поручителей ответчика дело не уходило ни разу. Сама угроза разрастания конфликта и перехода рекламации на следующий "этаж" обеспечивала достаточную ответственность сторон за улаживание конфликта. [64] Автор под видом товарищества Второва описывает реальный опыт Сергея Лачиняна http://samlib.ru/k/kamow_w_s/orgzhizn.shtml

И что же, – Верещагин недоверчиво покрутил листок с рисунками Второва, – вы хотите сказать, что, получив возможность вот так, на щелчок пальцев, приостанавливать работу другого человека, вы не получили “девятый вал” необоснованных претензий, имеющих целью исключительно шантаж и вымогательство?

Томск – это не место для книжного благородства и жуликов тут хватает, – по тону Второва можно было понять, что с такими ему приходится иметь дело регулярно, – по старой "привычке" многие участники устраивали склоки и заявляли необоснованные претензии. Но пройдохи, заторговавшиеся поручительствами, как и некоторые их протеже, скоренько вылетели из товарищества. Остальные быстро поняли, честно работать – выгодно, и уже не пытались ловчить…

– Ну это у вас – золотодобыча, – неуверенно протянул Балакшин, – а у нас-то деревня..