Борис Рогов - Сальто мортале

Главврач больницы оказался отзывчивым человеком. Он пустил нас в свои владения, где мы устроили фотосессию со съёмкой друг друга в разных ракурсах. Нашей наглости хватило даже на то, чтобы попросить главврача попозировать перед висящими на стенах акварелями.

Репортаж получился короткий, но иллюстрированный целыми тремя фотографиями. Посмотрим, дойдёт ли дело до публикации. Надо будет отвезти в редакцию и, может быть даже встретиться с кем-нибудь на предмет того, какие материалы в первую очередь востребованы.

10 сентября. Борис Рогов.

За окном уже темно. На редкость тёплый сентябрьский вечер. Я сижу у открытого окна и остро заточенным карандашом вывожу буквы романского капитального шрифта. Занятие доставляет настоящее удовольствие. Странно, что в первом варианте мне кропотливая работа совсем не нравилась, а сейчас наоборот.

В комнату вливается свежий воздух со стороны «Березовой Рощи». Только что отгремели ритмы парковой танцплощадки. Тишина опустилась на город. Вдруг резкая трель телефонного звонка рвёт вечерний покой в клочья. Я краем уха прислушиваюсь.

– Квартира Роговых. – это мама трубку взяла.

…

– Григория? Здравствуйте, Николай Иванович, рада вас слышать. Сейчас Гриша подойдёт.

– Гражданин Рогов у аппарата! – отец, как всегда начинает немного придуриваться. – Ибрагим [91] Ибрагим – прозвище Николая Ивановича Морозова, бывшего командира экипажа Ил-4, в котором воевал отец , ты? Рад слышать, как дела? Как здоровье?

…

– У нас вроде бы тоже всё в порядке. Борька вот на архитектора учится. Сидит, что-то чертит.

…

– У меня идея! Приезжайте с Тоней к нам в гости. Можете и внуков захватить у нас квартира большая, всем места хватит. Сейчас такая погода стоит, просто райская.

…

– Вот, на следующие выходные и приезжайте. Заодно можно будет даже на Алтай на недельку махнуть. С удовольствием покажу мою историческую родину. Незабываемые впечатления гарантирую.

Я вклиниваюсь в разговор ветеранов-однополчан:

– Николай Иванович, а можно просьбу личного характера?

– Смотря какую.

– Не могли бы вы, если соберётесь к нам, привезти мне зимнюю пилотскую куртку? Можно даже ношенную. У нас кроме пальто номенклатурного покроя ничего не продаётся. Был бы вам весьма признателен.

– Хорошо, посмотрю, спрошу у знакомых, наверняка у кого-нибудь найдётся.

– Заранее огромное спасибо! – Возвращаю трубку папе. Тот пожимает плечами, но трубку берет:

– Николай, считаем, что договорились. Только предупреди за пару дней, а то сейчас сбор урожая. Сам понимаешь. Кстати, как у вас с дарами садов и огородов?

…

Чувствуя, что разговор принимает малоинтересный для меня оборот, я возвращаюсь к шрифтам. Мысли же мои продолжают крутиться вокруг неожиданного звонка.

– Надо будет как-то использовать представившуюся возможность и намекнуть полковнику о предстоящих катаклизмах следующего года. Там же не хилые такие дела предстоят. Чего стоит только пожар самой большой гостиницы в СССР.

10 сентября. Павел Сарманович.

Павел проспал, поэтому наспех проглотив чашку чаю и кусок ароматного и ноздреватого хлеба с колбасой, он почти бегом выскочил из подъезда. Сегодня три пары, удастся ли перехватить что-то в буфете не известно.

Борька говорил, что сегодня какой-то арт-роковский диск должны выкинуть в продажу. Херня, полнейшая! Какой, нафиг, арт-рок в СССР? Однако все равно интересно. Может подождать, когда «Мелодия» откроется и купить пласт? Паша повернул ручку репродуктора.

– …тяжелой и продолжительной болезни на восемьдесят третьем году жизни скончался Председатель Коммунистической Партии Китайской народной республики товарищ… Павел не стал слушать дальше, у него в голове всплыл разговор с Борькой в поезде. Тогда этот «ясновидец» помнится, что-то вещал про смерть Мао.

– Сегодня у нас… – он посмотрел на настенный отрывной календарь, – сегодня десятое сентября. А ведь Борька так и говорил, правда, кажется, он говорил, что девятого, но пока то, да сё, вот день и прошёл. Хм, угадал… Неужели он, правда, знает, что будет? Не, ну, отпад!

На вторую пару Паша опоздал, но историю искусств Вольская читала в темноте, поэтому можно до перерыва торчать в коридоре. Мельников с Затулинки тоже припозднился. Павел решил обсудить с ним пророчества общего знакомого.

Борис, пощипывая редкую растительность над верхней губой, внимательно выслушал, потом безапелляционно вынес вердикт:

– Паша, ты дурак что ли? Чушь какую-то городишь.

– Я тоже думал, что чушь, но вот смотри, – он протянул конверт с диском. – Борька неделю назад мне сказал, что «Мелодия» выпустит в продажу, я подошел сегодня, смотрю и в самом деле на прилавке выставлен конверт – Давид Тухманов, «По волнам моей памяти». Это раз. Слышал, Мао кони двинул? Так мне об этом Борька еще прошлой зимой рассказал. Причем дату назвал абсолютно точную. День в день! Как ты это объяснишь?

Ничего не ответил Мельников, только хлопнул друга по плечу и отправился к свободному месту в аудитории. Если не отметиться на лекции, можно и без стипешки остаться.

После истории искусств, следовала математика, нужность которой весьма сомнительна. Паша, по совету всё того же Рогова, решил, что трояка ему в сессию хватит. Благо, товарищ Михеев на первом занятии прямо заявил: – Кому математика не нужна, подходите с зачетками, поставлю тройку. Что интересно, таким правом воспользовались только Рогов и Сарманович.

14 сентября. Вечер. Борис Рогов.

«…Принимая во внимание исторические решения XXVI съезда КПСС, комсомольцы должны со всей серьёзностью относиться к поручениям партийных товарищей. Работа с постановлениями Партии и Советского Правительства должна вестись постоянно. Это повысит заинтересованность, как каждого студента, так и работников агропромышленного комплекса».

Я поставил точку и с удовлетворением откинулся на спинку стула. Статья, щедро сдобренная ссылками на «исторические решения» получилась даже не на две, а на целых три странички. Теперь можно и развлечься.

А не позвонить ли мне Леночке? Что-то мы давно не гулял. Кроме того, хорошо бы с Александром Семёнычем встретиться, попросить его помочь с кистями и, заодно, забросить идею о сотрудничестве с Худфондом.

Прижимаю к уху телефонную трубку. Уныло тянут душу гудки. Ну, слава богу, взяла наконец.

– Лен, привет! Рад слышать тебя, давно не виделись, я соскучился. Подышим свежим кислородом? Погода замечательная. Сухо-тепло. Багрец и золото. Позже? Хорошо, давай. Сразу после «Времени». Жди меня, и я зайду, только очень жди.