Александр Сафонов - Кадеты

– Вот и славно! – обрадовался я. – Я написал ему в блокноте, где тебя найти и что ты ему расскажешь о моем появлении. Он ведь знает, что я был тогда в его теле?

– Рассказывал я ему, но он только посмеялся, – махнул рукой Артур. – Пусть приходит, теперь то уж должен поверить.

Легкий стук в дверь, почти сразу же открывается, входит Ванька. Увидев меня заулыбался, рад. Нет у меня времени заняться им, да и кто знает к каким изменениям это приведет. Пусть Вяземский сам с ним разбирается.

– Здравствуй, здравствуй…, - жму ладонь и задерживаю в руке, не отпуская. – Забыл вчера спросить, ты когда долг возвращать думаешь? На иконах заработал и снова все спустил на катране?

– Я верну, – покраснел Ваня. – А за иконы мне ничего не досталось, я был должен и Кривому, вот наводка и добыча пошли в счет долга. Теперь я с ним в расчете, больше никаких дел, и в карты больше не играю. Если поможете на работу устроиться, то с зарплаты сразу верну с процентами!

– Ты что делать то умеешь? Грузчик из тебя не получится, дохлый больно. Служить когда, осенью пойдешь? Ладно, придумаем что-нибудь, – почесал я висок.

– А охру золотистую почто не купил? – Артур разбирает принесенные краски.

– Не было, я завтра поищу в другом месте, – вскинулся Ваня. – Сегодня спешил, Ростислав Аркадиевич наказывал быть вовремя…

– Да, с красками вы без меня разберетесь потом, а к барыге я с Иваном пойду, – поднимаюсь, подхожу еще раз взглянуть на икону Романа, надеюсь, в будущем увижу ее только в соборе.

– Так может и я…. – нерешительно предложил Артур.

– С тебя он сдерет три шкуры, не умеешь ты с ними разговаривать. Ваня, сколько он заплатил вам за иконы?

– Так не только иконы были: подсвечники серебряные, лампадки, дискос, чаши, ложечки, – перечисляет Иван. Артур крестится отвернувшись.

– Так, так! Кривой вроде как верующий, а такой грех на душу взял, – качаю головой. – Или сходили, свечку поставили и все грехи простились? Остальное тоже выкупать?

– Нет у него остального, – хмуро буркнул Артур. – Поздно я узнал.

– Ну нет так нет, – легко соглашаюсь я. – Сами виноваты растяпы, как у них все не утянули. А отец Василий с вами в сговоре не был, за долю малую?

– Какой отец Василий? – выпучил глаза Ванька, – Мы стекло в окне вынули, даже в избу не стали влезать. До чего дотянулись то и забрали, благо оно у стены и лежало. А до этого полдня стерегли, дорога то одна у них.

– Это Семен Семенович нам с тобой возмездие, – подмигиваю Артуру. – Барыга не тот самый случайно?

– Не тот, – предостерегающе блеснул глазами на Ваньку Артур. – А тот грех я отмолил, за нас обоих.

– Так может мы с Ванькой сейчас барыгу грохнем, а ты за нас отмолишь? Щучу, успокойся, я даже денег ему дам. Нельзя мне привлекать внимание к этому делу, сами понимаете политику партии.

– Постой ка, – Артур полез снова под кровать, у него там походу все хранится. Поднимается, протягивает жутко знакомый маузер. – Вот, убить не убьешь, патронов нет, а припугнуть сгодится.

– Тот самый? – беру в руки. – Как вы умудрились сохранить? А патрон один был ведь.

– Мы его в Луганске оставляли в тайнике, я забрал, когда из Киева перебирался сюда. А патрон выбросил, от греха подальше.

– Спрячь, – повертев в руках, отдаю обратно. – Наше оружие слово – твоё божье, мое партийное. А это лучше вообще выброси, найдут так и я не смогу помочь. Всё, мы пошли, вернемся к вечеру.

Ювелир, к которому привел Иван, оказался, вопреки ожиданиям, не еврей, а армянин. Как с этим сочетается отчество Моисеевич, уму непостижимо. А торговаться с ним оказалось труднее, чем с евреем и цыганом вместе взятыми. Особенно учитывая, что настоящей стоимости нашего добра я не знал. Тысяча сто сорок рублей по нынешним временам вроде бы и немало, но чувствую, надул он меня как минимум наполовину. Артур потом расскажет Вяземскому, пусть по своим каналам устроит этому дятлу веселую жизнь. А пока направляемся к барыге, на другой конец города. Пришлось взять извозчика, такси тоже существует, но его трудно поймать. А так всего за рубль доехали до места. Дом справный и собаки злющие за забором, просто так не влезешь. На стук в калитку сначала выглянул подросток, худой, нескладный. Ванька сказал ему кодовое слово и тот не спеша отправился за указаниями. Спустя минут пятнадцать калитку открыл внушительный мужик под два метра ростом, с внешностью басмача. В смысле с бородой и длинном кафтане, типа плаща.

– Гордей сказал только покупателя пущать, – пробасил он.

– Добро, почекай меня вон там, в тенечке, – говорю Ваньке. – Ежели не вернусь, ты знаешь что делать.

Тот кивнул, хотя ни о чем мы не уговаривались. Иду впереди мужика к дому, двор мощеный камнем, цветочки на клумбах. Почти что новый русский, тоже Вяземскому наводку дам, пусть раскулачит.

А хозяин оказался невзрачный. Плешивый, худой субъект с кислой физиономией, даже не встал когда меня завели к нему в «кабинет». Оглядел меня с недоумением.

– Ты кто? Сговаривались, что святоша придет.

– Я за него. Тебе не все равно, кто платить будет? – не дожидаясь приглашения усаживаюсь на стул напротив.

– Мне проблем не надо, коли ты из ментовки, – барыга покосился на мужика, стоящего у порога, раздумывая, не выкинуть ли меня.

– Я пожалуй представлюсь, – забрасываю ногу на ногу, откидываясь на спинку. Еще бы сигару. – Первый секретарь Ростовского обкома комсомола Ростислав Вяземский.

– А, э-э…, и что вы хотите? – Тут же перешел на «вы» собеседник.

– То же что вам сказали – выкупить иконы. И если что осталось, остальное. Как вы знаете, партия и комсомол с религией борются и я не могу допустить чтобы предметы религиозного культа попали в ненадлежащие руки. Разумеется, я мог бы привести сюда наряд милиции, но я надеюсь, мы с вами и так договоримся. Или ошибаюсь?

Я бы с удовольствием так и сделал, но увы, не в курсе к кому обращаться, да и иконы тогда уплывут в ненужном направлении. Но барыга этого не знает.

– Если вас устраивает предварительная договоренность с Кораблевым, то разумеется мы поладим, – барыга в заметном напряжении.

– Напомните, о какой сумме шла речь?

– Триста пятьдесят рублей.

– Серьезно? – делаю удивленное лицо. – Но это за весь комплект, с подсвечниками, ложечками, что там еще было…

– Нет, только за две иконы!

– Уважаемый, – склоняюсь чуть вперед, снижаю немного голос, – вы понимаете, что от итогов нашей договоренности зависит формат дальнейших отношений? Я могу забыть о вашем существовании, а могу и намекнуть соответствующим органам… И не поглядывайте на вашего Гаврилу, как вы понимаете, о том куда я отправился, знает не один человек.

– Он не Гаврила, – барыга подал знак и мужик тихо исчез, даже дверь не хлопнула. – Понимаете, кроме икон уже ничего не осталось, да и на них есть покупатели. Я приберег их только из уважения к …