Евгений Аверин - Внедрение

Звонок дребезжит негромко. Щелкает замок. Алла проходит в темный коридор.

– Проходите. Вот сюда дубленку, пожалуйста, – немного полный мужчина с круглым лицом, примерно одного роста с ней указал на вешалку, – не разувайтесь, мы тут так ходим.

– Здравствуйте, – Алла стеснялась и не знала, что говорить.

– Аллочка, мы заочно знакомы. Меня можешь звать дядей Колей. Мы с твоей мамой давние друзья. Надеюсь, и с тобой будем дружить.

– Я тут написала. Это сейчас отдать?

– Да успеем все отдать. Садись, кофе будем пить. Мне отличный кофе привезли, настоящий. Умеешь его варить? Сейчас научу.

– У меня печенье с собой. Мама дала.

– Отлично. Я, правда, тоже прихватил пирожных. «Картошка». Такую картошку на Варегове не выращивают, – смеется куратор.

Кофе получился араматный. Лучше, конечно, чай и с сахаром. Но можно и кофе. Ради знакомства.

– Ну, красавица, рассказывай своими словами.

– Была проведена оперативная установка гражданки Макаровой.

– Зачем так официально. Мама научила? Ну, молодец! Давай своими словами, а как написать, решим.

– Если по простому, то дура чокнутая, – Алле очень не нравилась выскочка, которая с парнями в качалку ходит, да еще там за свою теперь. И с ее класса Миша к ней клеится. А она его еще и отшивает. Лучше ищет, что ли? Вот и получит. Раз уж есть такая возможность, надо пользоваться. Не зря же ей органы интересуются. Значит, надо собрать все самое плохое. Хорошим пусть дома гордятся.

– Так, и в чем это проявляется?

– Строит из себя неизвестно что. Сикуляха еще, а ведет высокомерно. Вся такая загадочная. Чуть что, психует. Сначала драку в школе устроила. Пацан с их класса просто играл, как и все. Да другая бы и рада была, что за косичку дернут или щипнут. А эта между ног ему закатила, да так, что потом отлеживался. А на следующий день извиняется, что не со зла. Это мне девочки с ее класса рассказали. Потом в театре вывезла – режиссеру наговорила, что его спектакль фигня полная, и ничего он не понимает. Так он обиделся и ушел сразу. А ей хоть бы что. Не так давно парень ее в кино позвал. Так, пока он ее на улице ждал, она еще с одним отношения выясняла. И тоже с кулаками бросалась. Ладно, парень нормальный оказался. Вышел, на улице объяснил ее Мише, что шутит, и разошлись. А могла бы и драка быть. Неизвестно, чем бы кончилось. Так она и этого Мишу бросила. К ней какой-то городской хахаль на «Волге» приезжал. Говорит, знакомый мамин из города. Но ведет с ней себя так, как с родственницей.

– Может, действительно знакомый?

– Не знаю. Но говорят, как она его увидала, так сразу всех в сторону и с ним домой пошла. А когда вышла, то Мишу отшила. Озабоченная, как маньячка. И это ей еще только пятнадцать будет. Мать у нее уборщицей в библиотеке. Так она читает всякие журналы, а потом выпендривается. То зубы лечит, то еще чего. Но это по слухам. Потому что некоторые просили ее мать, чтоб велела посмотреть, так не берет, ко врачам отправляет. Говорят, пить сосед один у нихбросил, так ее заслуга есть. А в чем, никто объяснить не может.

– Сейчас картина выраженного переходного периода. Мать не справляется. Вот она и гуляет. Не курит?

– Вроде нет.

– А может, есть какие странности в поведении? Вот, говоришь, лечит кого-то. А что при этом делает?

– Да выделывается. Кого она там лечит? Моя мама надоумила одних, чтобы ребенка с горлом показали. Так она их сразу в больницу послала. И разговаривать не стала. А соседу Васе иголками тыкала. Потом сказала, что в книге видела, как надо.

– Так это можно так тыкнуть, что и убьешь.

– Вот-вот. Может, потому больше никого и не берет, что испугалась, аферистка.

– То есть, никаких необычных явлений с ней не происходит? Инопланетяне не прилетают, загадками не говорит?

– Да кто к ней прилетит, – Алла смеется, – а говорит, наоборот, без загадок. Нагло очень.

– Понятно. Подростковый максимализм. Она же болела? Как в школе после болезни?

– В больнице лежала. Думали, помрет. Может, после этого ее и понесло? Раньше тихоней была. А в школе нормально. Не круглая отличница. Учителей задирает. Ничего особенного не говорит, но смотрит так, что обидно. Особенно историк жалуется. Но тянут. Учителям тоже нужны и хорошисты и отличники. Делай домашнюю работу, и будешь в четверошниках.

– Понятно. Спасибо, Аллочка. Твоя информация очень важна.

– А что, она натворила что-то?

– Пока не успела. Но и маньяки, и их помощники откуда-то же берутся. Так что, продолжай наблюдение. А теперь нужно уладить некоторые формальности. Скажи, как ты относишься к органам? Я все знаю. Нужно просто, чтобы ты сама четко и ясно осознавала и это сказала.

– Я уважаю органы. Готова к выполнению заданий. А что еще говорит?

– Согласна оказывать помощь?

– Согласна.

– Тогда пиши подписку, – куратор дал лист и продиктовал скупые строки обещания помогать и не разглашать. – А теперь выбери псевдоним. Это чтоб никто не догадался.

– А какой?

– Как хочешь, чтоб тебя именовали?

– Лиса! – в мамином ателье самым дорогим мехом от местных охотников был лисий.

– Так и пиши вот здесь: «свои сообщения буду подписывать псевдонимом «Лиса». Молодец. Раз в месяц будем встречаться, а может, и чаще поначалу. Будет учеба. Так что, поздравляю с началом новой полезной жизни.

Выходили порознь. Куратор вручил ключ от квартиры и вышел. Через пятнадцать минут должна выйти Алла. Она ждала эти минуты и думала, что обратно хода нет. Да и не нужно назад. Она сможет не хуже матери. И даже лучше. А парни еще сами побегают.

Ко мне приехал Дмитрий Семенович. Лицо уже не такое серое. Все еще осунувшийся, но глаза горят. Мама собрала стол, тем более, что гости привезли сумки всякой всячины.

– А я, Машенька, обследовался. Опухоль уменьшилась, мелкие метастазы пропали, новых не появилось, а крупные в одной поре. А главное, чувствую себя намного лучше. Слабости той нет.

– Олег говорил, вы чем-то занялись?

– Теперь могу позволить заняться, чем хочу. Собирался центр реабилитации организовать, вот его и организую. Команда единомышленников уже есть. По помещению вопрос решается. Пока нам выделят кабинеты в одном из корпусов мединститута. Обещают и в одной из больниц. Конечно, бюрократии много. Бумаги одни, но куда без этого деваться. Понимание руководства есть. Пока в виде исследовательской группы, а там посмотрим.

– Как супруга ваша поживает? Огромное спасибо передавайте за гостинцы.

– Да уж не убудет от нас этих гостинцев. Я хочу вас спросить. Возможно ли использовать ваши способности для экспериментов в лечении больных? Я вас, Маша, очень прошу. И очень боюсь отказа. Поэтому вы подумайте. Хотя бы посмотреть некоторых. Именно наш контингент с нарушениями двигательных функций.