Райса Уолкер - Скованная временем [litres]

После нескольких минут объятий (от меня) и поцелуев (крепких и влажных от Дафны) собака достаточно успокоилась, чтобы я смогла порыться на кухне в поисках завтрака. Я была счастлива найти хлопья, банан, немного молока и наполовину полный кофейник. Должно быть, этот кофе приготовила Кэтрин, так как он был гораздо вкуснее того, что Коннор готовил накануне.

Я уже почти доела хлопья, когда вошел Коннор.

– Спасибо, что сходил за меня в магазин, Коннор. Ты выбрал все, что мне было нужно.

Коннор коротко кивнул, доливая себе кофе.

– Ты почти до смерти напугала Кэтрин. Думаю, ей уже достаточно.

Доев хлопья, я на мгновение посмотрела на него.

– Я сожалею. Вчера я обнаружила, что моих родителей больше не существует.

Он уловил мой саркастический тон и повернулся ко мне.

– Тем больше причин вернуться сюда, в безопасное место, а не разъезжать по стране с другом. Знаешь, я не уверен в радиусе действия этого медальона. Что бы мы делали, если бы ты споткнулась на тротуаре, уронив его, и исчезла бы, как и твоя мама. Доедай и отправляйся в библиотеку. Нам есть над чем поработать.

Я боролась с глупым желанием показать ему язык в спину. Не хотелось радовать Коннора беспрекословным подчинением приказам, поэтому я не спеша допила кофе, а затем заглянула в свою комнату, чтобы почистить зубы. Я села за письменный стол и взглянула на новый ноутбук. Думала проверить свою электронную почту, но вспомнила, что моя учетная запись, скорее всего, уже не активна. Дафна положила свою рыжеватую голову мне на колени.

– Думаю, нам следует пойти и посмотреть, чего этот ворчун от нас хочет, верно, Дафна? – сеттер помахал хвостом, и я еще раз обняла его.

Взглянув вверх, я увидела в дверях спальни Кэтрин. Она выглядела лучше, чем накануне вечером. Ей явно удалось немного поспать, как и мне.

– Вижу, ты выспалась? – сказала она.

Я пожала плечами, ответив:

– Мне пришлось постараться. Но этим утром я, кажется, наверстала упущенное.

– Коннор тоже беспокоился о тебе, Кейт. Если он был немного грубоват, то это можно понять.

– Он всегда немного грубоват. Думаю, это просто у него в крови.

Кэтрин молча кивнула, сказав:

– Подозреваю, что это не всегда было так, но он поставил на карту столько же, сколько и любой из нас.

– Я знаю, – сказала я. – Нелегко потерять всю свою личность…

– Дело не только в его личности, Кейт. Он тоже потерял свою семью . И я имею в виду не просто, что его сестра изменилась или что у него теперь есть брат. Для него это второстепенные детали. Его жена… она умерла около десяти лет назад от аневризмы мозга, совершенно не связанной со всем этим. Но его дети исчезли во время временно́го сдвига в мае прошлого года. Он уже работал со мной, и… они были в колледже. Его сын и дочь перестали существовать, как и твоя мама. Когда мы проверили все записи, по какой-то причине оказалось, что Коннор никогда не встречался со своей женой в этой временно́й линии.

Я не знала, что и сказать. Посмотрев на свой наряд, я поняла, что вкус Коннора в одежде, вероятно, объяснялся опытом – он не понаслышке знал, что нужно девочкам-подросткам, потому что не так давно ходил в магазины с дочерью, будучи отцом-одиночкой.

Мы вышли из комнаты и пошли по изогнутому коридору в гостиную, пока не достигли библиотеки на противоположной стороне второго этажа. Дафна, которая преданно шагала за нами, всхлипнула, когда поняла, куда мы направляемся, и повернула обратно, направляясь к лестнице.

– Бедная Дафна, – сказала Кэтрин. – Она не может приближаться к библиотеке. Мы не знаем точно, почему. Она не должна видеть свет от оборудования ХРОНОСа. Коннор думает, что, возможно, медальоны издают звук, который беспокоит ее, когда мы их активируем.

Коннор стоял в дальнем конце комнаты, поглощенный работой. Кэтрин села за один из терминалов, а я схватила ближайший стул, прижав к себе босые ноги и положив подбородок на колени.

– Что ты делаешь и чем я могу помочь?

Коннор взглянул на меня, затем подошел и протянул мне три дневника. Они были похожи по размеру на тот, что лежал в моем рюкзаке, хотя цвет и состояние обложек отличались.

– Можешь начать с этого. Мы пытаемся точно определить, когда была убита Кэтрин. Пока мы этим занимаемся, тебе следует ознакомиться с каждой из экспедиций. Полагаю, ты хорошо знакома с историей движений по защите прав в Америке?

Он ушел, не дожидаясь ответа, поэтому я обратилась к Кэтрин, положив дневники на стол рядом со мной.

– Гражданских прав? Как у Мартина Лютера Кинга?

– Да, – ответила Кэтрин, – и прав женщин. Конечно, есть и другие категории, но моя исследовательская карьера была сосредоточена на отмене рабства, вернее, на борьбе с рабством, и на правах женщин. Я изучала эти движения в широком смысле, рассматривая изменения, происходившие в течение нескольких столетий. В мою самую первую исследовательскую поездку я отправилась в деревню квакеров в начале 1700-х годов. Ты знакома с квакерами?

– Немного. Я знала одного квакера в Айове. Он ходил со мной на занятия по карате. Одному из ребят в классе показалось забавным, что тот, кто должен быть пацифистом, увлекается боевыми искусствами, но он объяснил, что здесь нет никакого противоречия, так как карате – это попытка избежать насилия, а не использование насилия для решения проблем.

Кэтрин кивнула, продолжив:

– Религиозное общество друзей, часто называемое квакерами, было самой ранней религиозной группой в Америке, выступающей против рабства и содействующей равноправию между мужчинами и женщинами. Женщины часто путешествовали в качестве служителей этой религии, что позволило мне довольно легко наблюдать за общиной, не бросаясь в глаза. Во время моих первых двух перемещений, в 1732-м и позже в 1794-м, я была в паре со старшим историком, чье место я собиралась занять в ХРОНОСе. После этого я совершила одиночный переход в 1848 год, на заседание, где была подписана Декларация Чувств. Многие из подписавших ее были квакерами.

– Это тот самый документ, который ты мне показывала и на котором теперь стоит подпись Пруденс, верно?

Кэтрин кивнула, продолжив:

– Я совершила еще несколько одиночных прыжков, но ХРОНОС считал, что экспедиции проходят более гладко, когда историки путешествуют парами. Было логично отправить меня с Солом Рэндом, поскольку он специализировался на религиозных движениях. Религиозные организации и правозащитные движения часто пересекались – не только у квакеров, но и у многих других конфессий. Сол был всего на восемь лет старше, так что наше путешествие в качестве молодой супружеской пары обеспечивало эффективное прикрытие. И в конце концов быть под прикрытием стало очень естественно, потому что мы были парой.