Максим Дынин - За обиду сего времени

На четвёртый день пути, километрах в десяти после выезда из парадора, мы проехали очередную индейскую деревню. Далее дорога поднималась по безлюдному, лесистому склону. Вася сказал мрачно:

– Не нравится мне это…

И приказал пулемётчикам на крышах смотреть в оба. Я подумал, что зря он перестраховывается, но, когда мы выехали из леса, мы увидели дюжины две конных, преграждавших дорогу метрах в ста.

Капитан де Аламеда поменялся в лице и сказал:

– Вряд ли это вся банда. Полагаю, нас сейчас как раз обходят. Думаю, их не менее пятидесяти, наверное, даже больше.

Вася же улыбнулся:

– Не бойтесь, капитан, хуже было бы, если бы они напали на нас в лесу.

Тем временем, наши ребята начали занимать позиции вокруг каравана. Тем временем, от группы отделился некий метис – остальные, кстати, выглядели как чистокровные индейцы – и поскакал к нам. Он насмешливо закричал:

– Эй, приятели, есть разговор.

Я сказал:

– Я поеду.

– Дон Алесео!

– Не бойтесь, капитан. Вася, оставайся здесь, а я возьму с собой троих.

Двое конных "идальго" с автоматами и один с карабином по моему сигналу подвели мне коня, и мы вчетвером поскакали поближе к метису.

– И что у тебя за разговор, амиго?

То посмотрел на нас и вдруг переменился в лице.

– Русские?

– Как видишь.

– Простите за недоразумение, конечно же, вы можете следовать в полной безопасности. Счастливого пути, и да хранит вас Бог!

И он повернул коня и поскакал обратно, после чего вся кодла помчалась прочь через поля. Высунувшийся было из леса бандит, увидев, как улепётывают его товарищи, что-то крикнул и юркнул обратно под спасительную сень деревьев.

– Да, дон Алесео, похоже, бандиты наслышаны о вас, – еле вымолвил капитан де Аламеда. – Донья Алехандра, вы, я надеюсь, не испугались?

– Испугалась немного. Но я верила, что мои спутники – и вы, капитан – сможете меня защитить.

Де Аламеда смущённо поклонился нашей единственной даме.

На шестой день, мы заночевали в первом настоящем городе к северу от Санта Лусии – прекрасном и богатом Таско, с его каменными и богато украшенными домами и церквями. Капитан де Аламеда поехал к начальнику охраны дороги, взяв меня с собой. Тот сначала заявил:

– Капитан, вы в своём уме? Если вам что-то нужно, обратитесь к кому-нибудь из моих заместителей.

Я посмотрел на него пристальным взглядом:

– Вы только что оскорбили человека, который хотел переговорить с вами по поводу вашего пренебрежения своими обязанностями.

– А вы кто такой? – тон его стал не столь уверенным.

– Алесео, принц Николаевский и Радонежский, барон Ульфсё, друг Католических Королей, по пути в Мехико по приглашению его превосходительства дона Хуана де Мендосы, маркиза де Монтескларос, вице-короля Новой Испании.

Начальник побледнел так, что я начал опасаться, как бы он не грохнулся в обморок.

– Дон Алесео, простите меня! А то тут столько сынков каких-то грандов проезжают и всё время требуют именно меня…

– Сеньор, вчера, примерно в сутках пути, на нас намеревалась напасть банда.

– Намеревалась?

Именно. Но, узнав, что мы русские, они отказались от своих намерений.

– Это, наверное, была банда Фалько – так себя именует их главарь. Метис, а все его люди – индейцы.

– Именно так. Но почему он до сих пор орудует в тех местах?

– Дон Алесео, прошу вас, мы много раз пытались его поймать, но у него сеть информантов по индейским деревням…

– И почему в Эль-Фуэрте не вырубают деревья и кусты вокруг крепости, служба несётся спустя рукава, так, что они вряд ли смогут отбить нападение даже самой захудалой банды?

– Я этого не знал, ваше сиятельство!

– А должны были.

– Я разберусь, обещаю! Прошу вас, только не жалуйтесь на меня вице-королю!

В местном парадоре нам сообщили, что к ним приходил человек от сеньора алькальде и пригласил нас остановиться у него. Приняли нас как самых дорогих гостей, и на следующее утро, во время завтрака, мэр отозвал меня в сторону и сказал:

– Дон Алесео, до вас здесь недавно останавливались дон Хуан и дон Исидро, который рассказал мне, что вы собираете индейские поделки. Примите эти безделушки в знак нашего уважения и благодарности за всё, что вы сделали для нашей колонии.

Это были фигурки из серебра с бирюзой – весьма искусной работы. Я вспомнил – Таско был знаменит своим серебром и в наши дни. Я решил пожертвовать получасом и зашёл в лавку, которую мне рекомендовал лично мэр, и купил целую кучу ювелирки – для супруги, для дочери, для Сары с Машей, для Лены, для Мэри, и просто на запас – они были недорогие, чуть дороже просто серебра…

Седьмую ночь мы провели в городке Куэрнавака. Я ожидал увидеть ещё одно Чильпансинго, но город оказался более похожим на Флоренцию – прекрасный дворец-крепость Кортеса, напомнивший мне флорентинский Барджелло, церкви, дома-дворцы – и всё это на краю прекрасного ущелья, под сенью двух вулканов-пятитысячников, тех самых Попокапетеля и Истаксиуатля, которых мне некогда не довелось увидеть из столицы в далёком двадцатом веке.

А на следующий день мы въехали в Мехико. В отличие от моего визита в двадцатом веке, смога не было, и вид на вулканы был даже лучше, чем из Куэрнаваки. Но вот сам город, как оказалось, недавно пережил наводнение, и был не в лучшем состоянии – многие дома были полуразрушены, а на улицах до сих пор лежал строительный мусор, принесённый потоками воды. Тем не менее, центр успели восстановить, и он был весьма красив – центральная площадь города, так же, как и в Санта Лусии, именовавшаяся сóкало, но намного больше и красивее, была окружена церквями и дворцами. С его восточной стороны находился величественный дворец вице-короля в стиле барокко, а вдоль северной строился грандиозный собор рядом с небольшой Главной Церковью, построенной сразу после конкисты, которая уже давно не вмещала всех желающих.

Единственное, что меня удручало – от древнего Теночтитлана остались разве что отдельные структуры на окраинах города. В центре всё, связанное с ацтеками, лежало в руинах, а чаще было уже снесено либо находилось под другими зданиями. Так, по рассказам де Аламеды, ребёнком он ещё видел часть руин древнего Большого храма ацтеков, но теперь то, что от него осталось, погребено под домами Острова собак – так назывался холмик рядом с сокало, на котором при наводнениях собирались бродячие собаки. А камень, из которого он был построен, как и камень дворца Монтесумы и других зданий, был использован при постройке собора, вице-королевского дворца, церквей и даже частных особняков.

Теночтитлан ранее находился на острове посреди крупного и мелкого озера, именовавшегося Тешкоко, и попасть в него можно было только по дамбе, построенной ацтеками, либо на лодке. После наводнения три года назад его было решено осушить, и место, где оно находилось, успело зарасти высокой травой, а те его части, которые располагались ближе к центру, теперь усиленно застраивались. А чуть дальше на дне бывшего озера зеленели поля.