Николай Васильев - Похождения поручика Ржевского [СИ]

Макс с Лизой тоже вышли на лед, причем оказалось, что бывшая барышня умеет ез-дить на коньках — правда, робко. Макс катался когда-то лихо (спиной вперед, с пируэтами и простенькими прыжками), стал вспоминать свои навыки, через полчаса освоился и взялся учить им жену — без прыжков, конечно. За несколько вечеров они вполне освоились и стали поражать прочих горожан слаженной ловкой ездой. В общем, каток стал вторым центром притяжения москвичей в Лужники и именно по вечерам. Более того, Городецкий посидел в балагане с музыкантами, научил их играть несколько новых вальсов, и очарование этого кат-ка выросло до небес. Ловкие купцы быстро выстроили вокруг музыкального катка несколько ресторанов (каждый для своей публики) и тогда Лужники окончательно превратились в зим-ний столичный центр развлечений.

Впрочем, прежние центры московской публики тоже никуда не делись, и молодожены с удовольствием их посещали — прежде всего Театральную площадь с Большим и Малым театрами. До балетов и опер Городецкий был небольшой охотник, но ценил Большой театр за средоточие аристократии. Не будучи еще нигде представлен, он с интересом пригляды-вался к изысканной публике и не уставал расспрашивать Мещерского или Елену Ивановну об имяреке или вон той рабе божьей…

— Для чего тебе это, Максим? — по первоначалу спрашивала Лиза. — Вряд ли мы будем пред-ставлены князю Нарышкину или графине Воронцовой. Наш Алексей Павлович совершенно незаметный князь…

— Я могу в любой момент оказаться в числе приближенных к губернатору персон, — сказал Макс. — А значит стану интересен этим господам и дамам. Поэтому желательно знать заранее их лица, а также подноготную каждого.

— Даже подноготную? И как это сделать?

— Найму за деньги профессиональных наблюдателей, которые своими методами способны узнать все о частной жизни человека и составлю на каждого досье. Есть древняя истина: пре-дупрежден — значит вооружен. Если им захочется меня использовать, мне придется их опе-редить.

— Как-то это все плохо пахнет, — сморщилась Лиза. — Я предпочла бы держаться от чересчур влиятельных господ подальше. А поскольку ты мне муж, будь добр ко мне прислушаться — я плохого тебе не посоветую.

— Это гусиная уловка, — заулыбался Макс. — Можешь к ней прибегнуть: сунешь голову в мою подмышку и переживешь опасность в неведении. Но кто-то нашу гусиную стайку должен сторожить. Алексей Павлович в сторожа не годится, значит им буду я.

— Как знаешь, — вздохнула Лиза. — Только не ходи на приемы к губернатору…

Предпочтительнее молодым людям был Малый театр, где на сцене вольготно лицедей-ствовал Щепкин-старший, витийствовал Мочалов, фиглярничал Живокини, завлекала лицом и голосом Надежда Репина, покоряла страстной игрой Мария Львова-Синицына и даже акте-ры второго-третьего плана (Степанов, Никифоров…) доставляли удовольствие своими ужим-ками. Правда, водевили видавшего виды Городецкого разочаровали: слишком уж они были простоваты и просчитывались на раз-два, да и куплеты в них были как близнецы-братья. Зато от "Горя от ума" с Щепкиным-Фамусовым и Мочаловым-Чацким он умилился, "Гамлетом" с Репиной-Офелией, Львовой-Гертрудой и тем же Мочаловым восхитился, а Щепкин в "Ричарде Третьем" его ужаснул. В Большом же они оба впечатлились оперой Верстовского "Аскольдова могила", ну и бурно похлопали "Свадьбе Фигаро" и "Севильскому цирюльни-ку".

По настоянию Елены Ивановны иногда они всей "стаей" выбирались на балы. И пер-вым из них стал именно губернаторский, проведенный 1 января 1836 г. Дворян в здании ге-нерал-губернатора собралось под тысячу и все они первым делом стали восхищаться его электрическим освещением. Потом начался полонез, который возглавила вполне еще бодрая княжеская пара: 63-летний Дмитрий Владимирович Голицын и 53-летняя Татьяна Васильев-на. Вторую пару Макс, приглядевшись, узнал, но для верности спросил у Мещерского:

— Этот генерал ведь князь Петр Трубецкой? Со своей женой Эмилией Витгенштейн?

— Они самые, — кивнул Алексей Павлович. И добавил: — Быстро же вы запоминаете лица. А можете что-то сказать про их подноготную?

— Он в сродстве с вами, Алексей Павлович через свою мать, урожденную Мещерскую, — хо-хотнул Макс. — Еще скажу, что князь похож на подкаблучника, — но с такой величавой и стро-гой женой и я бы стал подкаблучником!

— Тогда я открою вам небольшую тайну, Максим Федорович, — шепнул Мещерский. — Именно через Петра Иваныча я и устроил вам приглашение на бал. Иначе было никак: знатных пред-ков вы не имеете, чина тоже нет никакого…

— В профессора что ли податься? — тоскующим голосом произнес Макс и сменил его на дело-вой: — Какому классу профессор соответствует?

— Девятому, — улыбнулся князь. — То есть титулярному советнику.

— Он был титулярный советник, — завыл тихонько хулиган, — она ж генеральская дочь…

— Максим! — дернула его за обшлаг жена. — Пора в хвост танцующим пристраиваться!

Во всей этой повседневной кутерьме улучить время для продолжения приключений поручика Ржевского было непросто, но Макс находил пару-тройку часов — после выланива-ния своей милушки. Она в итоге счастливо засыпала, а он шел в ванную, умывался до пояса для бодрости и садился возле зеленой лампы…

"Битву при Салтановке 11 июля гусары О…кого полка пропустили да и слава богу: эту царскую инициативу (идти к Витебску через Могилев, опрокинув корпус Даву) Багратион от души обматерил, но не исполнить не посмел и направил туда корпус безотказного Раевского. Тот бился весь день, потерял убитыми и раненными 2500 бойцов, ни на шаг не продвинулся и отступил к Дашковке, прикрывая переправу армии через Днепр у Быхова. Даву, к счастью, препятствовать им не стал, полагая свою задачу выполненной, и 2-я армия в полном составе пошла к Смоленску.

Ржевский во время дневного простоя подсуетился, объехал весь обоз, но кареты с гу-бернаторской семьей не нашел. В ответ на расспросы один из каптенармусов ему сообщил, что несколько карет с наиболее важными беженцами отправились вперед вместе с авангар-дом, в который отряжены были егерский и драгунский полки. Гусар же опять отрядили к ка-закам в арьегард, но даже уланы их не беспокоили, сопровождая в отдалении. Так двигались они десять дней и вышли-таки к окрестностям Смоленска, где уже расположились части 1-ой Западной армии Барклая.

Ржевский впервые видел Смоленск и его обширную крепость, прикрывающую перепра-ву через Днепр, и она его вдохновила.

— Вот тут бы и дать бой всеми силами нашей объединенной армии, — сказал он своим зака-дычным приятелям, Бекетову и Арцимовичу. — Пусть погрызут французы эти мощные стены!