Алекс Шу - Битва за Родину [СИ]

– Сиди.

Подчиненный послушно замер на стуле.

Петр Иванович остановился, оперся на стол рукой и глянул на Полякова. У «Бурбона» задергался правый глаз. Ивашутин смотрел на него с презрением и отвращением как не мерзкое насекомое.

Молчание затягивалось. Не выдержав взгляда начальника ГРУ, двойной агент опустил глаза вниз.

– Доказательства все собрали и оформили? – повернулся Петр Иванович к подчиненному.

– Так точно, – отрапортовал «серый костюм», – Пять обысков в отсутствие Полякова провели. Коды для шифров в полости спиннинга, подаренного американским послом, микропленки в тайнике под шкафом в ножке стола и за выдвижной полкой шкафа. Там же в отдельной нише – миниатюрное устройство «Брест» для радиопередачи шифрованных данных. Всего в квартире найдено 47 тайников.

Зафиксирована и отснята работа объекта с закладками, видео– и фотоматериалы приложены к делу. Вот здесь всё у нас всё записано и подшито, – мужчина открыл ящик стола и достал белую толстую папку, перевязанную веревочными тесемками.

«Дело оперативной разработки №15. Агент «Бурбон» – мелькнуло перед глазами предателя. Он похолодел, сердце резко кольнуло.

«Даже мой оперативный псевдоним знают, гады. Кто-то из американцев сдал», – Полякова душила злоба. Но внешне он оставался спокойным.

– Петр Иванович, к чему этот спектакль? – нагло усмехнулся «двойной агент», – Вы ведь санкцию на задержание давали. И всё знаете. Сами должны понимать, меня такими дешевыми трюками не пронять. И почему я здесь, а не в первом отделе ВГУ? Это вообще-то их прерогатива.

– Рот закрой, – тяжелый взгляд начальника ГРУ придавил «Бурбона» к стулу, – тебя гнида не спрашивали. Открывать будешь только по команде.

– Значит так Володя, сними у этого… – генерал сделал паузу, кинув тяжелый взгляд на Полякова, который безмятежно изучал зарешеченное окно, – гражданина показания. Оформи всё как надо, и передавай все материалы госбезопасности в первый отдел второго управления. Вопросы есть?

– Нет, товарищ генерал, – отрапортовал подполковник.

– Работай, – Ивашутин повернулся к Полякову, – А к тебе у меня только один вопрос. Тебе после того, что ты натворил, спалось спокойно? Ничего не мешало? Мне просто интересно, что ты, и такие, как ты чувствуют? Ведь достойно войну прошел, награды получал. Как после этого, можно было предавать своих товарищей? Я действительно хочу понять.

– О чём вы Петр Иванович? Это какая-то ошибка, – осклабился предатель, – оговорили завистники.

На стол легла пачка фотоснимков.

– Вы позволите, товарищ генерал армии? – спросил подполковник у Ивашутина. Тот медленно кивнул, не сводя глаз с Полякова

– Шифры, найденные в твоем спиннинге, тоже завистники подложили? – усмехнулся подполковник, выкладывая из папки на стол, пачку фотографий.

– Вот здесь ты в парке Горького, – перед предателем появляется очередная фотография, – закладываешь микропленку в тайник, замаскированный под кирпич.

Поляков скосил глаза на фотографию и промолчал.

– А вот пленку, изымает Гарри Девис, – еще один снимок присоединяется к первому, – официально он один из мелких сотрудников посольства. Входит в аппарат Малколма Туна. Но на самом деле – штатный работник ЦРУ. Ещё одна интересная фотография.

На снимке был изображен довольно улыбающийся высокий мужчина в камуфляжной форме, показывающий выставивший два пальца вверх «виктория». Другая рука американца небрежно держала рукоять висящей на ремне автоматической винтовки М-16, повернутой дулом к земле. На заднем фоне виднелись пылающие бамбуковые хижины и несколько расстрелянных трупов местных жителей.

– Вьетнам? – уточнил Ивашутин, с интересом рассматривающий фотографию.

– Да, – подтвердил Владимир, внимательно изучающий лицо предателя, – 1972 год. Девис курировал операции ЦРУ против Вьетконга в частности в провинции Куангчи, во время так называемого «Пасхального наступления» северян. А до этого был одной из ключевых фигур операции «Феникс». Имел документы «прикрытия» на имя Мэтта Барнса.

– Понятно, – начальник ГРУ поднял глазами на Полякова, – Ну что, будешь кривляться дальше или ответишь на мой вопрос?

– А что отвечать? – горько усмехнулся Дмитрий, – Вы суки, сына мне загубили. 400 долларов на операцию не нашли. Я всю жизнь работал на Родину, а Родина плюнула мне в лицо, когда понадобилась помощь. И Никитку надо было остановить. Этот идиот чуть третью мировую войну не развязал. Я мстил вам, и пошел против системы.

– Понятно, – хлопнул ладонью по столу Ивашутин, – вы все прикрываете свою подлость и мерзость красивыми словами о борьбе с системой. Ни одного предателя ещё не встречал, который бы открыто заявил, что он подонок. Все благородные рыцари, млять, сражающиеся с тоталитаризмом. Все ищут себе оправдание. А на деле… Вот даже умершего твоего ребенка взять. Ты был задействован в операции ГРУ, идти в американскую клинику было нельзя – подставишь людей. Ребенка готовились оперировать в Москве. Не успели. Умер. Трагедия, всё понимаю. Но если такой принципиальный и хотел отомстить, так чего же не отыгрался на Склярове и других руководителях, отказавших в деньгах? Возможностей было много. Несмотря на всю дебильность такой мести, это можно было как-то попытаться понять. Но ты, сволочь предпочел пойти против своих. Боевых товарищей предал, с которыми под обстрелами сидел, на немца в атаку ходил, одной шинели спал, последний кусок хлеба и фронтовые сто грамм делил. И ребенок, и Никита, и борьба с системой здесь не причем. Просто ты гнида, мерзкая вошь в наших рядах, которую надо было раздавить ещё давно.

Начальник ГРУ развернулся к полковнику:

– Так, мне всё понятно. Проводите допрос, оформляйте материалы, чтобы ни одного шанса у этой паскуды ускользнуть не было, и передавайте дело товарищам из КГБ.

– Слушаюсь, – Владимир вскочил и вытянулся в струнку.

– Ну а это тебе лично от меня за агента Мейси и других наших товарищей, которых ты, скотина сдал, – голова Полякова мотнулась от хлесткой пощечины Ивашутина.

– Работайте ребята, – генерал кивнул присутствующим, и быстрым шагом вышел из комнаты.

18-19 октября 1978 года

18 октября 1978 года. 15:30

Негромкий стук в дверь, заставил Николая Петровича оторваться от чтения сводок.

— Можно? – у приоткрытой двери мялся Анофриев.

— Заходи Павел Александрович, — пригласил он, жестом предлагая присаживаться.

Майор примостился на краешек стула, поедая начальство преданным взглядом.

— Ну что там у тебя с этим «Красным Знаменем»? Я смотрю, они уже и на пожаре детдома засветились?

— Засветились, — кивнул Анофриев, – очень любопытно все вышло. Неслись к детдому на всех парах. Даже гаишники за ними увязались. Аккурат к началу пожара подъехали.