Андрей Шопперт - И опять Пожарский 4

Пришлось Петру сесть за стол и написать на бумаге всё, что вспомнил. Это ведь было два года назад в той жизни и четыре с лишним года в этой. Спасибо той старой учительнице, что достучалась-таки до сознания ветерана, а на память генерал никогда не жаловался, тем более что в тех структурах, в которых он служил, прорабатывались и программы по улучшению запоминания информации.

Уже в восемь вечера, закончив писать, князь Пожарский вышел из дому и сказал дежурившему у дома мальчишке, чтобы бегом бежал к Михаэлю Мёстлину и сказал ему, чтобы завтра в девять утра все до единого математики были в актовом зале Академии с карандашами и блокнотами.

- Хотя, подожди, пусть и астрономы с физиками подходят, да и механики тоже, - Пётр решил, что так хуже не будет. Сейчас ведь все энциклопедисты.

Мёстлин перестарался. Были вообще все: и химики, и философы и даже медики. Ладно. Ничего страшного, не захотят слушать, пусть просто посидят. Начал Пётр с осмотра зала. Несколько человек были ему явно незнакомы. К ним князь и обратился.

- Господа учёные, те, кто приехал, пока меня не было, после лекции прошу пройти в мой кабинет на втором этаже, пообщаемся.

Незнакомцам перевели. Те закивали. Ну и прекрасно, начнём.

- Для начала я хочу поговорить о стандартизации всего, что мы делаем. Давайте разработаем систему стандартизации. Пример, чтобы было ясно. Делаем мы болты, и для скрепления двух определённых деталей просится болт диаметром пять с половиной миллиметром. Мы его выточили, нарезали резьбу и собрали деталь. Всё замечательно. Только деталь износилась. Нужно разобрать и заменить болт. Опять нужно будет вытачивать точно такой же, а нам ждать пока его изготовят. Это неправильно. Все болты должны быть одинаковые с шагом диаметра в два миллиметра. То есть: 4, 6, 8, 10, 12 и так далее. Да, иногда чуть проигрываем в весе. Зато разобрали деталь, взяли заранее изготовленный болт, и снова собрали. Огромная экономия времени и своего и токаря. Вот и подумайте, что нам ещё нужно стандартизировать. Теперь ближе к математике. Здесь то же самое, - и Пётр нарисовал на доске все математически значки, которые вспомнил, включая обозначение корня, тангенс и котангенс. Сначала все сидели молча, но когда он дошёл до тангенса народ взбодрился и зашушукался. Они, что ещё не работают с этими понятиями. Блин. Пётр и сам не очень хорошо помнил отношение чего к чему тангенс, а чего к чему котангенс. Ничего, вместе разберёмся.

Пожарский снова оглядел зал, писали все, даже медики. Им-то зачем? Попросил задавать вопросы, как раз про тангенс не задали, задали про дифференциал и интеграл. Замечательно. Вот тут Пётр и выдал им всё, что вспомнил про дифференциальное и интегральное исчисление. Его не прерывали, скрипели карандаши, чертыхались переводчики, слишком много новых терминов. Когда он закончил, в зале ещё десяток минут стояла тишина. Математики думали, а философы боялись им помешать. Пётр даже знал, кто задаст вопрос первым. Кавальери со своими неделимыми был ближе всего к анализу. Но, нет, оказывается, французский шпион Пьер Эригон тоже занимался неделимыми.

- Ваша светлость, но как вы до всего этого дошли, это ведь меняет всю математику, в вашем методе вопросов в тысячу раз больше чем ответов.

- Всё, господа, ответы будете добывать сами, и на основании этих ответов мне нужен учебник за шестой класс школы.

- Школы? Но этого не преподают ни в одном университете Европы. Даже то, что в учебнике за пятый класс является прорывом в математике. А это? - не выдержал и Кавальери.

- Мне, по большому счёту, всё равно, что изучают в Европе. Там даже доказывают, что Солнце вращается вокруг Земли, для того, чтобы в Ватикане было тепло. Учебник нужен к весне. Его ещё набирать, печатать, проверять. И просьба у меня к вам, товарищи учёные, давайте учить русский язык, много больно переводчиков в зале. Они-то ведь выучили языки, а вы что глупее, я, вроде, лучших приглашал. Всё, дорогой президент, оставляю вас, химиков забираю. С ними мы будем другое приращивать.

Событие пятое

Император Российской империи Михаил Фёдорович Романов принимал очередных переселенцев в Вершилово в Передней палате Кремля. В Грановитой шёл ремонт. Так-то в Передней заседала Дума, но ещё Годунов в бытность свою даже не царём, а только царским шурином отменил ежедневное заседание Думы боярской и установил, что собираться бояре будут по понедельникам, средам и пятницам. С тех пор и сам Годунов поцарствовал и Дмитрий и Шуйский, да уже вот больше десяти лет царствует сам Михаил, но заведённого порядка никто не порушил, значит, все довольны, всем нравится. Ну, пусть так и будет. Сегодня был четверг и помещение пустовало. Его Михаил и выбрал для представления англичан. Да, на этот раз в Вершилово перебирались англичане. Это были первые, царь не сомневался, что теперь из этой страны тоже ручеёк потечёт в Вершилово. Всегда так с Петрушей, пока всех лучших людей из какой страны не выберет, не успокоится. Не так давно опять были французы. Целых три писателя и архитектор лучший во Франции.

Толмачил на этот раз Тимошка Хвостов. Михаил потрепал мальчика по плечу и, вспомнив пословицу, сурово проговорил:

- Бог не Тимошка - видит немножко, - перекрестился, - А ну переведи.

Тимошка смутился, но сказал громко и отчётливо перевод. Михаил одобряюще улыбнулся сироте и приказал запускать рынд и представителей посольского приказа, а потом и англичан. Ему сказал дьяк Борисов, что переселенцев много, но оказалось, что не просто много, а "много". Десятка два, не меньше. Они долго заходили, расшаркиваясь и приседая чудно, было много женщин, даже девиц. В результате англичане разделились на две группы, одна жалась к правым лавкам, другая к левым и только один мужчина стоял посреди зала. Так и хотелось Михаилу начать с него, но он ведь был "византийцем" и царём "этих варваров", поэтому он кивнул на более многочисленную группу, что встала слева. Одеты они были гораздо беднее второй группы и более того, Михаил заметил, что одежда старая и у некоторых местами латаная.

- Спроси, кто они, - окликнул стоящего столбом Тимошку Государь.

Мальчик спросил, ему ответили, он побледнел и снова что-то спросил, потом почесал за ухом и неуверенно оглянулся на Михаила, хотел что-то сказать, но опять отвернулся к переселенцам и снова задал им вопрос, на этот раз, разговаривающий с ним мужчина в чёрном и с вычурным париком из каштановых волос, говорил долго.

- Царь батюшка, они скоморохи, - почти заикаясь, выдал Тимошка, когда терпению Михаила уже пришёл конец.

- Скоморохи?!

- Скоморохи, только они не на улицах представления дают, а в доме специальном, - чуть увереннее проговорил мальчик.

- Как у Петра Дмитриевича Пожарского в Цирке? - уточнил Государь.