Александр Алексеев - Пилюля

– А ты попробуй отдай точно пас. Мячик под ногой прыгает как бык перед случкой, форварды наши как бешеные тараканы от защиты бегают. Хорошо если связки есть, когда пас можно закрытыми глазами дать. Вот как ты со вбрасыванием тогда придумал…, - Шувалов чокается со всеми. Выпиваем.

– Ты, что сказать то хотел, – закусив интересуется у меня Виноградов.

– Так народу в нападении слишком много, а в защите – мало. Перекос. А трэнэр слушать не хочет…

– Так ты это, – встревает Бобров, – пошли его нах и играй в оттяге.

– Посылать тренера не надо, – замечает Виноградов, – А вот сделать по своему на поле можно. Нужно только с командой потолковать.

– Ну ты брат силён, – хлопает меня по плечу Сёва, – тебе в тренеры надо. Хочешь у Василия Иосифовича попрошу тебя в спортивный институт устроить на учёбу. На эту, как её… Заочную.

– А хочу, – говорю я припустив малька борзости, – вот медали возьмём. И попроси. Тебе Василий Иосифович не откажет.

– Сёва, помоги парню, – просит партёра Шувалов, – Тебе ж не в падлу, а команде польза будет. Была у тебя команда лейтенантов, а будет команда тренеров.

– А-Ха-Ха.

Требовать логики от страстно влюбленной молодой женщины, все равно что искать солнце в глухую ночь.

Мало-помалу я и не заметил, как набрался. Эти зубры привыкли к ведёрным дозам, а я отключился. Приснилось мне что мы с канадцами играем. Приятно глазу… Какая у нас Команда… [30] https://youtu.be/1ukpLl1ImTo?t=255

Тут в плечо толкает кто-то. Будит меня девочка:

– Дяденька, а ты футболист или хоккеист?

Мотаю головой и бормочу:

– И то, и другое.

– А ты сказки знаешь? – не отстаёт малышка.

– Если водички принесёшь – расскажу… Эй. Да побольше.

Дитё вприпрыжку понеслось за водой вопя:

– Мама. Мама. Дядя воды хочет.

Оказывается пришла сестра Сёвы Антонина. А я разлёгся на их диване. Проглотив литровую банку рассола (спасибо, добрая женщина), рассказал малышке историю Чебурашки жившего в телефонной будке в коробке из-под бананов.

– А что такое бананы? – спрашивает неусидчивая пигалица.

Фу ты. Чуть не спалился.

Поменял бананы на груши. Подружил Чебурашку с Геной и стал собираться домой. Одноклубники в другой комнате досматривают что-то по КВНу.

– Водичку надо поменять, – замечает Виноградов, – Дистиллированную заливаешь?

– А то. – отвечает хозяин. – Что, Юрок, отчаливаешь? Ну, пока.

Так. Тренировку я пропустил. А… Да… Пилюля же ждёт. Или уже не ждёт. Пол-одиннадцатого.

Бегу по ночной Москве. Слюни после рассольчика обильные прям как у норвежских лыжников-астматиков. К общаге намерзает белая борода. А вот и дежурка едет. Кричу "Стой". Останавливается. Из кабины выпрыгивает комочек закутанный в пуховый платок и несётся ко мне.

– А я думала, что ты не придёшь, – улыбается и осторожно вытирает пену с моего рта. Дежурка бибикает. Пилюля целует меня в щёку, всовывает в руку мандаринку и подпрыгивая, как школьница, бежит к машине. Машу ей рукой. ЗОЛОТАЯ ДЕВУШКА.

Колобок что-то переписывал в тетрадь. Потом гордо встал и с гордостью произнёс:

– А я как ваш Коля Пучков иностранные языки изучать буду. Вот со Стёпой выучил.

Чему тебя этот персонаж из "Свадьбы в Малиновке" научит.

И не дождавшись моей положительной реакции начинает:

– По-украински: Ой, гралися гуси, та ти цюцюрковый злодияка. Йди до бису, наволочь, писуньковый злодий.

Перелистывает страницу и оправдывается:

– Я может напутал чего, завтра Стёпа проверит. А теперь по-белорусски: Сярун, каб ты запорхался, каб цябе маркитуна пярдолить. Теперь по-китайски. Это Стёпу переводчик научил, что с китайцами на аэродром приезжал: Уа бу хуй цю ханнюй. Это значит: Я не говорю по-китайски.

– А я по-арабски знаю, – вспоминаю перестроечные командировки на Средний Восток, – Собакахер мударисиен Насралла. Это переводится: здравствуй учитель Насралла.

Дождался пока полиглот запишет в тетрадь и скомандовал:

– Туши свет. Отбой.

11 февраля 1950 года.

На тренировку не вышел. Колобок алкозавром обзывал.

Запомнил. Он и может только маты и оскорбления запоминать.

Отпросился по телефону у Короткова с тренировки. Тот сказал, что Бобров с Шуваловым тоже не придут. А вот на Виноградова он всегда рассчитывать будет. И деньги теперь до окончания Чемпионата бухгалтерия нам не даст.

Вот, блин, и сходили за деньгами.

Подхожу к стадиону. Народ кучкуется у кассы. Везде вот такие плакаты висят.

Подхожу к кассе. Взрослый – рубль. Ребёнок – бесплатно. То-то я смотрю ребятни прорва. Сегодня начало в 18–00. Хрена что на трибуне увидишь в темноте. А завтра в 13–00 бегут 1000 метров, потом пятёрку. Вот завтра после тренировки и заскочу. Можно и Колобка подтянуть. Он как раз к обеду из Лефортово возвращается.

Ей примерно как мне ленинградскому. Лет четырнадцать. Узнаю ли? А если пошлёт куда подальше? Что это я? Я же не педофильничать собираюсь. Так, просто вновь увидеть хочу старую подругу… Пилюля если узнает – убьёт!

В общежитии натолкнулся на Абрамяна:

– Где стихотворение, – руками машет, ногами топает, – Федя уже название намалевал. Маша, ты её не знаешь, статьи хорошим почерком напишет. Где стихи? Через неделю смотр начнётся, а у нас конь не валялся…

– Сегодня принесу. – зло реагирую на нажим. И почти рыча повторяю, – Сейчас принесу.

Ара водит руками передо мной как Кашпировский:

– Успокойся, Юра. Не нужно так волноваться.

Муля, не нервируй меня .- хочу сказать я, но в замен лишь хлопаю дверью.

Достаю тетрадь, вырываю лист и начинаю вспоминать своё школьное стихотворение: