Лада Кутузова - Темногорье

По наблюдению Шейлы тот скучал по родным, но возможно, он предпочел бы спокойную жизнь постоянному риску собой. Но была ли у них возможность отменить уговор с Хранителем пути, про это Шейла не знала. Тот не появлялся, так что спросить было не у кого.

Припасов осталось дня на три, и это беспокоило Шейлу: пополнить их было негде. Наверняка среди растений имелись те, у которых стебли, листья и корни был съедобными. Проблема состояла в том, что Шейле и парням эти растения были незнакомы. С большой вероятностью растительность была безопасна для здоровья, но всегда существовал тот злополучный шанс, что ребятам попадется ядовитая гадость.

Лес, который появился на горизонте, сразу не понравился Шейле — было в нем что-то пугающее, как в злых сказках, где ведьма поджидает детей в пряничном домике в похожем лесу. Потому Шейла предложила переночевать в поле, подальше от деревьев. В последний раз воду набрали в болотце со стоячей водой. Майкл бросил в бурдюк обеззараживающие таблетки, но привлекательнее от этого вкус воды не стал. На болотной воде отварили крупу, а когда она была готова, то промыли ее чистой водой, оставшейся в бурдюке Шейлы, чтобы отбить тухлый запах.

Летц вскрыл последнюю банку тушенки, теперь приходилось экономить на мясе, деля банку консервов на четыре части. Хорошего в этом было одно: заплечные мешки значительно полегчали. Сегодня первой дежурить выпало Шейле. Хотя в дороге с ними ничего не случалось (пока не случалось), заведенный порядок решили не менять.

Шейла поддерживала костер, стараясь сидеть поближе к нему. В памяти всплыло, что дикие звери боятся огня, поэтому держатся от него в отдалении. Шейла поежилась: столкнуться с животными не хотелось. Ей хватает воспоминаний о той твари, которая охотилась за ними в горном лабиринте.

Шейла подбросила ветви в огонь, одна из них треснула, и Шейла подскочила от резкого звука. Она попыталась успокоиться, но нервозность усиливалась при одной мысли, что им завтра придется идти через лес. Шейла не могла объяснить, чем он ей не нравится, но предчувствие охватило ее: следует ждать неприятностей. Слишком долго у них все было относительно благополучно.

Из спального мешка вылез Летц, готовый сменить ее.

— Как ты? — спросил он.

Шейла пожала плечами: смотря что понимать под этим вопросом. Если физическое состояние, то нормально, если душевное, то нет.

— Уродский лес! — выругалась она. — В нем что-то не так.

— Завтра увидим, — Летц постарался успокоить ее. — Если что-то вызовет сомнения, обойдем его.

Шейла хотела съязвить, что ни разу они не миновали неприятности, а вляпывались в них по самую макушку, но прикусила язык: в лесу один за другим зажигались красные огни, и от этого зрелища ужас только усилился.

…Лес заполнил собой горизонт — он был без конца и края. Шейла прикинула: если его обходить, никто не даст гарантии, что у них это получится. Похоже, в правилах игры, в которую они ввязались, было прописано строгое следование пути. Шейла скрипнула зубами: еще никуда ей так не хотелось идти, как сюда.

Летц вытащил огонек: с его светом было надежнее. Фонарик же оказался безнадежно испорчен: он не выдержал схватки с тенями за единорожка, и даже смена батарейки не помогла. Вблизи деревья оказались мертвыми: на них не было ни листочка. С источенной древесиной, с отлетевшей корой, они стояли как памятники сами себе.

— Похоже, лес болен, — заметил Летц. — Или жуки постарались — короеды

На суку повисла дохлая птица. И у Шейлы под левой лопаткой начало ныть от дурных предзнаменований: похоже, это слишком больной лес, и как бы болезнь не оказалась заразной.

Здесь было слишком тихо и мрачно: сухие деревья были облеплены наростами, походившими на серых улиток. Шейла старалась не касаться их, сама мысль об этом вызывала волну отвращения. Земля не была покрыта ни прошлогодней листвой, ни хвоей, даже трава побурела, посреди нее появились проплешины.

Шейла достала из мешка запасную футболку и дышала через нее. Клочки серой паутины, повисшие на траве, сухие листья, с шелестом опадающие с сучьев, стоило только задеть их… Шейла физически не могла тут находиться, еще немного, и у нее начнется истерика.

— Парни, давайте прибавим шаг, — попросила она. — Я пятой точкой чувствую неприятности.

Никто не стал подтрунивать над Шейлой, Майклу и Летцу здесь тоже не нравилось. Дорога петляла между деревьями. Иногда приходилось перелезать через груду поваленных стволов, облепленных белесыми грибами. При прикосновении стволы рассыпались в труху, и Шейла всякий раз вздрагивала от омерзения. Она многое видела в жизни неприятного, но тут была атомная смесь гадости. А потом ребята вышли на поляну.

Здесь вповалку лежали трупы животных: хищных и травоядных, больших и маленьких. В них копошились жуки-мертвоеды красно-черного цвета. Воняло так, что желудок выворачивало наизнанку. Шейла согнулась пополам, и ее стошнило. Летц протянул ей бурдюк с чистой водой, и Шейла прополоскала рот.

— Опять насекомые! Глаза бы мои их не видели! — разозлилась она.

— И не смотри, — великодушно согласился Летц, — я поведу тебя.

— Положи ему руку на плечо, — предложил Майкл Шейле, — будто ты слепая, а он поводырь.

Она отвесила Майклу шуточный подзатыльник: балабол! Сам побелел, а туда же — острит!

Запах тления был повсюду, от него не спасала футболка, обмотанная вокруг лица, слезились глаза. Шейла смахнула слезы и встретилась взглядом с мертвым рогатым зверем. Казалось, тот смотрел Шейлу с укоризной. Из его глаза выполз жук и деловито пополз прочь. Шейла быстро отвернулась.

— Нам придется перелезать, — предупредил Летц, в его голосе слышалось напряжение.

Шейла огляделась: горы трупов, они были навалены, точно кто-то бросал их в одно и то же место. По трупам сновали зеленые насекомые, они роем вились над дохлыми животными. Шейла сжала зубы так, что едва не сломала их: она справится. Вокруг сгустились тени, лишь свет огонька разгонял их от тропы, по которой пробирались путники.

Теперь приходилось ставить ноги на мертвые тела. От этого раздавался неприятный звух — из трупов выходили газы. Шейла старалась не размышлять, по чему она идет, она смотрела вниз и двигалась дальше. Но все равно, она отметила, что повреждений на животных нет: они погибли не из-за того, что кто-то убил их.

— Немного осталось, — Шейла была счастлива, когда услышала это.

Краем глаза она уловила движение. Шейла повернула голову и едва не заорала от ужаса: голова огромного зверя, покрытого бурой шерстью, задергалась. Все мышцы на теле Шейлы напряглись, она приготовилась сорваться в бег. Спустя мгновение, Шейла поняла, что это ей померещилось из-за сновавших по животному насекомых. Вскоре ребята выбрались с поляны, оставив за собой горы трупов.