Александр Терников - Завоевание 2.0. Книга 2

Утром во дворец пробрался босоногий слуга и что-то торопливо зашептал на ухо дворецкому. Тот побледнел, неторопливо поднялся и, отвесив поклон, коснувшись пальцами пола, затем своего татуированного лба, объявил.

— Правитель! Чужаки выступили походом на Истапалапан. Теперь они решили окружить нас юга, со стороны лагун Чалко и Шочимилко…

Битва начинается! Теперь все решат боги…

Тем временем я плыл уже обратно в Европу. Теперь я передвигался осторожно, как матерый контрабандист, вначале меня вынесло к южному побережью Кубы, но мне туда было нельзя, поэтому я прошел до Ямайки и там, на северо-западном побережье в индейских экономьедах загрузился свежей водой и продуктами. В Мелилью же я так и не пошел, что-то мне боязно. Далее Наветренным проливом проскользнул в Атлантический океан и там, на одном из Багамских островов еще раз освежил запасы воды и продуктов. А что? Многочисленный в будущем в здешних местах пиратский флот, будет иметь сначала всего одну базу на маленьком островке Тортуге и будет прекрасно себя чувствовать в любом уголке Карибского моря, снабжаясь местными продуктами. Переход через Атлантику прошел в условиях средней степени паршивости и вот в начале июня, 3 числа, я уже опять подплывал к Испанским берегам.

Чуть ранее, в начале мая 1521 года, перед началом наступления на Теночтитлан по всем ротам был прочитан приказ Кортеса. В нем расписывался порядок и состав штурмовых колонн, а также следующие приказы:

— никто да не дерзнет поносить священные имена;

— никто не смеет обидеть туземного союзника, никто да не отнимет у него добычу;

— никто не смеет удаляться из главной квартиры без особого пропуска;

— всякий должен был на все время иметь вполне исправное оружие;

— всякая игра на оружие и коней строжайше карается;

— всем нужно спать не разуваясь и не раздеваясь, с оружием в руках, кроме больных и раненых, которым будет особое предписание.

Слушая как его приказ зачитывается солдатам Кортес размышлял: «Глупый Куаутемок! Зачем ты встал у меня на пути? Зачем ты вверг свой народ в пучину бедствий? Тебе бы все оставили, твой саманный дворец и твоих многочисленных жен, даже свой туземный титул ты бы сохранил. А теперь ты будешь раздавлен железным сапогом испанского солдата, ты сам сделал свой выбор!»

Очередной заговор сторонников кубинского губернатора Веласкеса в войсках был недавно жестоко подавлен. Глава заговорщиков Вильяфанья после короткого суда повешен. Три корабля, пришедших недавно из Испании, привезли еще оружие и подкрепления, в том числе немало благородных идальго с их собственными лошадьми. На борту было 200 человек, среди них и королевский казначей Альдерете, а также 75 лошадей, оружие и боеприпасы. Эти корабли привезли также и хорошие новости: ненавистный Фонсека вышел из милости при дворе и теперь король склонен поддерживать не Веласкеса, а его, Кортеса. Святая Церковь тоже не оставляет его своими милостями, на корабле, в обмен на золото, находились индульгенции по отпущению всех и всяческих грехов, которые только могли совершить солдаты в ходе этой войны. Теперь в его огромной армии насчитывалось: 86 всадников, 118 арбалетчиков и мушкетеров, более 700 пехотинцев, три больших тяжелых орудия, 15 бронзовых фальконетов и громадное количество пороха, почти тонна. Огромные толпы туземных союзников в 50 тысяч человек, многие из которых были людоедами, следовали за его армией. Жребий брошен, этот Куаутемок взвешен, исчислен и признан слишком легковесным.

Прибываю в Севилью и разворачиваю лихорадочную деятельность. Времени в обрез, если хочу обратно успеть до сезона ураганов. Но звонкой монеты у меня пока маловато. Новостей много, вначале глобальные.

Мятежники 23 апреля 1521 года потерпели оглушительное поражение под Вильяларом. Вожди повстанцев были схвачены. Правосудие короля Карла V действовало без проволочек. Уже на следующий день вожди восставших Хуан де Падилья, Хуан Браво и Франсиско Мальдонадо были приговорены к смерти и немедленно казнены в присутствии кардинала Адриена Утрехтского. На Старую Кастилию обрушились безжалостные репрессии. Восстание было утоплено в крови. Активизировалась святая инквизиция, региональные трибуналы росли как грибы после дождя. Костры горели по всей стране, тяжелый запах паленого мяса провонял города и селения Испании. Проклятая страна! Логовище злодеев, грабителей, убийц!

А вот из Германии явственно потянуло кровью. Теперь уже там разгорается пожар восстания. Многие рейнские дворяне пошли за Лютером, публицисты и памфлетисты-гуманисты подрывали устои политического устройства империи. Пока анабаптисты Мюнцера готовили радикальный переворот, в деревнях разгоралось пламя крестьянской войны… Карл V наконец решился, пора возвращаться, теперь он выбрал усмиренную Испанию в качестве центра своих владений, и готовиться перебраться сюда. Он вызвал в Вормс своего брата — молодого эрцгерцога Фердинанда, чтобы передать ему свое германское наследство: пять австрийских герцогств и все немецкие владения Габсбургов. Кроме этого, Карл устроил свадьбу брата с Анной, дочерью венгерского короля Людовика II, который, в свою очередь, женился на их сестре Марии. Затем он пригласил в Вормс уже отлученного от церкви Лютера, гарантировав тому неприкосновенность. Лютер пытался достучаться до короля, но тщетно, стороны к компромиссу не пришли. 26 мая Карл V подписал эдикт, по которому Лютер подвергался имперской опале.

Но мне все это постольку поскольку, все это фоновый режим, у меня свои дела. Шлю весточку отцу, заодно и разгружаюсь у сеньора Рамона Альвареса Чанки от какао бобов, ванили и хлопка. Мне необходима звонкая монета. Расспрашиваю сеньора Чанку о Севильских граверах, по легенде мне нужна новая печать. Естественно, посещать из предложенных вариантов, буду того, о ком сеньор Чанка высказался как о мутном типе. Узнаю также новый севильский адрес Доминика Гойкоэчоа, мне помощь не помешает. Долго плутаю по окраинам, но все же нахожу нужный дом, мои матросы заносят привезенный каучук и разгружаются. Доменик заметно посвежел, стал каким-то более ловким и дерзким, навыки нелегальной работы дают о себе знать. Там же я застаю уже и трех первых русских рабов, осваивающих производство, первые два негра работающих здесь ранее, уже перепроданы за океан, Доменик уже подумывает сменить и дом, где ведется производственная деятельность, одобряю его осторожность. Знакомиться с русскими буду позже, сейчас другие заботы. Давненько я не подвергался маскировке, в океане я не брился, теперь накладываю грим, ореховая мазь делает мою кожу смуглой, сейчас маскирую только лицо и кисти рук, на голову наворачиваю тюрбан, а специально подобранная одежда делает меня похожим на арабского купца. Отрезаю небольшие кусочки каучука, формирую из него нужные мне кусочки. Закладываю их за щеки, за верхнюю губу и маленькие шарики в ноздри, дышать теперь очень тяжело, но теперь меня и родная мать не узнает. Доминик провожает меня, страхует на всякий пожарный.