Мольфар - Я - Волшебник

Также Гилдерой оставлял на столе у Циннии любовные записки и подарки, виртуозно прокрадываясь мимо выставленной охраны, залезая в окна палат и заходя с воздуха, а как-то раз даже просто зашёл с центрального входа, смешавшись с комиссией из Министерства, решившей навестить Мунго в преддверии Рождества и окончания года, и вновь шлёпнувшись на пол перед кабинетом Циннии. На глазах у комиссии та не решилась прогонять симулянта и, в итоге, даже заслужила похвалу от министра Фаджа. К моменту отбытия комиссии Гилдерой, разумеется, уже был таков.

Локхарта пытались поймать, пытались ставить ловушки, вешать сторожевые заклинания, но он и тут не терялся, как-то ввалился к Циннии в кабинет, весьма натурально изображая попавшего в парализующую ловушку. Несколько раз Гилдероя всё же ловили, но каждый раз он освобождался, то жаба на выручку прискачет, то споткнется удачно, то пациенты начнут разбегаться, прямо мимо медбратьев.

* * *

18 декабря 1987 года, больница имени св. Мунго, Лондон

— Да, печально, — вздохнул Браун, просматривая отчет. — Малоазиатский Ай-Ай, все три куста?

— Именно так, — подтвердила Ребекка.

Директор ещё раз покачал седой головой, продолжая читать список происшествий, случившихся в Мунго за декабрь, и финансовые потери, которые они за собой повлекли. Потому что одно дело, когда пациент уверен, что он — Мерлин, и пытается голыми руками сломать стекло или стену, крича, что сейчас всем покажет мощь своей беспалочковой магии. И совершенно другое все эти происшествия, вытоптанные редкие растения, разлитые зелья, разбросанные порошки и ночные горшки.

— Угу-гу, и, пока мисс Форрест отдыхала, нападений не было, и Локхарт не появлялся, — как бы рассуждая вслух, заметил Браун. — Скажите, Ребекка, что вы думаете обо всём этом?

— Это любовь!

— Понимаю вашу радость за подругу и её страстного поклонника, — сухо ответил Уильям, — но сейчас меня интересует другое. Мисс Форрест стала опаздывать и уходить раньше, стала меньше проводить операций и обходов, стала больше времени уделять мистеру Локхарту. Это правда, что она дважды ошибалась во время операций?

— Вы куда лучше меня знаете, директор, что успех операции всегда зависит от слаженной работы врача и ассистентов, — покачала головой Ребекка. — И нельзя возлагать ответственность исключительно на врача…

— Факты, мисс Каннингем, как и цифры, упрямая вещь! — наставительно ответил Уильям, вскинув указательный палец. — Мисс Форрест стала меньше работать, и по её вине больница теряет деньги и ценные растения, которые могли бы спасти пациентам жизнь. До поры до времени я закрывал на это глаза, но теперь пришла пора разобраться с этим вопросом раз и навсегда!

— Вы думаете? — нервно спросила Ребекка.

— Я думаю, что вначале надо побеседовать с этим молодым человеком, Гилдероем, — ответил Браун. — Я тут навёл справки, не всё так просто. Так что идите, мисс Каннингем, и скажите, что я хочу с ним побеседовать. Мисс Форрест сейчас спасает кустарники-осьминоги, так что, думаю, вы без труда найдёте мистера Локхарта в кустах неподалеку.

* * *

20 декабря 1987 года, больница имени св. Мунго, Лондон

Ребекка отставила чашку, поднялась с рабочего кресла и лениво выглянула в коридор, уже зная, что там увидит. Да! Там опять были Гилдерой и Цинния, он лежал, она склонялась над ним. За прошедшие полторы недели Цинния вылечила своего «поклонника» (настойчивость Гилдероя её смущала, поэтому она не подпускала его близко, как бы ни шептались медсёстры о жарких объятиях на рабочем столе) от двух десятков смертельных болезней, укусов, переломов, отравлений, проклятий, повреждений, вызванных взрывами и вражеской магией, и ещё от кучи всего остального, до чего только смог додуматься Гилдерой.

— Ребекка! — сдавленным голосом крикнула Цинния. — Безоар!

Поняв, что все серьёзно, Ребекка рванула вперед, доставая из кармана дежурный безоар. Фиолетово-красный Гилдерой, распухший так, что сейчас сам больше напоминал экзотическую жабу, темнел и раздувался с каждым мигом. Ребекка с трудом просунула безоар между распухших, больше напоминавших сосиски, губ, и отступила на шаг. Цинния одно за другим выкрикивала диагностические, очищающие и восстанавливающие заклинания, красные пятна ползали по Гилдерою, словно играли в пятнашки, его выгибало и крючило.

— Что с ним? — спросила Ребекка, которая никак не могла поставить диагноз, слишком уж противоречивыми были симптомы.

— Этот дурак подставился под укус ядовитой тентакулы! — сердито ответила Цинния.

Гигантские опухоли Гилдероя опадали на глазах, безоар действовал.

— Я принял противоядие, — возразил он, с трудом шевеля губами.

— Из аконита, бубонтюбера, жги-травы, — Цинния втянула носом воздух, — и экстракта Чёрных слизней! Какой дурак учил вас Травологии и медицине, Локхарт? Здесь вам не ваши книжки!

— Но ведь Чёрные слизни... они целебные...

— Не в сочетании с жги-травой! — у Циннии был такой вид, словно она сейчас ударит Локхарта.

«Это объясняет красные пятна, — подумала Ребекка, — но всё остальное?»

Впрочем, можно было не ломать голову и довериться Циннии, лучше нее в Травологии и лечебных аспектах и сочетаниях никто не разбирался. Собственно, поэтому Форрест и заведовала теплицами практически единолично.

— Как вы вообще могли решиться на такое?! Намеренно подставляться под ядовитый укус?!

— Я гадал на картах, — с трудом ответил Гилдерой. — Сегодня мой счастливый день.

— О, да! — воскликнула Цинния с непередаваемым сарказмом. — Ещё какой! Сегодня я, наконец, по-настоящему вылечу вас, мистер Локхарт, от чего-то смертельного! Рейнольд, в палату его!

— В какую? — почесал в затылке подошедший медбрат.

— К мистеру Блэку, — ласково сказал незаметно подошедший директор. — И пришлите медсестру поопытнее... нет, дежурного целителя.

Когда Локхарта, не отрывавшего влюбленного взгляда от Циннии (в основном от её груди), унесли, Старшие Целительницы дружно повернулись к улыбающемуся Брауну.

— Понимаю ваше возмущение, мисс Форрест, мисс Каннингем, — сказал директор Мунго, — но я уже обо всем договорился! Мистер Локхарт — очень популярный писатель, и свою следующую книгу он посвятит нашей больнице! Если вы не читали...

— Читали, — отрезала Цинния.

— И мало того, мистер Локхарт сделал пожертвование больнице, очень, очень щедрое пожертвование, так что ничего страшного, если он проведет тут денёк-другой!

— То есть он, — Цинния задохнулась от возмущения, — будет теперь находиться тут с вашего разрешения и одобрения, директор?!

— Скоро Сочельник и Рождество, Цинния, — с легкой укоризной в голосе ответил Уильям. — Сочельник! Нужно прощать и возлюблять, а ещё мистер Локхарт любезно согласился оплатить весь ущерб, который больница понесла по его вине...