Александр Иванов - Злата. Жизнь на «Отлично!»

И воспользовавшись мгновением замешательства подруги, помчался к библиотекарю, оформлять свою добычу.

Позже. Около восьми часов вечера.

— Спасибо тебе, Златка, за то, что тратишь столько своего времени, помогая такой бестолочи, как я…еще чуть-чуть и с летним заданием будет покончено, ура! — слегка постучав по своей голове, заявила чрезвычайно довольная Стёша, проводив меня от своего дома до моего подъезда (мы что-то засиделись у нее, хотя сегодняшние задания были относительно быстро выполнены (Стёша материал очень быстро усваивала, видимо, все дело в самой учительнице химии, такое бывает), и лишь с возвращением домой Витька, наша посиделка завершилась), после чего, обняв и чмокнув в щеку, добавила, — Да и вообще…

— Будешь должна! — изобразил я крайне корыстное выражение на моське, добавив затем, — Всегда пожалуйста, Стёша, всегда пожалуйста!

После чего, дерзко ущипнул подругу за ее крепкую задницу.

— Ну, все, хватит! Отпусти уже на свободу! — сказал я, в тот момент, когда подруга от меня натурально отскочила.

— Златка, злодейка! — с притворным недовольством зашипела она, а затем, на мгновение задумалась, явно о чем-то вспомнив, — Кстати! В следующую субботу, мы с двоюродным братом и его шайкой едем на Пироговское водохранилище…ты же с нами? Будет весело!

— Это в Бухту радости, что ли? — поинтересовался я, вспоминая те места…лет тридцать, наверное, там уже не был, хочу!

— Уху, — издала звук согласия, — туда! Поедешь?

— Очень хочу, но на общественном транспорте меня, боюсь, домашние не отпустят…, - подумав, ответил я

— Не-не-не! Никакого общественного транспорта! — замахала рукой Стёша, — Едем на машине!

— Тогда у матушки отпрошусь и если разрешит — то еду, конечно! — от предвкушения у меня сама собой появилась на лице улыбка, чуть ли не до ушей

— Ну, ладно… Тогда я побежала, пока Златка! — помахала мне напоследок подруга

— Пока, пока, — ответил я

Стёша, сделавшая уже пару шагов, вдруг остановилась, развернувшись.

— Златка, папа завтра заедет за тобой к одиннадцати, не забудь, пожалуйста! — напомнила она

— Не забуду! — уверил ее я, — А ты это…куда, кстати, сейчас намылилась-то?

— Пойду, к Катьке зайду, — ответила Стёша, папаня которой, напутствовал дочь, когда та собиралась меня провожать, словами: «…и чтобы через двадцать минут была дома!»

— К той платиновой блондинке? — поинтересовался я

— Уху, — издала звук согласия подруга, — к ней, да

— Ну, привет ей тогда! — сказал я

— Передам, — ответила Стёша, и послав мне воздушный поцелуй, была такова.

Немного постояв около входа в подъезд и понаблюдав за уходящей подругой, пока та не скрылась из виду, снял с головы бейсболку и потянувшись, широко зевнул, после чего, перевел взор на диск заходящего Солнца.

— Красиво…, - вслух негромко сказал я, глядя на закат.

От созерцания природных красот меня отвлекла возня у подъездной двери. Тетенька пыталась открыть ее задницей и вывезти на свет Божий своего двухколесного друга. Получалось это у нее так себе, ибо подъезд имел две двери, создавая таким образом тамбур, и для провоза велосипедной техники, был крайне неудобен.

— Я подержу дверь, — сказал я женщине

— Спасибо, — ответила та, выкатывая велик.

В лифте.

Постояв, размышляя, в кабине секунд десять, нажал, вместо кнопки с цифрой «4», кнопку с цифрой «22»…

Настроение у меня сейчас было каким-то, блин, романтическим, так что захотелось понаблюдать за закатом с высоты птичьего полета, так сказать.

Романтиком я, признаться, не был никогда, и к природным красотам по большей части оставался равнодушен, так что подобные ощущения были для меня можно сказать в диковинку. Но, я не против и вовсе даже не жалуюсь. Новое тело — новые ощущения и привычки. В конце концов, разве не стремлюсь я ко всему новому?

Конечно, вход на крышу, скорее всего, окажется заперт, но ничего страшного не случится, если я понаблюдаю за закатом с общего балкона последнего этажа, благо, выходит он как раз на нужную сторону.

Однако, как это ни странно, дверь, преграждавшая путь на лестницу, ведущую на крышу, оказалась не только не заперта на замок, но даже и чуть-чуть приоткрыта, так что я сумел беспрепятственно выйти на эту самую крышу.

И первым, что меня на ней встретило — был яростный порыв ветра, едва не сорвавший с моей головы, и не унесший в «прекрасное далеко», бейсболку.

С крыши этой двадцатидвухэтажки вид на округу открывался, откровенно говоря, просто охренительный! В летний вечерний Зеленоград красив, ничего не скажешь…

Слишком близко к огороженному краю я не решился подходить (сильный ветер, да и голова может закружиться, не дай Бог свалюсь с крыши, несмотря даже на ограждение, которое могло бы быть, кстати, и повыше…).

Однако, даже до намеченной точки я не дошел…

Сделав всего пару шагов по практически расплавленному, после жаркого августовского дня, битумному покрытию, вдруг заметил…

На углу крыши, у самого ограждения, спиной ко мне стоял высокий, худощавый мужик, одетый в джинсы и в белую рубашку на выпуск, с растрёпанными волосами.

Кажется, еще один любитель романтики…ну, или, по крайней мере, романтически прибухнуть, — подумал я, глядя на бутылку с каким-то темным алкоголем, что была у него в руке.

Мужик тем временем, докурив сигарету, и растерев ногой окурок, внезапно разразился неким монологом, суть которого я не особо уловил, ибо услышать его мне мешал гулявший по крыше ветер, после чего, неловко перелез через ограждение.

Я стоял и завороженно наблюдал за разворачивающейся на моих глазах драмой. Многое в той жизни видел, но вот самоубийства, а происходящее сейчас было именно им, мне наблюдать лично еще не доводилось (и слава Богу!)…

От созерцания этого ужаса меня отвлек предмет, лежавший на крыше, невдалеке от того места, где стоял потенциальный самоубийца, и блеснувший в лучах заходящего Солнца. Часы. Под ними лежала некая бумажка.

Предсмертная записка, вероятно…

Я снова перевел свой взор на мужика, который, сделав теперь очередной глоток из бутылки, и, свободной рукой держась за ограждение, поглядел вниз, и с выражением животного ужаса на лице отпрянул назад, после чего, перелез обратно, на безопасную сторону. Закурив новую сигарету, и расправившись с ней, за пару затяжек, вновь приложился к бутылке…

После чего, снова перелез через ограду.

А затем, эти его метания повторились вновь.

Однако, в один момент он, кажется, все же решился…

И оглянувшись (видимо, захотел в последний раз поглядеть на окружающее), заметил Злату, стоявшую не очень далеко от него…

От его этого взгляда, мне захотелось немедленно развернуться и убежать с крыши (мало ли, вдруг он решит устроить нам парный полет, а летать я не то чтобы очень люблю), однако не смог сдвинуться с места! Удивительное дело, но я был натурально парализован от ужаса! Ноги мои в этот момент словно свинцом налились, и я не мог пошевелить даже мизинцем (не припомню такого, чтобы когда-либо ранее со мной случалось нечто подобное…женского тело)….