Владислав Морозов - Охотник на шпионов [litres]

– Почему? – удивился Воздвижеский.

– Потому что они, судя по всему, оптимисты, а я, увы, реалист, то есть достаточно хорошо информированный оптимист. И, вдобавок, еще и стихийный диалектик-практик, как выражались наши дорогие Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Так что, возможно, зря мы сюда ездили. Понятен сей неутешительный итог?

– Так точно!

– Мне бы вашу понималку, товарищ Воздвижеский, я бы вообще горя не знал! – сказал я и, повысив голос, продолжил: – Значит так, орлы! Сюда белофинны нас пропустили относительно легко, но сейчас, на обратном пути, они нас непременно встретят. Так что готовьтесь к худшему. Если будет сильный огонь по нам, без возможности продолжать движение, – останавливайтесь, спешивайтесь, залегайте и отстреливайтесь, или по визуально обнаруженному противнику, или по командам, моим или товарища Смирнова. И все-таки старайтесь бить прицельно, чтобы патроны не пропадали зря. Все ясно?

– Так точно, – ответил нестройный хор простуженных голосов.

– Тогда по машинам! – отдал я команду и пошел к танку.

– В прошлый раз мы проехали место засады, а потом вернулись, – сказал я Смирнову, примостив задницу на ледяной броне позади башни Т‐37. – И, как мне кажется, теперь, видимо, стоит высадиться заранее, как только мы обнаружим место засады.

– Хорошо, как скажете, – ответил Кюнст без малейших эмоций, присаживаясь на танк рядом со мной. – Но я не думаю, что это поможет. Наше положение более чем невыгодное и к тому же нас слишком мало…

Я на это ничего не ответил, тем более что в этот момент танчик под нашими задами взревел и медленно тронулся. Миновав местные, довольно пародийные, посты и секреты, мы выехали на дорогу и двинулись в обратном направлении.

Миновали приметный трактор С‐60. Дальше на нашем пути замаячили брошенная «трехдюймовка» и горелый «ЗиС‐16».

– Впереди, слева за поворотом, кто-то есть, – сказал в этот момент Смирнов.

Кажется, началось…

– Стоп! – скомандовал я, одновременно обращаясь и к боязливо выглядывавшему из открытого башенного люка Воздвижнскому, и к сидевшему под своей броневой крышкой мехводу. «Поплавок» послушно встал, тарахтя мотором на холостых оборотах. Видя нашу остановку, метрах в пятидесяти позади нас остановился и «Газик».

– Так, – сказал я танкистам. – Сейчас мы с товарищем сержантом пройдем вдоль дороги вперед. Похоже, там засада. Если начнется стрельба – сразу выдвигайтесь к нам на помощь. Бог даст, проскочим…

Сказал это и понял, что, пожалуй, излишне оптимистично смотрю на перспективы и свои, и этих добровольно вызвавшихся на опасное и где-то даже безнадежное дело бойцов.

В общем, взяв автомат на изготовку, я спрыгнул с брони и, проваливаясь в снег на обочине дороги, пошел вперед, вслед за Смирновым, стараясь попадать своими подошвами в оставляемые им следы.

Можно сказать, что мы так крались.

Пейзаж был однообразен – снег и елки, за которыми особо ничего не было видно. Однако шагов через пятьдесят в месте, где дорога слегка поворачивала, Смирнов остановился и поднял руку. Правильно поняв этот интернациональный жест, я тоже замер на месте, в нескольких шагах за его спиной.

– Ну и что там? – спросил я, стараясь говорить как можно тише.

– Левее и дальше, за деревьями, больше десяти человек с оружием. И судя по большим массам металла, у них там два ручных пулемета или что-то похожее.

Услышав это, я коснулся перчаткой пластыря «СНА» и кое-что увидел сам. Да, штук восемь-девять одиночных красных силуэтов и две группки, одна из трех, другая из двух человек. Получается – стрелковое отделение при двух «ручняках». И, что самое поганое, чисто визуально, то есть без «спецсредств» весь этот «комитет по встрече» было вообще не видно. Видимо, из-за белых маскхалатов. Н-да, на сей раз все выглядело куда серьезнее. Я бы вообще предпочел не встревать ни в какие бои и перестрелки, но, увы, другой «дороги в рай» (ну или в ад, по обстоятельствам) здесь не было.

– Ну что – вызываем огонь на себя? – сказал я, стараясь сохранять бравый тон. Получилось это у меня, увы, плохо.

– Вы бейте короткими очередями, но не концентрируйтесь на одной мишени, старайтесь их отвлекать, – сказал Кюнст, кажется, вполне понимая мою невеликую ценность как стрелка. – А я буду работать прицельно.

– Хорошо, – ответил я. А что я еще мог сказать? Единственной радостью было то, что финны до сего момента нас, похоже, тоже не видели.

Потом мы, шагая все так же, след в след, продвинулись еще метров на десять-пятнадцать, после чего Смирнов молча кивнул мне на поваленное (видимо, очень давно), присыпанное снегом дерево.

Правильно поняв сей намек, я залег за него, а Кюнст ушел в сторону, встав за стволом толстой ели. И едва он поднял винтовку к плечу, раздалось два выстрела из его СВТ. И, похоже на то, он сразу же выбил двоих. Я пустил пару коротких очередей из автомата, но тут за точность поручиться было сложно.

Сразу же на нас обрушился разномастный грохот, свойственный стрельбе в тихом месте, каким в данном случае был лес с его неизбежным эхом. Сначала барабанные перепонки глохнут, но потом ты помаленьку начинаешь улавливать и отдельные оттенки шумов, когда автоматную трескотню забивают отрывистые бабахи винтовок. Музыка боя, блин. С веток лениво сыпался снег. Различая тусклые вспышки автоматного огня (выстрел из винтовки в таких декорациях менее заметен), я с самого начала ожидал чего-то большего, но, тем не менее, невольно дернулся, когда наконец по нас спустя какие-то секунды гулко замолотил и ручной пулемет, чьи пули отшибали большие куски коры от древесных стволов. Целились пулеметчики в основном по Кюнсту, но он (я даже не успел заметить, когда именно) умудрился мгновенно переместиться за другое дерево. И, судя по звуку, финский пулемет был трофейным ДП. Вот же суки… А вот второй финский расчет молчал, явно чего-то выжидая. Или это то, что я думаю, или… Черт, если это не пулемет, я не успею никого предупредить! Херов стратег… Научился Вася дружить с девайсом, но не со своей головою.

В общем, по-плохому все и вышло. Как и было заранее договорено. Заслышав стрельбу, танкисты рванули вперед – шум мотора и лязг гусениц начали приближаться. А через пару минут на дороге появился знакомый Т‐37, непрерывно стреляя из единственного башенного пулемета в сторону деревьев, за которыми прятались финны. Как и можно было предположить – длинными очередями и неточно.

– Бац! – раздался в хаосе перестрелки новый звук, разом забивший все остальные выстрелы.

Мощная вспышка выстрела – и облако снега поднялось там, где был второй, упорно молчавший финский расчет. Так вот чего они ждали – достойной цели для своего «бахала». И при появлении танка проснулись-таки. Я пустил короткую очередь в ту сторону, не очень надеясь на особый эффект – в древесный ствол, за которым я прятался, одна за другой впивались пули, сильно мешая целиться.