Андрей Шопперт - И опять Пожарский 4

Вдвоём с метром Колло они проделали больше ста лье, чтобы дедок сам поговорил с русскими. Потом, когда они возвращались, недалеко от Пуатье на них напали на лесной дороге, но капитан уложил двоих нападавших из вершиловских пистолетов, и им удалось оторваться от погони. Благо на лошадей Мишель денег не пожалел. А потом целых три месяца эти проклятые отступники от истинной веры собирались в дорогу. Ясно ведь было сказано, брать только семена растений и самое необходимое. Нет. Многие притащились в порт со свиньями, козами, овцами, даже коровами. Еле удалось уговорить продать всё это в Ле-Сабль-д"Олоне. Всё равно три семьи всё же погрузились на корабль с козами, у них маленькие дети и они не выживут без козьего молока. Ну не драки ли? А чем вы коз в море кормить собираетесь. И зачем князю Пожарскому эти упёртые еретики.

Путь от Ле-Сабль-д"Олона до Риги должен занять больше месяца, да плюс загрузка там, да дорога назад, значит, у него есть больше двух месяцев, чтобы набрать сто следующих семей. Ну, это будет уже проще. Метр Колло заявил, что поплывёт только с третьей партией переселенцев, а значит всех сомневающихся можно отправлять к этому лавочнику. Но это всё через пару недель, сейчас ему нужно съездить в местечко Во под Парижем и повидать жену и детей. А может быть и переправить и их в Вершилово. Вон по слухам английский король Яков собирается со дня на день объявить Франции войну. Надо подумать.

Событие семидесятое

Отец Парамон облегчённо выдохнул, успели с божьей помощью. Он наотрез отказался вместе с бабами да детьми запереться в крепости. Вместо этого священник вместе со всеми заготавливал колья и вмораживал их под углом в землю. Дать бой поганым решили на полях, что с юга окружают Миасс. У татарвы другой дороги нет, вон из того леса должны выехать. И от леса до посада почти с версту, много уже полей распахали, растёт уральский городок. Колья вмораживали полукругом в четыре ряда с таким расчётом, чтобы конный проехать не смог. Потом уже сбили из досок щиты для укрытия стрельцов. И вот только их закончили и перекусили, сготовленной тут же в полевой кухне перловой кашей с мясом, как из лесу стали выезжать степняки.

Эх, были бы все стрельцы в городе, так и бояться татарвы этой не стоило бы. Но стрелять из мушкетов будут только тридцать человек, остальные, что рядом за щитами расположились, будут заряжать и передавать стреляющим мушкеты. Решил Никита Михайлович, что так и быстрее будет и толку больше, ведь уметь стрелять и уметь попадать - это разные умения. С обеих сторон от стрельцов выстроились лучники. Справа на сколоченном помосте расположились вогулы, а слева на таком же деревянном помосте башкиры и ногайцы. И тех и других десятка по два. Все остальные мужчины Миасса с копьями, алебардами, а кто и с вилами и лопатами железными находились метрах в ста позади стрельцов. Тоже сила. Сотни три ведь, и не просто так повоевать вышли, вышли детей и жён защищать. Все вместе плечом к плечу стоят и русские и башкиры и немцы.

Меж тем степняки всё выезжали и выезжали из леса, накапливаясь на опушке. Отец Парамон крестился и качал головой одновременно. Похоже, отрок, что принёс весть, ошибся. Не несколько сотен степняков, а как бы, не вся тысяча. Утро уже миновало и время к полудню близилось, когда от рядов степняков отделились три всадника и неспешно поскакали к кольям.

- Переговорщики, - пронеслось над русским лагерем.

У кольев троица остановилась и один из всадников, спрыгнув со своей низкой мохнатой лошадки, проваливаясь в снегу, поковылял к щитам, за которыми затаились стрельцы.

- Нельзя им показывать, чем мы вооружены, - услышал священник слова Никиты Михайловича и тот сам вышел из-за щитов и уверенно направился навстречу степняку. Справа от него шёл, не попадая в размашистый шаг мэра, один из ногайцев.

Разговора отец Парамон не слышал, но видел, что уходит поганый недовольный, хлеща по снегу плёткой. Троица еле успела доехать до своих, как сразу чуть не половина степняков выхватила из-за спины луки и стала приближаться к кольям. Без рук ведь татарва конём управляет, поразился поп. Первые выпущенные стрелы не долетели до щитов и вот тут тремя залпами ответили стрельцы. Десятки степняков повалились в снег. И сразу с помостов и лучники начали стрелять. Бабах. Ещё один залп. И степняки отхлынули. Всё это время священник, встав на колени, и бия ежесекундно поклоны, молился о даровании победы русским воинам, забыв, что русских в Миассе-то меньше половины.

Когда поганые отхлынули, уже было обрадовался священник, что всё, отбились. Но не тут-то было. Снова от леса накатывала волна, но на этот раз, охватывая частокол кольев справа, так как слева успели защитники города навалить несколько стволов деревьев с ветками, через которые не перебраться на лошади. И попали в подготовленную ловушку. На не большом участке всю ночь и всё утро долбили женщины и дети ямки в земле и присыпали снегом, а потом ещё и "чеснока", сколько успели кузнецы наковать, насыпали. Словно кто верёвку невидимую натянул перед татарвой. Десятками стали сыпаться на землю, лошади ноги ломали, калечились и всадников калечили. Снова откатились степняки, оставив не меньше сотни убитыми. Вогулы белку из своего лука за полста метров бьют, а тут копошащиеся в снегу пешцы. Ни один до леса не добежал.

Больше пока никто не атаковал русичей. Зато из леса послышался стук топоров и хруст ломаемых ветвей.

- Не иначе щиты собираются плести, - задорно рассмеялся воевода Семён Росляков.

- Скорее всего, - подтвердил Шульга, - не понимают, что для пули это не преграда.

Третий и последний штурм татары начали часа через три, уже заканчивался короткий зимний день. Если бы не ясное небо, так и вообще бы сумерки были. Опять полезли прямо на прикрывшихся щитами стрельцов. Три залпа и с небольшим перерывом ещё один успели сделать из мушкетов стрельцы, когда степняки изменили тактику. Они спрыгнули с коней и, выхватив кривые мечи, полезли на колья. Но ведь и это предусмотрели Шульга с Росляковым. Всё пространство вокруг кольев было водой залито, лёд сплошной. Не получилось у степняков быстро его преодолеть, а лучники миасские с помостов, как на тренировках выпускали стрелу за стрелой. А потом и ещё один раз мушкеты бахнули. А по совсем уж близко подобравшимся и из пистолей стрельцы пульнули.

И опять не выдержали татары, откатились к лесу. Стояли там долго. Пока совсем темно не стало. Может, надеялись, что в полной темноте смогут подобраться незаметно. Но не попустил Господь. Небо было ясное и луна почти полностью на небе, светло. Не решились. Когда утром встало солнце, не было на опушке уже степняков. Куда вот только они делись. Воевода разослал в разные стороны парнишек на лошадях самых резвых, чтобы проследили за погаными.