Сергей Васильев - Стальная империя

Это еще месяц задержки, или два. Времени у нас не осталось. Я бы отправил в помощь «Соверенам» еще три «Формидебла», но, боюсь, мы не сможем оголить Канал: немцы как-то подозрительно оживились и очень недобро поглядывают на Францию.

Значит, нам придется сокращать количество килей у Николая другими средствами. Спасибо, старина, ты мне здорово помог. Даже если Стивенс вернется ни с чем, ты сопроводишь русских, насколько хватит остатков угля… Если они при выходе отсюда дадут не десять узлов, а полные восемнадцать – я бы, к слову, так и сделал – ты вряд ли сможешь держаться за ними больше суток.

Двенадцать часов, – печально констатировал собеседник, – иначе до Фолклендов мне придется грести вёслами. Чертов Розенберг. Ох, как мне хочется попросту раскатать его пирсы изо всех стволов… А что предпримешь ты, Джек?

Сегодня вечером сюда с Фолклендов прибудет бронепалубник, и я уйду на нем в Метрополию. Не все выводы можно доверить телеграфу, знаешь ли… А потом прямиком на Александрию: мне нужно быть со своими парнями… И где этот чёртов Энтони? Он слишком много себе позволяет. Местная вольная жизнь его совершенно отучила от дисциплины и пунктуальности. Придется взяться за воспитание и научить его хорошим манерам. Let’s go! Эй, хомбре! Счет, ленивая скотина! Престо, мозо, престо!

Мария Александровна! Вам теперь точно придётся уходить с нами, – заключил руководитель русской разведывательной миссии в Монтевидео граф Канкрин, закончив обыскивать труп лейтенанта Энтони Вууда, – его хватятся с минуты на минуту, поэтому все работы требуется свернуть немедленно.

Маша с сожалением осмотрела уютную гостиную двухэтажного особняка, превращенную стараниями морских инженеров в операционный зал с рядами телеграфных аппаратов и фонографов. Главное достоинство этого здания – воздушная линия связи из посольства Британии, проходящая через его крышу на центральный телеграф Монтевидео. Специалисты технического центра морской разведки подключились к ней две недели назад, пропуская через свою аппаратуру и аккуратно записывая все сообщения, идущие из посольства и обратно, расшифровывая, внося в них собственные поправки, обратно шифруя и отправляя далее по назначению в слегка, а то и в полностью измененном виде. Маша перевела взгляд от телеграфных аппаратов, торопливо упаковываемых подчиненными Канкрина, на портфель лейтенанта. С такой любовью собранная и втюханная ему дезинформация… Полмесяца кропотливой работы! Что теперь с ней станется?

– Оставим рядом с телом, – перехватив её взгляд и поморщившись, прокомментировал Канкрин, – надеюсь, полиция передаст документы по назначению, не вскрывая посольские печати…

– Александр Георгиевич! – Маша умоляюще посмотрела на начальника, – вы же знаете местную полицию. Выпотрошат… Вся работа коту под хвост!

Раньше, Мария Александровна, надо было думать, – уже по-другому, жёстко ответил Канкрин, – как вы могли не заметить, что он за вами увязался?

Маша потупила глаза. Промашка была явной. Возразить было нечего. В состоянии эйфории от собственной удачи, ощущения, что всё получается, она расслабилась и потеряла бдительность. Не обратила внимание на заблестевшие от вожделения глаза ухажёра после её кокетливых уверений, что живёт одна. Мимо ушей пропустила слова, что в традициях мужчин его семьи внезапные визиты к любимым женщинам. Не заметила, как Тони тихо проследовал за её экипажем, дождался когда на втором этаже откроется окно, вскарабкался по водосточной трубе и буквально свалился на голову дежурной смене шифровальщиков. Те, строго в соответствии с инструкцией, стреляли без предупреждения…

Маша села в кресло и закрыла лицо руками. Её упрямая натура не соглашалась с вариантом “ах, не получилось, ну и подумаешь…” Вокруг скрипели сапоги, шуршал быстро сматываемый кабель, шелестели спешно перемещаемые в саквояжи пачки исписанных листов с перехваченными шифровками британской разведки, а в её голове крутилась мысль о собственном проклятии неоконченных дел. Или она завершит гештальт, или будет мучаться с ним всю оставшуюся жизнь.

– Георгий Александрович!

Канкрин с удивлением увидел, как Маша преобразилась, как в плотную ниточку сдвинулись губы и изящные брови нарисовали на лбу упрямую “птичку”.

Вы мне цитировали слова государя, что военачальник, который не терпит возражений, терпит поражения… Так вот, я имею смелость вам возразить. Просто так оставлять документы беспризорными нельзя. Их требуется доставить адресату во что бы то ни стало!

Ну и что вы предлагаете, – устало оперся о подоконник Канкрин, – послать посылкой в Лондон в адмиралтейство?

Вы намерены обставить гибель Вууда, как ограбление неизвестными?

Канкрин молча кивнул и посмотрел на часы, начавшие отбивать мерные удары.

В таком случае жертв ограбления может быть больше, не так ли?

Мария Александровна, при всём уважении, я не готов к масштабному террору местного населения, – начал говорить граф и вдруг осёкся, упершись взглядом в глаза своей помощницы, ставшие из синих серыми, – постойте-постойте, я правильно Вас понял?

– Георгий Александрович, родненький! – Маша просительно сложила руки, – вы же сами понимаете, что это единственный шанс закончить то, что мы начали. К тому же, я смогу навести их по ложному следу и отвлечь внимание от порта, где вам еще предстоит серьезная работа. В конце концов, это была моя ошибка и кому, как не мне, её исправлять?

Последние слова Маша уже почти выкрикнула. Техники даже прекратили работать, недоуменно оглядываясь на спорящих и впервые наблюдая, чтобы их начальники конфликтовали.

– Хорошо, – сыграв желваками, ответил Канкрин, – каков ваш план?

Утренние газеты Монтевидео вышли с сенсационными заголовками о наглом ограблении представительницы Нью-Йоркского бюро “Pacific express”, которую ценой своей жизни спас, заслонив от пуль бандитов, второй секретарь британского посольства. Потерпевшая тоже была ранена, но, к счастью, не опасно и в настоящее время находится в больнице. Ценности, к сожалению, спасти не удалось. Их, как и портфель дипломата, злодеи забрали с собой и скрылись в неизвестном направлении.

Газеты знали не всё, что знала полиция. В частности, они были не в курсе, что потерпевшая, как только пришла в себя, на следующий день на первом же допросе сообщила инспектору, что нападавшие, думая, что она мертва, говорили между собой по-немецки.

Но и полиция обладала не всей информацией. Она была не в курсе, что посольство Германии в Уругвае получило от агента морской разведки, внедренного на русскую эскадру, информацию о крайне интересном особняке в Монтевидео, используемом русскими для прослушивания телеграфных сообщений англичан и оставленном в связи с отплытием эскадры. Скромные работники посольства с военной выправкой моментально проверили указанную информацию, нашли ее полностью соответствующей действительности, срочно оформили документы и уже приступили к установке соответствующей аппаратуры. Самым густым мраком тайны оказалась окутана сделка с выкупом пакета документов, опечатанного пломбами директората разведки Великобритании, между военно-морским агентом кайзера и контрабандистами.