Андрей Шопперт - И опять Пожарский 4

На въезде в Вершилово карета и следовавший за ними кортеж остановился, и не, потому что кто-то препятствовал движению. Нет. Вышли посмотреть на ту самую часовню, что освящать они и приехали. Часовня стояла перед въездом в город, почти у дороги, и была небольшой. Скорее даже маленькой. Это было восьмиугольное здание из кирпича с высокой черепичной крышей и большими до самой земли окнами. Высотой здание было сажени в четыре, а внутрь могло зайти сразу не больше десятка человек. Только обвинить князя Пожарского в том, что он денег пожалел на здание, в котором будет храниться такая святыня не смог бы самый последний злопыхатель.

Кирпичи, из которых были сложены стены, были из стекла, а черепица из цветного синего стекла. Это было даже не чудо. Это было за гранью. Стекло стоило столько, что небольшое окно мог позволить себе застеклить только богатый человек, а тут стеклянное здание. Да ещё и дверь стеклянная, позволяющая увидеть, небольшой алтарь внутри и стеклянный куб на нём. В этом кубе, наверное, и будет храниться часть животворящего креста.

Патриарх Феофан что-то говорил по-гречески, но Филарет не слушал, он в очередной раз гадал, кто же такой князь Пожарский. Через какое-то время, когда патриархи уже собирались садиться в карету, устав удивляться этому чуду, их внимание привлёк возглас возницы:

- Дорога-то чудная!

И правда, сразу после медведей из прекрасной утрамбованной дороги, та превращалась в очередное чудо. Филарет даже наклонился, чтобы потрогать её. Чёрная непонятная масса. Из чего это сделано? В это время к медведям подскакал и сам Петруша на своём жёлтом коне с золотой гривой. Такого второго, наверное, и в мире нет. Подойдя под благословение обоих патриархов, Пётр пригласил гостей посмотреть новые храмы Вершилова. Ехать пришлось не далеко.

- Это площадь "Всех Святых" ваши Святейшества. Справа католический храм, а слева протестантский, а по центру башня с часами.

И Филарет снова лишился речи. Площадь перед храмами была замощена, синим кирпичом. А сами здания были близнецами, выполненными в европейском стиле с высокими, крытыми черепицей крышами. Только, правое здание было синим, с вставками из жёлтого кирпича, а левое, наоборот - жёлтым, с синими вставками. Башня была вся из жёлтого кирпича, только черепица на высокой крыше была синей, и со всех четырёх сторон были вставлены часы с большими римскими цифрами сверкающими золотом, золотом сверкали и стрелки часов.

- Внутри ещё не доделано, мрамор из Италии должны скоро подвести, вот тогда и закончим. Давайте ваши Святейшества ещё до одного храма проедем, а потом и ко мне в гости. Жена вас пирожками с севрюгой угостит.

Третий храм был иудаистский - синагога. Он сверкал белым мрамором и был настолько нездешним, что хотелось оглянуться и увидеть пальмы Палестины. Но пальм не было. Зато все улицы Вершилова были заставлены большими кадками с цветущими розами. Нет. Филарет не был в Вершилово. Тот город тоже был красивым, но этот был чудом. А дворец князя? Как всё это можно построить за пять лет.

Они поднялись по ступеням высокого крыльца, где иерархов встречали князья с жёнами и чадами. Филарет знал, что в Вершилово переехало уже много князей, но увиденное впечатляло, как бы и не полсотни человек. В основном, конечно отроки, но и взрослых хватало. Так скоро и на Москве ни кого не останется. А потом они шли через анфиладу комнат центральной части дворца по второму этажу, везде на стенах картины с сюжетами из библии или деяниями святых. А вот последняя комната перед поворотом была другой. И в ней патриархи опять застряли. Окна были завешаны шторами из тёмно-синего бархата и из такого же по цвету стекла были сделаны стены. А на стенах висели чёрные, покрытые лаком листы с изображение распятого Христа. Эти картины занимали все четыре стены, их было не меньше тридцати. В зале горели десятки свечей, и огоньки отражались и от стен и от чёрного лака картин. Филарет переходил от одной картины к другой, пока не встал, как вкопанный перед одной. На ней лицо Иисуса было в тени, а освещённым был сжатый судорогой боли живот Спасителя, по которому каплями стекал кровавый пот. Картина не отпускала, пришлось сделать усилие, чтобы подойти к следующей. И опять чудо. Крест и сын божий были нарисованы крупными мазками, и в колеблющемся свете свечей создавалось ощущение, что смотришь на настоящий крест и настоящего Иисуса сквозь марево яркого солнечного дня, и глаза обманываются, видя, что предметы колышутся. От этой картины Филарет тоже долго не мог оторваться. А на последней стене взгляд приковала ещё одна. Вернее, наоборот, это спаситель смотрел на тебя полными муки карими глазами, и куда бы ты ни отошёл от картины, взгляд сына божьего преследовал тебя. От этой картины патриарха под руку увёл боярин Долгоруков.

- Пойдём, Фёдор, все в трапезной уже.

Филарет мотнул головой. Наваждение исчезло. Что можно сказать, великих мастеров собрал Пётр Дмитриевич. Все ведь картины были хороши, а три просто волшебные. Почему же все эти люди побросали свои дома и перебрались в Вершилово?

А часть животворящего креста оказалась не щепкой, как думал патриарх. Это был закованный в золото кусок древесины размером чуть меньше аршина и шириной в две пяди. На передней поверхности был след от гвоздя и скол, видно кто-то отодрал себе щепку, такую, какаю и представлял себе Филарет.

Это опять было не чудом. Это опять было за гранью понимания. Откуда мог Петруша достать эту реликвию? Кто такой князь Пожарский?

Событие пятьдесят пятое

Патриарх Иерусалимским и всей Палестины Феофаном III ехал по замечательной дороге в карете, подаренной князем Пожарским, и размышлял. Ему было уже 53 года. Он успел повидать мир, а три последних года провёл среди русских. Русские были разные. В Литве одни, в Московии другие, на Украине третьи, а в Вершилово четвёртые. В Московии они пытались вылезти из огромной ямы, в которую сверзились после двух десятилетий чехарды на престоле и войн, как гражданских, так и с Речью Посполитою. У тех русских было очень мало грамотных священников и не было стремления к объединению всех православных.

В Литве русские боролись с униатами и засильем латинян, но вся знать уже практически переметнулась к католикам. Надо отдать должное королю Сигизмунду, он неотвратимо твёрдою рукою насаждал в своих землях власть курии. На юге, в украйных землях было почти тоже, но там была и ещё одна власть - казаки. Именно с их помощью патриарху удалось восстановить Киевскую метрополию и назначить новых митрополита и епископов.

И тут вмешиваются четвёртые русские. Князь Пожарский легко забирает у Речи Посполитой четыре крупных города, Смоленск, Полоцк, Витебск и Чернигов. И его оружие не слово, но меч. Не церемонясь, он забирает у униатов и католиков все храмы и передаёт их православным епархиям, а священники других конфессий либо уничтожаются, либо увозятся в плен, камни для этой чудесной дороги дробить. И ведь практически нет волнений. На всех освобождённых территориях отменяются налоги на два года и изгоняются с земель польские шляхтичи, а земля достаётся самим землепашцам. Со слов патриарха Филарета, это всё сделано по подсказке этого юноши. Надо отдать должное царю Михаилу, он выбрал себе мудрого советника.