Александр Башибузук - Князь Двинский [litres]

Подскочившие к нам рынды растерянно оглянулись на великого князя. Мухаммед-Эмин всхлипнул, побледнел как смерть и тоже просительно уставился на Ивана. В зале наступила мертвая тишина, в которой раздавались лишь утробные всхлипы татарина, баюкавшего обрубок руки.

Я не стал ждать реакции государя. Легонечко, так, чтобы только пустить кровь, резанул пронзительно заверещавшего парня по горлу, пинком отпихнул его, а потом резко развернулся и пошел на выход, громко бросив своим:

– Уходим. Нечего нам здесь делать при таком неуважении.

Млять! Я граф божьей милостью Жан VI Арманьяк! И ни одна худородная тварь не смеет пасть разевать на моих людей. Хотя, спорить не буду, в чем-то все-таки погорячился. Но не без расчета. Вряд ли Иван осмелится как-либо меня наказывать, на кону стоит гораздо более важное, чем Казань, но хотя бы великий князь наконец сообразит, что на таких пустых людей ставку делать по меньшей мере глупо.

Но окончательно уйти не дали…

Из боковых коридоров, сзади и спереди, толкаясь и суетясь, выбежали рынды. Быстро окружили нас и наставили оружие. Не нападали, только заблокировали.

«Вот даже как… – спокойно подумал я. – Особо и не удивлен. Логика у государей своя, порой и не особо логическая. Из палат мы уйти не сможем, слишком много охраны. Разве что пробьемся во двор, где ждет еще десяток дружинников. А дальше? Дальше – все. Никто нас не выпустит. Ну что же, граф Арманьяк никогда ни на чью милость не сдавался и не собирается…

– В круг, дамуазо! – рявкнул я на гасконском наречии. – Как я учил. Будем пробиваться во двор…

Оруженосцы мгновенно перестроились. Я с гордостью отметил, что на их лицах не мелькнуло даже капли сомнений.

– Стоять!!! – откуда-то из коридора донесся крик Старицы. – Куда, мать вашу!

Через мгновение показался сам боярин. С налета толкнул одного рынду, отбросил плечом второго, прорвался к нам, распростер руки, закрывая, и, набычившись, проревел:

– Кто приказал?

– Дык… – оторопело пробормотал один из рынд. – Дык… наш приказной…Токмо придержать, без урона…

– Пошли на хрен! – резко бросил Старица.

Государевы хранители сразу стушевались, расступились, а потом, пристыженно склонив головы, стали быстро расходиться.

– Что это было? – небрежно поинтересовался я, почти не слыша своего голоса из-за стука сердца.

– Иван Иванович, княже… – Старица говорил спокойно, но по его лицу было заметно, что он сильно волнуется. – Сие – дуроломство! Сам слышал, не было такого приказа государя. Считай, на колу уже сидит тот, кто приказал…

Невольно кривясь от бешенства, я в сердцах перебил его:

– Дуроломство? Хорошо, из великого уважения к государю всея Руси ровно до завтрашнего вечера я буду ждать сообразного удовлетворения. Надеюсь, не надо объяснять, что будет в противном случае? Я, граф божьей милостью Жан Шестой Арманьяк, полномочный представитель и великий посланник короля Наварры Франциска, первого этого имени, свое слово сказал!

После чего резко развернулся и быстрым шагом пошел на выход из государевых палат. Следом за мной, гордо чеканя шаг, с обнаженными клинками в руках, проследовали оруженосцы.

– Твою же мать… – сзади донесся тихий и злой голос Старицы. – Наворотили, убогие. А мне разгребать…

«Ничего личного, Дмитрий Юрьевич… – сочувственно подумал я. – Но разгребать придется всерьез. Так просто не отделаетесь…»

Когда уже сел на коня, из палат вывалила толпа бояр, обступила и стала всячески зазывать вовнутрь. Но я на них даже не посмотрел и тронулся с места. Нет, если бы передали личное приглашение великого князя, еще бы подумал, но ничего подобного не прозвучало. Раз так, идите на хрен, я вас не знаю. Пойдем длинным путем.

По дороге к дому никто нас остановить не пытался – добрались без проблем. Ни Сашке, ни Забаве ничего говорить не стал, дабы зря не полошить баб. Да, скандал вышел грандиознейший. Тут любой государь взбелениться может. Есть строгое правило – почитай, закон, согласно которому при правителях нельзя кровь проливать. Будь то в Европе, на Руси, да хоть у сарацинов. Только государи решают, кто прав, а кто виноват, а любые действия без их санкции считаются прямым оскорблением царственных особ, посягательством на их прерогативу судить. Вышел из дворца – режься сколько влезет, а при царственной особе не моги. Можно только апеллировать словами и смиренно просить у государя разрешения на немедленную сатисфакцию. Коя может не последовать вообще.

Дело слегка смягчается тем, что я подданный другого государя, а вассал Ивана только формально. Правда, дипломатам вообще не пристало оружием махать. Оные могут только оскорбиться и свернуть миссию.

Помню, при Бургундском отеле, еще при жизни Карлуши, один из его дворян не из последних ответил физически на обиду – проткнул мечом обидчика. Был абсолютно прав, такие оскорбления смываются только кровью. И тут же попал в темницу, вдобавок лишен всех титулов. Герцог его все-таки помиловал, правда, пришлось годик посидеть в кутузке.

Но в моем случае должно обойтись. Как уже говорил, на кону стоят большие дела, ради подобных любой государь гордыню смирит. Я о настоящих государях, которые за страну радеют в первую очередь. А Иван как раз из таковых. Н-да… даже интересно, как вопрос станут улаживать. Понятно, щенкам не поздоровится, но сего мне мало.

Перед сном сел пропустить по паре бокалов с оруженосцами. Волнение давно прошло, но последствия адреналиновой ломки все еще давали о себе знать. Да и парнишек не помешает поощрить, показали себя.

Я подошел к шкатулке, где держал расходные драгоценности на подарки, выбрал три одинаковых массивных золотых перстня и вручил по очереди парням.

– Правильной дорогой идете, дамуазо. Не забуду…

– Сир! – восхищенно вскинулись гасконцы. – Мы лишь выполняли свой долг.

Ломбардец только почтительно поклонился, обойдясь без лишних слов.

– Выпьем, дамуазо! – Я поднял бокал. – За честь и за верность!

– За честь и за верность! – эхом отозвались оруженосцы.

Отпив пару глотков, я поинтересовался у парней:

– Вы хоть поняли, что произошло?

Шарль быстро ответил:

– Конечно, сир! Вы приказали убить хамов – мы убили! Потом вы, сир, указали тем косоглазым на свое место и ушли – мы за вами, как было приказано. Нас попытались задержать, но не задержали.

Александр активно поддакнул товарищу:

– Да-да, сир, так и было.

«Н-да… – про себя посетовал я. – Мальчишки неплохие, но дальше своего носа ничего не видят. Толком так ничего и не поняли. Начало истории вообще пропустили. На пирах надо не только жрать, но и головой, как сова, на триста шестьдесят градусов вертеть да ушки на макушке держать. Это вопрос банальной выживаемости при дворе…»