Олег Таругин - Морпех. Ледяной десант

– Так ты ж это уже сказал? – слегка удивился комбат.

– Не договорил, виноват. Но сразу нам уходить никак нельзя, нужно дать им время закрепиться на плацдарме, отбить первые атаки, подготовить позиции! Иначе немцы могут рвануть следом за нами. Поэтому предлагаю сымитировать атаку в направлении Северная Озерейка – Глебовка, заставив противника поверить, что это и есть наша основная задача. А затем, насколько возможно измотав его боем, осуществить прорыв к Мысхако!

Кузьмин несколько минут изучал карту, затем кивнул:

– В принципе, согласен, задумано достаточно грамотно. Если углубимся слишком далеко на север и нас окружат, вырваться будет куда сложнее. От побережья нас отсекут, ясное дело, значит, отходить придется вот в этом направлении, – комбат отчеркнул карандашом. – Что тактически невыгодно, район, если по карте судить, сложный. А вот ежели так, тогда… да, в этом случае все может срастись.

Капитан 3-го ранга внезапно отложил карандаш, в упор взглянул на Степана:

– Вот только, старлей, если ты и на самом деле враг и делаешь все это специально, то…

Несколько мгновений два офицера, один из прошлого, второй из будущего, молча буравили друг друга напряженными взглядами.

Первым молчание прервал Алексеев, хоть взгляда так и не отвел:

– Я не враг, товарищ капитан третьего ранга! Но вам придется мне верить. Ну… или не верить. Решать вам…

Южная окраина Глебовки,

4 февраля 1943 года

Еще только начавшую разворачиваться гаубичную батарею обнаружили абсолютно случайно. Собственно говоря, никто ее специально и не искал. Возглавляемая старлеем разведгруппа занималась выяснением обстановки западнее Глебовки – соваться вперед наобум комбат отказался категорически, чем весьма порадовал Степана: похоже, к его предложениям Кузьмин все-таки прислушался.

Правда, убедить капитана 3-го ранга в том, что с одной из групп должен пойти именно он, оказалось непросто. Поначалу Олег Ильич уперся в духе «никуда не пойдешь, останешься при мне», что было вполне понятно – хотелось присмотреть за непонятным старшим лейтенантом, кем бы тот ни оказался. Помог, как ни странно, вызванный к командиру десанта старшина Левчук, в красках расписавший их недолгий совместный бой. В итоге комбат попросил показать «экспериментальный» штык-нож, выслушал рассказ про утопленный автомат «нового образца», который скоро поступит на вооружение, и согласился с назначением старшего лейтенанта Алексеева командиром одной из разведывательных групп, отправляющихся к Глебовке.

Врать Алексееву было немного стыдно, но тут уж никуда не денешься, приходилось придерживаться озвученной раньше версии событий. С другой стороны, легендарный пистолет-пулемет Судаева, признанный лучшим ПП всей Второй мировой войны, разработан и принят на вооружение еще в конце прошлого года и скоро начнет массово поступать в войска, так что насчет нового оружия он, можно сказать, сказал чистую правду. Ну почти. А штык? Да кто его после вспомнит и свяжет с появившимся после войны калашом? Тем более первый штатный штык-нож для АК был клинкового типа и ничем не напоминал позднего собрата, разработанного уже под АКМ и последующие модели.

Две разведгруппы скрытно направлялись к Северной Озерейке и Глебовке с целью разведать сосредоточение описанных Степаном сил противника и их дислокацию. Про собирающихся захватить зону высадки румынских пехотинцев комбат тоже не забыл – на окраине поселка разместили несколько заслонов, вооруженных пулеметами и трофейными минометами, боеприпасов к которым имелось в достатке. Кузьмин понимал, что до тех пор, пока десантники остаются в поселке, румыны вряд ли рискнут что-либо предпринимать, опасаясь снова отхватить люлей, однако проконтролировать их перемещение стоило. Тем более они могут и не знать, что русские морпехи не ушли из Озерейки. Четыре последних танка распределили между подразделениями, до поры до времени укрыв в капонирах. Боеприпасы, после визита к разбитым «болиндерам», имелись, а вот с горючим дело обстояло куда хуже – бензина в баках оставалось максимум на десять-пятнадцать километров марша…

– Ну и чего углядел, товарищ старшина? – осведомился Степан, принимая у Левчука выданный комбатом бинокль. – Докладывай.

– Наблюдаю четырехорудийную батарею противника, начинающую развертывание. Полевые гаубицы, калибр навскидку определить не могу.

– Вот и я тоже аналогично, – хмыкнул старлей. – Четыре пушки, четыре полугусеничных тягача. А калибр, скорее всего, невеликий, не больше ста пяти мэмэ, думаю. А вон там, у опушки, грузовики со снарядами разгружаются, как я понимаю. И фрицев… много. Как бы не полторы сотни. Ишь, суетятся, падлы, спешат поскорее позицию подготовить!

– Быстро вы их подсчитали, тарщ командир, – то ли с сомнением в голосе, то ли уважительно сообщил Левчук.

– Да я их и не считал, – задумчиво хмыкнул Алексеев. – Вспомнил просто, что по штату подобной батарее примерно столько обслуги и положено, вот и все.

Старшина засопел:

– Похоже, неплохо вас в училищах учат, тарщ лейтенант!

– А то! – буркнул морпех. – Отлично учат, старшина! Вот только не всегда удается эти самые знания на практике применить. Иногда убивают раньше… – Ну не объяснять же героическому предку, что информацию насчет численности личного состава немецкой батареи он совершенно случайно запомнил, когда искал информацию в интернете? Не поймет, угу. Поскольку никакого интернета пока нет и еще лет эдак с сорок-пятьдесят не предвидится.

– Виноват. – Похоже, Левчук принял сказанное на свой счет. – Это вы сейчас про группу свою погибшую говорили?

– Типа того, – не стал вдаваться в ненужные подробности старший лейтенант. – И вообще, оставить разговоры не по существу! Чего делать станем, а, старшина? Можно, понятно, уйти по-тихому, как и пришли. Но тогда эти суки развернутся и долбанут по Озерейке.

Морской пехотинец помедлил с ответом, смерив старлея внимательным взглядом:

– Знаешь, Степа… понятия не имею, о чем вы с товарищем комбатом говорили, но тебя-то я уже более-менее узнал. Рисковый ты парень, я это еще в первом бою приметил. Видать, так вас, разведчиков, и учат, по самому краешку ходить.

– Короче, старшина! – поморщился Алексеев.

– Ну ежели короче, то, коль спрашиваешь, значит, уже задумал чего. Вот и говори прямо.

– Умный, – фыркнул морпех. – Ладно, слушай. Диспозиция у нас такова: разведгруппа обнаружила вражескую батарею, способную всерьез навредить нашим дальнейшим планам. В других условиях я должен нанести ее координаты на карту и по радиосвязи или лично передать их командованию. Командование, соответственно, нанесет по указанному квадрату упреждающий удар, проще говоря, перемешает этих уродов с землей. Но по факту у нас нет ни связи, ни возможности этот самый удар нанести. Отсюда вывод?