Мольфар - Я - Волшебник

Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал Снейпу, что тот будет с нетерпением ждать начала учебного года, Северус только рассмеялся бы такому безумцу в лицо. И всё же такое время настало и школьный ад Хогвартса внезапно начал казаться привычным, знакомым и спокойным по сравнению с тем, что творилось в жизни Северуса в августе.

О нет, ничего такого, противоестественного или Непростительного. Всего лишь служба двум господам, Дамблдору и Волдеморту, всего лишь работа двуликой пешкой в разворачивающейся партии их противостояния. Северус знал, что это неизбежно произойдёт, знал с самого апреля, когда его Метка налилась чернотой и снова ожила, но действительность превзошла все его ожидания. Изматывающая, напряжённая работа, когда каждую секунду в течение месяца надо было быть бдительным, следить за собственными мыслями и поступками, ничем не выдать себя.

«В Хогвартсе будет легче», — мрачно думал Снейп, наблюдая за платформой и прибывающими через колонну школьниками. Встреча раз в неделю в Хогсмиде с кем-нибудь из Пожирателей, из числа тех, кто не сидел в Азкабане, отправка каких-то экстренных новостей, всё это мелочь, ерунда. Открытые боевые действия пока не начались, и обе стороны маневрировали, пытались усилиться, вели информационную войну слухов и газетных статей, пытались повлиять на Министерство. Цели при этом, разумеется, преследовались строго противоположные, а страдал почему-то исключительно Снейп.

— Постоянная бдительность, — прохрипел Грюм и, энергично хромая, опять скрылся в шумящей толпе.

— Раньше надо было бдить, — проворчал Северус ему вслед, хотя и знал, что это бесполезно.

По большому счёту они охраняли только одного из детей, ещё не прибывшего Гарри Поттера. Северус, с мрачным видом прислонившись к колонне, подумал, что Волдеморт в жизни не нападёт на эту платформу. После перерождения Темный Лорд стал хитёр, умён и осторожен, к чему ему рисковать, вызывая недовольство толпы нападением на детей? Да, Волдеморт успешно играл на былой славе, распуская через приспешников слухи, что всё пропало и единственный выход — мирно сдаться; но никаких акций, ведущих к умножению и возрождению былого страха не предпринимал.

Чем был занят Тёмный, Снейп мог только предполагать, как например то, что Пожиратели, освобожденные из Азкабана, сейчас проходят курс лечения и восстановления где-то на задворках Британии. Где именно, никто не знал, даже сам Северус, который варил зелья, но никогда не доставлял их пациентам. Из прямых нападений и акций пока что произошло только убийство Бартемиуса Крауча, после которого, собственно, Грюм и настоял на повышенной бдительности и охране платформы 9 и 3/4. Собственно, тут оставалось только удивляться, что Крауча не прибили ещё раньше, слишком многим он насолил во времена первой войны.

— Поезда для магов! Свободу попугаям! — прокатился над платформой хриплый клёкот.

Снейп посмотрел в ту сторону и презрительно скривился. Локхарт, с торчащими дыбом белыми волосами и каким-то мечом за спиной, удерживал при помощи беспалочковой магии рвущегося прочь и оглашающего платформу криками попугая. Не преподаватель ЗОТИ, а клоун какой-то! Тут Северус вспомнил Сейшельские острова и опять скривился.

— Кар-рамба! — заорал попугай. — Вижу сись…

Гилдерой быстро дернул второй рукой, и теперь птица только молчаливо разевала клюв. Ученики хохотали и тыкали пальцами, что-то кричали, пока Локхарт торопливо оттаскивал попугая в сторону. Причём, разумеется, потащил он его в сторону Снейпа, как будто места вокруг было мало!

— Идальго, я разделяю твоё восхищение, мой пернатый друг, но ни к чему орать о нём на весь перрон! — сердито выговаривал Гилдерой тем временем попугаю. — Смотрю, Филипп тебя окончательно разбаловал, пока меня не было! И не тряси так грозно клювом, поживешь в Хогвартсе, пока Филипп улаживает дела в США и Австралии, полетаешь на воле, сбросишь жирок... да будет, будет тебе ром... и мясо, конечно же, но только за хорошее поведение! Где я тебе тут попугаиху найду? Совы тебе не пойдут? Ладно, всё понял? Тогда идём, нам ещё этот поезд весь день охранять!

Северус аккуратно выглянул: Гилдерой, вроде вот только что бывший здесь, уже находился на платформе, пробирался среди детей. Затем нечто другое, более яркое, привлекло внимание Северуса. Сердце его пропустило пару ударов, мир вокруг закачался и поплыл, стал почему-то нечётким и шатающимся. Сириус и Джеймс, и рядом Лили под ручку с Петунией! Всё вокруг словно исчезло, в фокусе осталась только Лили и мысли, возникающие в голове подобно ударам набатного колокола.

«О, она идет ко мне!»

«О, она мне улыбнулась!»

«О, она тем же жестом одёргивает мантию!»

«О, она мне что-то сказала! Что она сказала?! Хрен её знает!»

Осознание того, что Лили говорит с ним, а он не может ответить, вывело Северуса из ступора, он совершил нечеловеческое усилие и... обнаружил, что перед ним не Лили. Похожа, но не Лили. Он бросил отчаянный взгляд утопающего в сторону Сириуса, и увидел, что рядом с Блэком не Джеймс, а Гарри Поттер.

— С вами всё в порядке? — повторила красноволосая.

Снейп промолчал, неуверенный, что сейчас сможет сказать что-то членораздельное. И почему она появилась под ручку с Петунией? Затем он догадался кивнуть, красноволосая извинилась, что побеспокоила его и поклонилась в ответ. Уходя, она повернулась и бросила обеспокоенный взгляд на Снейпа, но он сумел механически раздвинуть губы в ответ. Рука не поднималась, но красноволосой — Снейп определенно её откуда-то знал, но голова отказывалась думать в этот момент — об этом знать было не обязательно. Поднятая рука не помешала бы, хотя бы помассировать грудь, в которую словно вбили костыль.

«Напьюсь, — с мрачной решимостью подумал Снейп, — уйдет поезд, камином в Хогсмид и напьюсь».

* * *

1 сентября 1991 года, Хогвартс-экспресс

Невилл брёл по поезду, уныло повторяя:

— Тревор, Тревор, вернись.

Юный Лонгботтом уже окончательно пал духом, и теперь думал только об одном: что он скажет бабушке? Он так долго канючил и выпрашивал жабу... чтобы потерять её в первый же школьный день? Прощайте, мечты о подвигах, Невилл опять всех подвёл, исключительно из-за собственной криворукости. Голос «ба», отчитывающей его, так ясно зазвучал в голове Невилла, что он невольно втянул эту самую голову в шею и оглянулся.

— Мы обязательно найдем твою жабу, — попробовала подбодрить его Гермиона.

И тут случилось чудо.

— Куа-ак, — донеслось до Лонгботтома.

Он бросился в соседний вагон, с радостным возгласом «Тревор!», но в результате едва не влетел в Гилдероя Локхарта.

— Что-то случилось? — поинтересовался тот, глядя сверху вниз на Лонгботтома ярко-синими глазами.