Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга десятая

А что, неплохо посидели. Вот ведь какая странная вещь получается. Казалось бы, мы в Ницце в ресторанах почти каждый день ужинаем, а тянет в наш, московский ресторан типа «Праги». Здесь как-то душой отдыхаешь. После бурного прощания нас провожали молодожены, их родители и Галина. Невеста попросила у нас автографы. Я по старой памяти таскал с собой наши фотографии, которые мы сделали на наш второй английский альбом. Вот их мы и подписали с Солнышком и Машей. К Наташе и Ди все отнеслись как к нашим подругам.

Ди, вообще, старалась не говорить, а слушать. А если что, то просто кивала головой и часто невпопад. Но на это все смотрели снисходительно, особенно мужчины. Они делили всех женщин по принципу Михаила Жванецкого на две категории: «прелесть, какая дурочка» и «ужас, какая дура». Ди, естественно, относилась, к первой категории, к прелести. Хорошо, что никто даже не догадывался, что это будущая принцесса Уэльская.

Я представляю состояние Галины, если она откроет через две недели английские газеты и узнает в невесте принца Чарльза свою соседку по свадебному столу в «Праге». Галина тогда с меня живым не слезет. Ладно, может ещё пронесёт. Это в прошлой моей жизни её знал весь мир, как принцессу Диану. Здесь, в этом времени, такого не будет. Да, она немного засветится на публике во время свадебных церемоний, но потом уйдёт в тень и её все будут считать затворницей.

У меня было такое чувство, что я стал обладателем не одного Святого Грааля, а целых четырёх. И это сокровище надо беречь. А я и берегу. Я чувствовал, когда мы вышли из ресторана, что в небе нас охраняют три ЛА атлантов. Какой же идиот этот Андропов. Вот поэтому и развалился Советский Союз после Юрки и Мишки. Ну, про Мишку точно не знаю, но жить ему осталось очень мало. Брежнев его однозначно прикажет ликвидировать. Да и Юрке, если он завтра облажается, тоже не жить. И останусь я один. Как тот юный дракончик, который съел своих родителей и горько плакал, что остался сиротой.

Всех вокруг себя убрал. А вот какого рожна Суслов устроил нападение на моих девчонок? А теперь люди Андропова во второй раз в меня стреляли. Я ему десять пуль высыпал на стол, пусть теперь своей тупой башкой думает. Одной винтовочной пули, которую я ему предъявил, ему было мало. Теперь он смог лично увидеть, как я это делаю. Ладно, проехали.

Мой красавец стоял на прежнем месте, как будто никуда отсюда и не уезжал. А рядом с ним был припаркован английский грузовичок с двумя автомеханиками, которые передали мне ключи от машины и сразу уехали, сказав только, что это чья-то диверсия. Вот так, слышал бы эти слова Андропов, может соображать бы лучше стал.

Время было детское, только половина восьмого. Хотелось сделать что-то доброе и тут ко мне подошла Наташа и огорошила меня:

— Я сегодня звонила маме и она сказала, что ей стало хуже. Ты можешь ей помочь?

— Конечно, могу, — ответил я. — Я же сказал, что в любое время я готов это сделать. А ты чего раньше молчала?

— Она только сегодня с утра такая стала, а до этого всё было более-менее нормально.

— Тогда чего ждём? Поехали к ней. Так, стоп! С пустыми руками в гости не приезжают. Подождите меня здесь.

Жалко, что кулинария «Праги» сегодня не работает. Тогда надо вернуться в ресторан, метрдотель что-нибудь придумает. Я вернулся и меня опять впустили без проблем. Я быстро нашёл нужного человека и объяснил ситуацию. Правда не сказал, что мы едем к больной, а что собрались в гости. Через пять минут у меня всё было: и две банки чёрной икры, балык, сервелат, крабы с банкой кофе. И торт «Прага», ну как же без него. Я хотел достать деньги, но мне сказали, что это ответный подарок молодоженов.

Ну вот, не имей сто рублей, а имей сто друзей. Поблагодарив метрдотеля, я спустился вниз и мы поехали к маме Наташи, которую звали Мария Григорьевна. Да, я иногда забываю, что у меня четыре тёщи. Это вам не одна, как у всех нормальных людей.

Педаль тормоза была жёсткой, поэтому я не боялся ехать с большой скоростью. Долетели мы буквально за двадцать минут. Через сорок лет такие рекорды скорости будут казаться нереальными для Москвы.

Мария Григорьевна нас ждала. Я набрал ей ещё когда мы только выруливали от «Праги». Нельзя к взрослой женщине сваливаться в гости, как снег на голову. Она должна привести себя в порядок, подготовиться и встретить нас полностью уверенной в себе. Мои остальные три жены обрадовались, узнав, куда мы едем. Они понимали, что только я смогу вылечить маму Наташи, так как не раз видели, на что я способен.

Мария Григорьевна встретила нашу шумную компанию в бодром состоянии и только я смог сразу определить, что у неё начальная стадия онкологии. Я так понял, что её только начали обследовать, но, пока, результатов никаких нет. С раком желудка в это время в Союзе ничего сделать не могли. Исключительно химиотерапия и всё. Которая помогала только в редких случаях.

Я отправил девчонок на кухню накрывать на стол, а сам прошёл в единственную в квартире комнату. Да, обстановка скромная. Но это дело поправимое. Главное сейчас разобраться с болезнью, а там и двушку тёще можно будет купить.

— Я знаю, чем вы больны, — сказал я, — но скажу только после того, как проведу первый курс лечения.

— Мне надо лечь на кровать? — спросила мама Наташи.

— Нет. Садитесь на табуретку спиной ко мне.

После того, как мы расселись, я начал диагностику и одновременно процесс лечения. Мне повезло, что у неё это было только самое начало. А до этого она болела из-за проблем с печенью. Так что пришлось и желудок лечить, и печень восстанавливать. На это дело я потратил двадцать минут, но результат был налицо. Не на моё, конечно, а на Марии Григорьевны. Вот интересно, у мам Маши и Наташи было одно отчество, только имена разные. А как тогда зовут мою английскую тёщу?

Передо мной сидела помолодевшая лет на пять женщина с ясным взглядом. А не потухшим, когда мы только вошли.

— Андрей, ты любишь Наташу? — задала она свой первый вопрос, когда мы закончили, и он был не о себе, а о дочери.

— Люблю, — ответил я честно. — И скажу вам по секрету, что Наташа беременная.

— Вот это да! Не ожидала. Хотя она сразу говорила, что мечтает о сыне от тебя и хочет назвать его Андреем Андреевичем.

— У неё будет тройня. Два сына и дочь.

— Ух ты! Срок большой?

— Семь-десять дней.

— И как ты такой маленький срок можешь определить?

— А вот так, — сказал я и показал зелёное свечение своих рук, как я это сделал Высоцкому.

— Да, я знала, что ты особенный, ещё когда ты с Мавзолея 1 Мая махал на всю страну рукой. Значит, ты этим меня лечил?

— Да, я лечу руками. И многих уже вылечил.

— Ты обещал сказать, чем я больна.

— А вы посмотрите на себя в зеркало и скажите, хотите вы теперь это знать?