Мольфар - Я - Волшебник

24 июля 1986 года, Хогсмид

Гилдерой Локхарт, наградив напоследок публику очередной белоснежной улыбкой, объявил, что презентация его новой книги «Гарцуя с Гарпиями» на этом завершена. Он наклонил голову, и золотистые кудри его рассыпались по плечам, вызвав тихий и восторженный «ах» у женской части собравшихся, от учениц Хогвартса до почтенных матрон. Непонятно было, что манит их больше, блеск синих глаз, золото волос или голос Локхарта, звучный и завораживающий, но всё внимание женщин было устремлено на Гилдероя, и тот купался в нем, упивался, словно путник, утоляющий жажду после долгих скитаний по пустыне.

Дамблдор огладил бороду и тихо усмехнулся. Сколь бы сильно ни было обаяние Гилдероя, оно не сможет застить Альбусу глаза, словно какой-нибудь юной впечатлительной девице. Он уже собирался усилить голос и начать говорить, когда взгляд его зацепился за стоящего неподалеку мальчика. В глазах ребёнка горело столь искреннее восхищение, что разрушать его, втаптывать мечту в грязь, просто не поднималась рука. Альбус покачал головой. Говорят, со временем старикам свойственно впадать в детство, и сейчас ему, как и этому маленькому мальчику, тоже хотелось бы знать, что в Англии есть отважный и бескорыстный герой, рыцарь без страха и упрёка. Вздохнув, Дамблдор спрятал палочку в рукав и начал пробираться вперед. В конце концов, поговорить с Гилдероем можно было и вдали от любопытных взглядов.

— Директор Дамблдор! — улыбка Гилдероя стала еще белее, ослепительнее и шире.

О чем думал Локхарт, понять было нетрудно, во всяком случае, Альбусу. «Сам Дамблдор пришел на презентацию, значит, книга удалась, значит, еще больше славы! Теперь можно говорить, что Дамблдор меня читает, написать посвящение к третьей книге и сфотографироваться вместе, после этого продажи подскочат минимум вдвое, а то и втрое, надо только сейчас расстараться».

— Разрешите угостить вас, директор? — выпалил Гилдерой.

Так как это входило и в планы Дамблдора, он позволил уговорить себя, и они пошли в «Кабанью Голову».

— Уже вторая книга, и это в ваши-то годы, мистер Локхарт? — дружелюбно спросил Альбус, когда они расположились за угловым столиком.

Он вежливо улыбался, посмеиваясь про себя и наблюдая, как дергается Гилдерой от того, что на него никто в заведении не обращает внимания. Казалось, еще немного, и Локхарт вскочит на стол и закричит, как один из петухов Хагрида: «Ко-ко-ри-ко-ко, я тут с самим Дамблдором!»

— Всегда отрадно видеть, что учеба в Хогвартсе не прошла даром, — продолжал тем временем Альбус.

На самом деле Гилдерой не столько учился, сколько старался прославиться и привлечь внимание, и, можно сказать, отчасти это ему удалось. Не лезь он так старательно на глаза Дамблдору тогда, Альбус не заинтересовался бы историей Локхарта сейчас.

— О да, это были потрясающие годы, — вновь разулыбавшись, важно ответил Гилдерой. — Именно ваш педагогический талант и героический пример помогли мне найти свой путь и сделать на нём первые шаги!

Дамблдор грустно вздохнул. Локхарт же тем временем продолжал разглагольствовать:

— Но я не стал останавливаться на достигнутом, пошел дальше и, как видите, помогаю людям в меру своих скромных сил, а заодно описываю свои похождения, чтобы и другие смогли поучиться на моем опыте!

— Да-да, потрясающая книга, — кивнул Альбус. — Знаете, меня так впечатлила эта история, что я не поленился и отправился в ту горную деревушку, Виднау.

Гилдерой слегка побледнел, и ширина радостной улыбки сократилась на пару зубов.

— Разумеется, я её нашел, — спокойно продолжал Дамблдор, зорко наблюдая за Гилдероем. — Счастливчики эти швейцарцы, правда? О, эти прекрасные горы, эти виды потрясающих вершин, увенчанных шапками никогда не тающего снега!.. Неудивительно, что и гарпии те места приглянулись. Но удивительно, что она оказалась настолько смышлёной, что смогла обложить данью целую деревню. Очень, очень опасный противник.

— Ага, опасный, — деревянным голосом согласился Локхарт.

Улыбка еще держалась на его лице, но выглядела так, словно ее приклеили Волшескотчем. Или прибили гвоздями.

— Разумеется, жители деревни охотно поведали мне о смельчаке, вступившем в битву с гарпией и победившем ее, несмотря на все скалы и ущелья, что ему пришлось преодолеть, и огромные валуны, которыми гарпия швырялась в него. Но самое удивительное произошло в конце, представляете?

— Конечно, самое удивительное всегда происходит в конце, это законы жанра, — ответил Гилдерой.

Голос его дрожал, руки подергивались, и только на лице держалась неестественная, широкая улыбка. Дамблдор огладил бороду, протер очки, выдерживая паузу и давая Гилдерою еще потомиться и понервничать.

— Когда я спросил о том, кто это был, мне назвали совсем не ваше имя, Гилдерой! — изображая простодушное удивление, воскликнул Альбус и даже всплеснул руками. — Конечно, вначале я подумал, что из присущей вам скромности вы просто пожелали сохранить инкогнито, творить добро анонимно, как и подобает настоящему герою!

Локхарт даже не попытался изобразить ответную реплику. Его уже потряхивало, а когда он схватил стакан с добротным огневиски десятилетней выдержки, то половину расплескал, пока подносил ко рту. Вторая половина пролилась на его одежду, так что успокоения в выпивке Локхарт найти не сумел.

— Тогда я задал несколько вопросов, и добрые жители той деревушки охотно описали мне внешность смельчака, и так уж случайно получилось, что я вспомнил его, потому что пересекался один раз на конференции за десять лет до этого.

По лицу Гилдероя катился пот, как будто его поджаривали на медленном огне. Улыбка еще держалась, но Альбус уже начал подозревать, что у Локхарта просто случился от испуга спазм лицевых мышц.

— Жак Дюпрэ, выпускник Бобатона, впрочем, не буду пересказывать детали его бурной и весьма насыщенной биографии, вряд ли они вам интересны, мистер Локхарт? Найдя мистера Дюпрэ, я с удивлением обнаружил, что он знать не знает ни о какой деревеньке Виднау, зато демонстрирует все признаки мага, к которому применили заклинание...

— Обливиэйт! — прошипел Гилдерой, глядя ему в глаза.

Вот только палочки в его как бы невзначай опущенной под стол руке уже не было. За мгновение до этого её выбил невербальный Экспеллиармус Дамблдора. Головы посетителей повернулись было на алый всполох заклинания, но, так как ничего необычного не происходило, тут же отвернулись обратно.

— Правильно, заклинание Обливиэйт, — всё так же спокойно, кивнул Альбус. — Но, вы знаете, я не зря считаюсь одним из сильнейших легилиментов среди ныне живущих магов, так что я оказался в состоянии помочь бедняге.