Лада Кутузова - Темногорье

Глупцы! Хаос не может существовать без Порядка, и наоборот. Жить в мире Порядка невыносимо скучно, в мире Хаоса — невозможно. Это как две стороны медали, аверс и реверс монеты, лицевая сторона и изнанка ткани. Одно не может быть без другого. Отделить Хаос от Порядка — все равно что уничтожить оба. Потому как Порядок — не абсолютное добро, и Хаос — не абсолютное зло. В них перемешалось и то, и другое. Из Хаоса возникла жизнь, но Порядок сделал возможным ее существование.

Хаос приносит вероятность чудес, Порядок — воздает по трудам. В Хаосе зарождаются новые формы, в Порядке они находят свое предназначение. Война между ними — это битва против самого себя. Глогх обернулся назад. Вечная схватка, змея, кусающая себя за хвост… Этот мир сам уничтожил себя.

Глогх вышел из города и втянул в себя воздух. Ни с чем не сравнимый горьковатый запах проклятых исчез.

Плохо без часов, не знаешь, как ориентироваться во времени. Катя только надеялась, что дядя Дима и Игорь разбили лагерь недалеко от дороги. И она их заметит, или они ее. Катя бежала со всех ног, боясь, что они, ну вдруг, сорвутся посреди ночи и уйдут. Где потом их искать? Она и так наделала много глупостей, не может позволить себе еще одну. Дыхание сбилось, в боку нестерпимо кололо. Несколько раз Катя споткнулась и чуть не грохнулась наземь. Край небо посветлел, она уже должна была добраться до попутчиков. Катя остановилась и позвала: "Дядя Дима! Игорь!" Голос сорвался. Она отдышалась и крикнула вновь. И еще раз. Позади отозвались: "Катя, это ты? Мы здесь!" Ну вот, пронеслась мимо, не заметила. Катя повернула туда и увидела два смутных силуэта. Она вновь сорвалась на бег и со всего маха влетела в объятия дяди Димы, Игорь тоже обхватил ее. Катя плакала от счастья и пережитого страха, ведь все могло сорваться. А потом долго рассказывала о том, что произошло.

В конце она обратилась к дяде Диме:

— Я взяла у вас деньги. Только вернуть не могу — оставила одному человеку, точнее великану. Ему на лечение надо.

Дядя Дима лишь махнул рукой:

— Ну и черт с ними, деньгами. Здоровье важнее.

Катя не стала спрашивать, не сердится ли он, и так чувствовала, что нет.

А потом дядя Дима рассказал, как они с Игорем искали ее, ждали, а потом решили идти дальше. Вышли на тракт и заметили ленту, привязанную на куст. Догадались, что ее Катя оставила.

— Интересно, как мы можем найти проходы между мирами? — размышляла она.

Игорь пожал плечами:

— Не думаю, что это из тех вещей, которые у нас с дома сохранились. Что-то полученное здесь. Как веревка, ключ или огонек, которые выменяли у Флута.

— Или стеклышки, — задумчиво произнесла Катя, — через которые можно увидеть радугу.

Не сговариваясь, они достали стекла и посмотрели сквозь них на небо. Вдалеке над лесом вспыхнула пестрая дуга.

— Туда, — произнес дядя Дима.

Они сошли с тракта и теперь пробирались через густые дебри: мимо огромных стволов поваленных деревьев, через непроходимые заросли кустарника, цепляющегося за одежду. Впереди их ждала полная неизвестность. Они останавливались лишь на двадцать минут — перекусить, потому что боялись опоздать: вдруг радуга исчезнет? А та манила и обманывала, идти до нее пришлось долго. Лишь ближе к вечеру путники выбрались на лесную поляну. В ее центре воздух сгущался и образовывал спираль, и казалось, что они смотрят в бескрайнюю воронку. Путники помедлили в нерешительности, а затем верх и низ смешались, странников охватила небывалая легкость и восторг, время исчезло, и они переместились.

Здесь шел дождь. Потоки воды стекали ручьем, точно на небе устроили генеральную уборку. Путники вымокли до нитки, пока Игорь не заметил вдалеке стог. Катя и остальные зарылись в потемневшее от влаги сено и постарались согреться. Хорошо, что у Кати кожаные штаны не вымокли, и трусы сухие, а вот кофту пришлось переодеть, вдобавок сверху Катя свитер напялила. Дяде Диме и Игорю пришлось хуже, запасных штанов у них не было, но Катя отдала Игорю старые джинсы, которые чудом не выбросила. Тот с благодарностью их принял, хотя его ноги смешно торчали из коротких штанин. А вот сухой обуви ни у кого не осталось, но хотя бы носки нашлись, чтобы переодеться.

Они весь вечер просидели в стогах, пока дождь не угомонился. Перекусили бутербродами с сыром и мясом и выбрались наружу. Бр-р-р, ноги снова вымокли — до чего же неприятно. В конце поля виднелись деревянные дома. После небольшого совещания путники решили идти туда — купить еду и сапоги с одеждой, если получится, а заодно переночевать. Ближе к деревне сомнения все больше одолевали их: больно неказистая. В сумерках с трудом можно было различить покосившиеся заборы, соломенные крыши, узкие окна, затянутые чем-то непонятным.

— Слюда, что ли? Или бычий пузырь? — наморщил лоб Игорь. — Это какой же век?

Путники решили постучаться в крайний дом. Оттуда легче сбежать, если понадобится.

— Кто там? — послышался испуганный женский голос.

— Пустите, пожалуйста, — попросила Катя. — Нам надо согреться: мы промокли под дождем. Деньги у нас есть.

Дверь скрипнула, и на пороге возникла женщина. Непонятного возраста, в длинном сером платье с заплатами на рукавах, на голове повязан платок, в руках лучина. При виде путников ее глаза расширились, но она ничего не сказала, лишь велела:

— Быстрее.

Они зашли, наклонив головы, чтобы не удариться о косяк. При свете лучины видно было немногое. Низкие закопченные потолки, деревянная утварь, хромоногий стол, земляной пол, на который постелили всю ту же солому. Бедность, одним словом. Женщина усадила их на лавку.

— Вы же явились с поля? — спросила она.

Скрывать правду не имело смысла, Хирург кивнул.

— Одеты не по-нашему, — заметила хозяйка, гостям она так и не представилась. — Не здешние.

И снова Хирург согласился. Женщина пронзительно посмотрела на него:

— Вы колдун? Спасите моего сына. Я заплачу. У меня денег мало, но я отдам вам все.

Хирург долго молчал, не зная, что ответить, затем произнес:

— Я не колдун, там, откуда мы родом, нет никакой магии. Мы обычные люди.

Женщина побледнела и в следующий миг сползла с лавки, она была в обмороке. Хирург велел Игорю приподнять ноги хозяйки и держать, а сам похлопал ее по щекам — женщина пришла в чувство.

— Что у вас произошло? — спросил он.

Женщина совсем ослабла и с какой-то безнадежностью поведала: заболел сын, уже пятый день мечется в жару. Его трясет от озноба и кашля. Она все перепробовала — ничего не помогает. Она роняла простые слова, а от нее веяло безысходностью.

— Я врачеватель, — сказал Хирург, — покажите ребенка.

Мальчику было десять лет. Он лежал в соседней комнате и спал, со свистом втягивая воздух. Хирург потрогал лоб: горячий. От его прикосновения ребенок проснулся.