Анатолий Подшивалов - Наблюдатель

— Что же, в этом резон есть, пожалуй, я с вами соглашусь. Тогда к Рождеству приглашу вас на церемонию награждения — сами и вручите медали и чеки.

— Николай Александрович, а как там Рудольф Дизель работает, поставил он на бронеход свой мотор?

Второв рассказал, что Дизель на его заводе не работает из-за того, что прошлый управляющий, не зная никакого иностранного языка, не понял, что немцу надо. Второв, хоть и получил мою телеграмму, но тоже забыл предупредить управляющего. В результате, Дизель, потыкался туда-сюда, посмотрел на еще строящийся завод и уехал в Петербург, где его на следующий день «окрутил» Нобель и основал свой завод «Русский дизель», который и выпускает сейчас эти моторы. Уже есть 120-сильный дизель, не за горами мотор на 180 сил, но все равно, пока они дорогие и капризные. Планируется устанавливать их на речные нефтеналивные танкеры[2], причем дизель будет питать электромоторы, вращающие винты, то есть, корабль будет дизель-электрооходом. Грузоподъемность таких танкеров будет около 50 тысяч пудов сырой нефти.

— А много ли бронеходов было выпущено за прошлый год и за этот?

— Ни одного! Было получено три готовых шасси и четыре комплекта для сборки. Один комплект до сих пор стоит нераспечатанным в ящиках на складе. Поскольку он оплачен вами, можете его забрать и использовать по своему усмотрению. Шесть бронеходов было отправлено в Корею, пять из них погибло в боях, где еще один — я не знаю, так как за них заплатило военное ведомство. Больше Военное министерство на них заказов не выдавало. Насколько мне известно, когда его величество Николай Александрович узнал, сколько стоит бронеход и сколько стоит трехдюймовое орудие, то сказал, что пусть военвед заказывает восемь орудий вместо одного бронехода. А с нобелевским дизелем эта машина станет в полтора раза дороже, то есть, никаких шансов получить заказ нет. То же самое с вашим пистолетом пулеметом. Несмотря на отличные отзывы, он не прошел комиссию, поэтому заказов тоже нет.

— А почему, какие возражения, раз отзывы отличные?

— Очень большой расход патронов и малая дальность стрельбы. А, скорее всего, генералы сами не знают, как и где применять это оружие, ну и высокая стоимость. Председатель Комиссии генерал Драгомиров, известный противник скорострельного оружия, просто в истерике зашелся, когда узнал расход патронов и стоимость «Стенора». Кстати о патронах, у меня скоро третий патронный завод будет, я выпускаю патронов больше, чем два казенных завода. Вот на это всегда спрос — давай-давай! Вы же негоциант и фабрикант, Александр Павлович, поймете меня — продавать надо то, на что есть спрос.

— Ну, если не бронеходы и «Стеноры», то что вы еще выпускаете?

— Гранаты вашей конструкции, собственно не гранаты, а слегка доработанные корпуса для них. Я везде отливаю рифленую рубашку с более мелкими и глубокими насечками. Снаряжение гранат ТНТ и запалами делает казенный завод, вы же патент на гранаты передали казне, так что я ваших прав не нарушаю. Тем более, что готовые гранаты за границу идут хорошо, с большой прибылью, вот и делают их три или четыре завода и все не хватает. Прошедшая война между Японией и Китаем показала, что ваши гранаты лучше, чем японские, английские или немецкие: там были случаи как самоподрыва гранат, так и несрабатывания запала. Кроме корпусов для гранат, делаем корпуса для снарядов, преимущественно калибра 152 мм, сейчас выполняем большой срочный флотский заказ для стрельб Средиземноморской эскадры — скоро корабли уйдут из Финского залива, пока его не сковало льдом, вот и спешат флотские.

После этого обошли цеха, посетили городок для рабочих и ИТР, Техникум. Пусть все было несколько не так, как описывал свои задумки попаданец, а гораздо проще, но, поговорив с рабочими, понял, что они довольны условиями, жалованьем и вообще, «уважительным отношением»: если наказывают штрафом — то за дело; в литейке, покраске, гальваническом цеху — бесплатные обеды; детей вон учат при заводе; везде порядок — заводская полиция следит, чтобы буйств не было; лавка хорошая, продукты свежие и в кредит дают.

— Николай Александрович, а как шведы, что собирались приехать, или с ними так же как с Дизелем получилось? И что с Норденфельтом, заказываете ли что-нибудь у него?

— Шведы приехали, отработали кто три, кто четыре года и подались в Германию — там сейчас промышленный бум, платят хорошо. Но здесь они сделали немало — прежде всего, научили наших работать по-европейски, да и жить тоже. Жили они здесь, в городке, но своей общиной, так там и цветы в палисадниках и всегда чисто, наши, посмотрев на это, тоже стали такие порядки перенимать. Сейчас шведов меньше десятка осталось — все старшими мастерами работают, инженеры все уехали. На линии производства патронов они очень помогли, конечно, и у нас толковые головы есть — несколько иностранных патентов и наших привилегий получено, но линию производства на патронных заводах шведы сделали сначала как у Норденфельта было. А сам Норденфельт разорился, фирма его обанкротилась, и он нанялся инженером к французам, на завод Шнейдера[3], скорострельные орудия делает.

Зашли в Техникум. На стене здания висела бронзовая табличка с моим барельефом и словами «Сие учебное заведение открыто попечением и на средства Александра Павловича Степанова, князя Стефани». Второв стал извиняться, что табличку отлили с датами жизни и сейчас все поправят — цифры собьют и зашлифуют поле. То же самое придется и с медалями премии сделать, они ведь уже готовы… Внутри учебного здания было чисто и светло, шли занятия. Несмотря на барельеф, меня приняли за инспектора высокого ранга, директор и преподаватели ходили за нами свитой, пока не отправил всех на уроки. Больше всего опасался, что, узнав кто я, попросят провести урок математики, или хотя бы решение задачи с учениками разобрать, поскольку в одном из классов на доске увидел квадратные уравнения, а как их решать — не помню, вот бы опозорился магистр-математик. Но, поскольку отца-основателя во мне не признали, а инспектора такого высокого ранга им вообще видеть не приходилось, то и просьб не было.

В общем-то, ожидал увидеть худшее, но положение дел на заводе впечатлило, хотя мне он теперь не принадлежит. Понятно, что денежки придется выбивать с родственников, Второв все по закону сделал, к нему претензий нет. Но вот то, что школа и премия моего имени есть — это приятно, это выше денег, останется и после меня, Второв здесь оказался молодцом. Видимо, догадавшись, что родственники отняли у меня все, предложил даже выдать премию в этом году последний раз и вернуть мой вклад из премиального фонда, но я поблагодарил Второва и сказал, что пока не нужно. Спросил его про бронеходную часть по соседству с заводом, хотел узнать, где сейчас живет Зернов, но Николай Александрович разочаровал, сказал, что вместо бронеходов там сейчас стоит кирасирский полк, а адрес отставного генерала лучше узнать у коменданта города, если генерал не покинул Петербург, или, что лучше, в Военном министерстве — пенсию-то они платят герою.