Мольфар - Я - Волшебник

Поэтому агенты оживленно обсуждали вариант, что пирамида, обнаруженная под баром «Крученая Сиська» специально вынесена на север, вне привычного ареала обитания майя, чтобы наверняка сохранить спрятанные там сокровища, а значит, этих сокровищ там должно быть просто под завязку, сверху донизу. Сложность охранных чар и запечатывание уравнениями Нумерологии только подкрепляли уверенность агентов в нахождении сказочных богатств. Профессора тоже вносили лепту, правда, они больше рассуждали о сокровищах знания и Нумерологии, но главное, что слово «сокровища» звучало там и сям. Предупреждения о том, что не стоит тревожить покой мертвых, воспринимались как привычный антураж — подобного рода надписи имелись практически во всех захоронениях, у всех народов по всей Земле.

При этом единственным равнодушным к «золотой лихорадке» оставался только заваривший эту кашу, то есть сам Локхарт (что дополнительно укрепляло Ольгу в её подозрениях). Гилдерой пил, ел, ухлестывал за приезжими девицами, писал свою книгу, работал на кухне и помогал профессору Даймону, идеально делая вид, что не замечает происходящего в баре.

Пожалуй, это было единственным, что примиряло Ольгу с проживанием в баре, под завязку набитом госагентами различных Министерств, а также с тесными контактами с Гилдероем. Она просто ухохатывалась мысленно, наблюдая, как беспечно Гилдерой оставляет то тут, то там свою рукопись, регулярно ищет «потерявшуюся жабу», особенно в постелях у девиц, забывает закрыть дверь в свои апартаменты, чтобы агентам было легче их обыскивать и вести наблюдение, а также втирается к ним в доверие и под видом пьяных разговоров выведывает государственные тайны.

* * *

Внизу, под землей, тоже шла гонка за сокровищами, на свой лад, разумеется. Ольгу с ее дешифратором регулярно звали на помощь и «перевод» уравнений, что давало ей прекрасную возможность по наблюдению за ходом работ, при этом без необходимости торчать в пирамиде непрерывно.

— А я говорю, что здесь необходимо двойное интегрирование по контуру Юпитера! — кричал смуглый, как головешка, профессор из Индии, Аджит Амар.

— Но позвольте, коллега, ведь здесь у нас имеется открытый прорицательский коэффициент Кассандры, и значит интегрирование недопустимо! — орал в ответ представитель Турции, Коркют Юсуф, багровея от ярости.

— Какое еще интегрирование? — фоном возмущался пожилой араб, чье имя Ольга никак не могла вспомнить. — Какое еще интегрирование? Ведь совершенно ясно, что здесь все сводится к уравнению Фламеля-Бозье, с последующим раскрытием через квадрат Венеры!

Стоявшие рядом с ними агенты напряженно держали руки в карманах, поглядывая на Ольгу. Но в момент наивысшего накала страстей, подошел четвертый профессор и невозмутимо начал выводить решение прямо на каменной стене. Троица, уже собиравшаяся вцепиться друг другу в глотку, бросила спор и начала следить за четвертым, чтобы тут же начать указывать и тыкать пальцами в уравнение на стене.

— Вот здесь не хватает производной!

— Вот здесь нет поправки на астрономическое смещение звезд за эти годы!

— Постойте, но это же получится магический предел, стремящийся к максимальному насыщению, и если мы примем пирамиду за замкнутое пространство и абсолютно немагическую фигуру, то сможем рассчитать значение!

Ольга свернула за угол и вздохнула, слишком уж много Нумерологии было вокруг. Даже Гилдерой пару раз в постели брякнул нечто вроде «Как мне нравится стремиться к твоему экстремуму!» и «График твоего тела посрамит любую синусоиду!»

Присутствуй здесь профессор Нумерологии из России с парой помощников, было бы легче, но Шеф коротко сообщил, что «кина не будет», бросить бар было невозможно — приказ все того же Шефа! — и Ольге оставалось лишь терпеливо ждать развязки этой истории.

* * *

15 мая 1987 года, бар «Крученая Сиська», Мексика

Душа моя рвётся к вам, ненаглядный вы мой Борис Игнатьевич, как журавль в небо. Однако, случилась у нас небольшая заминка. Полагаю, суток на трое, не более. И разнежилась я тут, на горячем солнышке, словно наша кошка Муська, на завалинке. Сижу, ни в чём беспокойства не испытываю.Отметить надобно — народ здесь подобрался покладистый, можно сказать, душевный, с огоньком, так что живу и ни о чём не вздыхаю, кроме как об вас, единственный и незабвенный Борис Игнатьевич!Так что вам убиваться не советую. Напрасное это занятие.

Ольга аккуратно вывела последнюю букву и, ухмыльнувшись, свернула послание в трубочку и сунула в передатчик, который тут же заморгал многочисленными лампочками и негромко загудел. Довольно потянувшись, словно после долгой, трудной но приятной работы, она опустилась на кровать, свернулась клубочком под тонким одеялом и вскоре заснула. Даже во сне с лица её не сходила улыбка.

* * *

— А я говорю, «Муська» — это позывной их резидента в Израиле! Я с ней сталкивался, когда фарисеи опять не поделили что-то с… — Жан-Жак вскинул глаза и замолчал, увидев спустившуюся в главный зал Ольгу. Разбросанные по столешнице бумаги мгновенно исчезли в руках сидящих за ним агентов, причём без малейших следов волшебства. Ольга, успевшая прочесть на одном из многократно исчёрканных листков только «…ный мой Борис Игна…», только улыбнулась и обвела собравшихся за столом агентов ехидным взглядом.

Их осоловевшие лица носили следы яростного многочасового мозгового штурма. Вечно опрятная и чистенькая Анита щеголяла разводами чернил на щеке и скуле, словно кто-то прижал к её лицу пергамент с недосушенными чернилами. Наушники Гюнтера валялись под столом, а от «магнитофона» остался только оплавленный корпус. Вацлав с Кристиной тупо пялились в пространство поверх целой батареи пустых кружек с сильным запахом кофе, а Олаф, казалось, сейчас кому-нибудь врежет.

— Доброе утро! — бодро поздоровалась Ольга, останавливаясь напротив стола. — Уже встали?

— Ага, — напряжённо ответила гюнтеровская фройнлян, имя которой Ольга так и не удосужилась запомнить (отправила в отчёте вместе с фотокарточкой и выкинула из головы). — Вот, завтракаем.

— А-а, — протянула Ольга. — Ну, тогда приятного аппетита.

Она протяжно зевнула, прогоняя остатки сна. Со стороны стола послышались ответные зевки, слившиеся в настоящее хоровое подвывание. Выйдя на террасу, «агент Хель» умиротворённо и радостно улыбнулась встающему солнцу и прохладному ещё ветерку и тихонько замурлыкала песню о том, что её служба опасна и трудна.

Определённо, у Великого Волшебника Альбуса Дамблдора было, чему поучиться. Пусть даже и заочно!

* * *

18 мая 1987 года, бар «Крученая Сиська», Мексика

Бар был забит битком, но еще ни одна стриптизерша на сцене не получала столько внимания, как стоявший там профессор Даймон.