Борис Рогов - Анархист

– Что друзья-товарищи, взяли власть в посёлке? – криво усмехнулся Русаков. – Надымили, начадили, дышать не возможно…

– Ага, взяли, только об этом посёлок не догадывается… – поддержал шутку Никодим Поспелов. – Может и пусть не догадывается? Глядишь и не заметит никто. Это я шутю так. Тока жителев местных лучше не в избе собирать, а на свежем воздухе, перед церковью, хотя бы.

– Тут нам шестерым едва развернуться, где ж ты ещё хочешь полсотни рыл поместить? – поддержал приятеля Николай.

…

Товарищи беспаловцы! – Громко выкрикнул в толпу Григорий Рогов. – Я, партизанский командир Григорий Рогов… – Толпа удивлённо загудела. Послышались возгласы: – Чай брешешь! Рогова, говорят, чекисты кокнули…

– Спасибо вам, братья, что Вы не забыли меня, когда меня бросили в тюрьму волки в овечьей шкуре. Теперь моя очередь вам помогать.

Товарищи. Я все перенес с вами в тайге, борясь за свободу равенство и братство трудового народа. С вами я пойду против всех врагов. Товарищи, организуйтесь в истинную трудовую коммуну без участия белоручек и кулаков. Сплачивайте ваши трудовые ряды плотнее, и в нужный момент выступим сплоченными рядами добывать свободу. За свободу, равенство и братство, смело вперед!

В тайге белых нет, они все уже покраснели и сидят по городам в законодательных учреждениях. Они и издают для вас суровые законы. В тайге же те же ваши братья, крестьяне и рабочие, которых преследуют одинаково, что Николай, что Колчак, что коммунисты, именующие себя народной властью. Я выступаю открыто против всякой власти с оружием в руках. Ни одного сына в солдаты, ни одного фунта хлеба дармоедам, возьмите оружие, прогоните всех комиссаров-приказистов. [60] Прямое цитирование воззвания Рогова Г.Ф к крестьянам Причернинского края

Так что, дорогие мои! Не слухайте большевистское враньё. Я свою личность могу доказать. Доказать делами. Делами то оно лучше, чем бумажками какими-то. Верно? Вот смотрите, я пришёл в ваш посёлок для того, чтобы освободить вас от кровавой тирании Ленина и Троцкого. Местных коммуняк мы уже ликвидировали. Теперь сельский совет будем мы. Извиняйте, что без вашего выбора, но, вон Силантий не даст соврать, вам-то всё равно же… Только у меня к вам просьба, не надо бежать сей момент в Змеиногорску милицию… – В толпе послышались смешки. – Что? неужели уже? Это ничего, мои караулы на выходе имеют от меня приказ, стрелять без предупреждения. Так что извиняйте дядьку, если чей сродственник домой сегодня не вернётся.

Акромя того, меня для вас две новости имеются, одна плохая и одна хорошая. Хорошую я вам уже обсказал, а плохая… – Григорий на мгновение сделал паузу, – не так уж она и плоха, мне кажется.

– Говори уже, что телишься? – раздался голос старого знакомого Силантия Мамонова, – лучше рубани правду-матку, чтобы уж знали чего от тебя ждать.

– Прав ты, Силантий. Как есть – прав! А новость у меня такая – привёл я вам защитников и помощников триста двадцать четыре человека. Это бывшие жители села Волчиха. В основном бабы и детишки разного возраста. Мужики тоже имеются, целых 120 душ. Правда, сейчас они в большинстве в караулах стоят, ваш покой оберегают. Провиант у нас есть, с сотню пудов зерна и картошки столько же. А вот жить нам негде. Придётся вам потесниться, пустить на постой наших детишек и стариков. Раненные если появятся, тоже будут у вас хорониться.

– А мы в сугробах что-ли будем зимовать? – выкрикнул кто-то из толпы.

– Зачем же в сугробах? Мы на каждую семью построим по землянке. До морозов должны успеть. Дрова заготовим, очажки сложим. Как только каку землянку закончим, так сразу туда семья переедет. Вот и перезимуем. Главное, чтобы красные про это дело не пронюхали. Так что, напомню ещё раз, если кто решит донести, лично покараю по всей строгости военного времени.

Кроме того, товарищи мужики Беспаловского, придётся вам присоединиться к нашему воинству, не взирая на вашу на то волю. Это не страшно, просто будете вместе с волчихинцами в караулах стоять, военному делу учиться, грамоту постигать, кто не знает. Зачнём с того, что будем с вашей помощью землянки строить и лес строевой заготавливать. Мои волчихинцы же парни не местные. Вот вы им и поможете. Поможете? – Крикнул он в толпу.

– Поможем, отчего бы не помочь, особливо если и, правда, зерном да картошкой поделятся, – снова послышался знакомый уже голос из толпы.

– Поделимся, как же не поделиться, даже не сумлевайтесь.

– А власть у вас колчаковская, или советская? – Снова раздался тот же голос.

– Конечно, советская. Мы соберёмся все вместе и любой вопрос обсудим. Вот это и есть настоящая народная власть, без Ленина, Троцкого, Колчака и прочих диктатур.

На этом митинг закончили. Вечером в посёлок должны перебраться партизанские семьи, а пока группа захвата пошла по домам знакомиться с новыми «земляками». Сам Григорий, подхватив под локоток давешнего своего знакомого Силантия Мамонова, направился в избу поссовета.

В избе остро воняло кровью и табачным перегаром, окна не открывали, поэтому запашок не выветрился.

– Друг мой, Силантий, – задушевно начал Григорий, есть у меня к тебе ещё одно важное дело. Надо небольшую спектаклю разыграть, сумеешь?

– Ась? – не понял Силантий, – каку ещё спектаклю?

– Да не бойся, мил человек, – Григорий усмехнулся. – Помнишь, ты сам мне про тилихвон рассказывал? Сейчас ты по нему в Змеиногорск телефонируешь. Скажешь, что прежний совет попьяни угорел в полном составе. Вместо Комарова, – так, кажись, вашего председателя звали? – теперь ты, Силантий Мамонов.

– А вдруг, я что-нить не то скажу? – заволновался Силантий. – Вдруг эти там поймут, что мы их обмишулить хотим?

– Не ссы, мужик! – Говори, только то, что я тебе сказал. Со всем, что тебе будут приказывать соглашайся. Дождёшься паузы в речах, прощайся вежливо и клади трубку.

Григорий поднял трубку и крутанул ручку.

– Товарищ, с предгорсовета соедини, будь добр.

– Он с Барнаулом разговаривает. – Буркнул хриплый бас на том конце провода.

– Тогда пусть в Беспаловский позвонит.

…

– Отлично! – бросил Григорий Силантию. – Ты с ним сейчас и поговоришь. Тогда у Фролова вопросов не будет, что говорил он с одним, а пришёл к нему другой.

– Дык, чё, я ничё, Тока знашь, Гришан, давай вдвоём в город двинем.

– Не журись, Силантий, прорвёмся. У нас сейчас задача простая – складно объяснить, куда старый совет делся. Заодно надо понравиться председателю, чтобы он верил, что в Беспаловском коммунистическая власть цветёт и пахнет.

– Давай тогда мешок хариуса отнесём. Подарок всегда радость доставляет.

Разговор прервал дребезжащим звук аппарата. Силантий с опаской осторожно поднял трубку и медленно поднёс её к уху.