Александр Иванов - Злата. Жизнь на «Отлично!»

— Это не кто-то вроде Стёши? — закончил я

— Да, — согласилась мама, — не кто-то, вроде нее… Так, все-таки, я права? Он тянет лапки к Стёше? Это поэтому ты надорвала его визитку? Что-то поняла и разозлилась?

— Может быть, мам, а может и нет, — и отобрав одеяло, укрылся вновь, — я же говорю, что, во-первых, все это мои домыслы, а во-вторых… Ты ему позвонишь?

— Позвоню, — ответила мама, — я использую все средства, чтобы выяснить, чтослучилось с тобой и как избежать подобного впредь…

— Мам, я надеюсь, ты не станешь…, — начал я

— Злат, я много лет работаю секретарем, и поверь на слово, умею быть очень вежливой и корректной даже с самыми неприятными людьми! — перебила меня мама, — И знаешь еще что?

— Что? — поинтересовался я

— Просто забудь об этих своих домыслах, если тебе, конечно, дорога дружба со Стёшей. И даже не вздумай обмолвиться о чем-то подобном ни перед подругой, ни перед ее родителями…особенно перед родителями! Поссоришься насмерть с ними со всеми! Гарантировано!

— Сказать что, мам? — уточнил я

— Ничего. Давай уже спать, — ответила та и выключила ночник, — спокойной ночи!

— Спокойной!

Я вновь оказался в какой-то нереальной реальности. И вновь я вижу людей, которых никогда до этого не видел (по большей части), и события, участия в которых никогда не принимал, а значит…значит — все это скорее всего сон. Память. Память возвращается ко мне через сновидения…

Рассуждать о сновидении, при этом находясь в самом сновидении — весьма необычный опыт.

Внезапно сюжет сна изменился, а я, лежа на некоем жестком топчане, оказался в какой-то небольшой и очень сильно натопленной комнатушке, обшитой вагонкой, с потолка которой свисала лампочка, без какой-либо люстры, не слишком-то и ярко освещая окружающую меня действительность. И окно…за которым были темень и снег. Снег больше похожий на мелкий град, яростно царапающий стекло. С улицы доносится характерное тарахтение дизель-генератора. Я…я ощутил чьи-то поцелуи. Рядом со мной, укрывшись пледом, лежит обнаженная Забава! Забава, которой еще совсем немного лет… Моя Забава…

Жарко…

На этот раз, происходящее — не отголоски собственных воспоминаний Златы, и вовсе даже не чистая фантазия мозга.

Это отголоски моих воспоминаний из той жизни…тех воспоминаний, и, Боже, как же все это реалистично!

Я вновь оказался на турбазе, в одном из тех многочисленных лыжных походов, в которые ходил по молодости. Ночь… Боже! Как же давно это было…

— Забава! — зашептал я, собираясь погладить жену по волосам, но…внезапно резкая боль в районе мочки уха безжалостно оборвала мой сон…

Я отрыл глаза.

— Фуня! Чтоб тебя, задница мохнатая! — в расстроенных чувствах сказал я, протирая спросонья глаза.

На моей груди развалилась кошка, и мурлыча, кажется, на максимально возможной для нее громкости (вот тебе и дизель, блин, генератор…это таким ассоциативным образом мозг отреагировал на кошачье мурлыканье), тыкалась теперь своим мокрым носом в мои щеки (вот тебе и Забавины поцелуи!). И именно эта зараза, из хулиганских побуждений куснула меня за ухо, хоть и несильно, прервав таким образом великолепный сон…

— И чего это ты вдруг решила прийти ко мне, а? — я поднял кошку над собой, на вытянутых руках, и слегка потряс.

Об этой животине, я уже почти что и забыл вовсе, ибо Фуня, обычно, меня полностью игнорирует, стараясь держаться подальше. Неужели чувствует, что Злата уже и не совсем та? Возможно… Не зря же говорят, будто бы кошки очень чувствительны.

Да, и, вообще, у нее обычно два «режима работы»: ходить по пятам за бабулей, да дрыхнуть на подоконниках за шторами и занавесками, где ее и не видать особо.

Я огляделся. Мамина комната. Ну да, вчерашним же вечером матушка заграбастала меня с собой, и я заснул в ее любящих объятиях, но теперь ее самой тут не было. Встала уже, значит…

Часы показывали без десяти одиннадцать. Это я неплохо так продрых.

Согнав кошака на пол, встал, быстренько заправив постель и одев тапки…чуть не забыл! Нужно же взвеситься!

Достав из-под кровати весы — встал на них. 64 кило и 380 грамм! И это еще с учетом продуктов жизнедеятельности, скопившихся за ночь, а также, пижамы. Короче говоря, еще минус килограмм, а может, даже и чуть больше, с момента последнего взвешивания, дома у Стёши. Отлично! Хотя, пожалуй, нет…слишком уж быстро масса уходит. Девочке терять более пяти кило в месяц, ну, максимум шести, нельзя, иначе запросто можно нанести немалый вред организму, а на это я пойти никак не могу…

— Ладно! — сказал вслух я, ногой заталкивая весы обратно под кровать, и снимая с головы капюшон, — Нужно чуть-чуть скорректировать количество съедаемого, в сторону увеличения.

А затем, встал как вкопанный, из-за мысли, промелькнувшей в моей голове. Я так понимаю, что весьма скоро обрету память Златы либо в полном объеме, либо по большей части…и это меня не слабо так тревожит. Кем же я стану, когда наша с ней память и жизненный опыт объединяться воедино? Не исчезну ли я, как утренняя роса на Солнце? Очень неприятное размышление… Я очень не хочу исчезать, ибо мне нравится (безумно нравится!) моя теперешняя жизнь!

Отогнав от себя эти мысли и потянувшись, собрался было выйти из комнаты, когда краем глаза заметил световую индикацию моего телефона, лежавшего сейчас на комоде.

Сообщение от Стёши, которое она прислала еще вчера, около десяти вечера, но в это время мы с матушкой уже дрыхли…

«Златка, я поговорила со своим знакомым блоггером! Он согласен выложить у себя на канале твое видео, нужно только сбросить его в обменник!» — написала Стёша

«Доброе утро! Здорово, что он согласился! Это хорошие новости! Тогда сегодня сброшу видеофайл! Звиняй, что не ответила вчера — дрыхла уже, когда ты мне написала. Я ток встала!», — написал в ответ я

«Доброе, Златка. Ничего. Ты же сегодня поедешь с нами к брату?» — практически тут же пришел ответ от подруги

«Ну, да, само собой, я же обещала Павлику, что каждый день, вместе с тобой, приезжать буду», — ответил я

«Хорошо, спасибо! Я тебе напишу или позвоню за полчасика до выезда» — пришло сообщение от Стёши

«Лады», — ответил я, после чего вышел из маминой комнаты.

Маман и бабушка на кухне шепчутся явно на повышенных тонах…, - отметил я данный факт, прежде чем юркнуть в ванную.

Быстренько умывшись, а также, сделав все прочие обычные утренние дела, что делаются в ванной, и не став переодеваться (из этой пижамы просто не хочется вылезать!), выполз на кухню, где в данный момент стояла тишина.

Гнетущая, я бы сказал.

Бабушка, сосредоточенно работая ложкой, кушала творог с варением, а мама, уткнувшись в чашку, кажется считала чаинки на дне. И если судить по выражению лица, то пребывала она, если и не в состоянии крайнего бешенства, то уж точно на его пороге…