Александр Сафонов - Кадеты

– Красные!

– Шо опять? – голосом волка из мультфильма. Ну правда, смешно получается, второй раз на те же грабли.

– Снова! Целый эскадрон зашел. Узнали, что кадетов раненых подобрали, сейчас по хатам проверяют!

Понятно, ситуацию решили осложнить. Типа квест. И как я должен поступить? Пойти к красным служить или убить главного комиссара? Кто там у них, Тухачевский кажется. Да и конница Буденного где- то рядом. Белыми Деникин руководит, успехи 18–20 годов закончились, теперь беспорядочное отступление. Нет, я сам за себя, никакого красно-бело-зеленого триколора мне не надо.

– И что, нас сдадут? – подразумеваю хозяйку дома.

– Нет, нам сказали прикинуться детьми батраков, сейчас пойдем на конюшню убирать. И сказали, чтобы изображали дурачков и молчали. Завтрак мы проспали, останемся голодными до обеда!

Разумно. Говорить, как местные, мы не сможем, сразу спалимся. Итак: первый квест – обмануть красных.

Странно, что парни говорили о плохой графике. Совершенно не к чему придраться, всё выглядит так натурально. Никогда не думал, что возможна такая виртуальная достоверность. А воздух, запахи! Да я в реальной жизни такого не нюхал! Даже аромат навоза не мешает, а дополняет букет. Резиновые сапоги, которые нам выдали вместо ботинок, сразу утонули в грязи, стоило выйти за ворота – ночью прошел дождь. Грязь жирная, сочная, хоть на хлеб намазывай. Конюшня оказывается не на подворье, а дальше. Нас сопровождает хмурый, бородатый мужик. Проходя мимо церкви он, а следом Артур, принялись креститься. Я замешкался, но косой взгляд Артура мигом придал мне нужное ускорение. Даже их обогнал в скорости нанесение ритуальных оберегов. Возможно, тут на самом деле это дает бонусы. Хотя это я загнул, всё-таки это не игра, а скорее познавательная бродилка. В конце станицы внезапно послышались выстрелы. Два, еще один. Из винтовки, похоже. Мы приостановились, но дальше было тихо, если не считать лая собак.

Конюшня оказалась только по названию. Точнее само помещение вполне ей соответствовало, но из лошадей присутствовал только один конь. Или лошадь, я в них совсем не разбираюсь, кроме того что он (она) рыжий, ничего сказать не могу. А вот Артур, похоже, лошадник, сразу подошел к нему, стал о чем – то разговаривать, гладить по морде. Места в конюшне достаточно для двух десятков коней, раньше видимо так и было. Потом то белые, то красные, конфисковали для своих нужд. А навоз так и остался неубранным, вот нам с Артуром и предстояло чистить стойла. Оно мне надо? Тратить драгоценное время на чистку авгиевых конюшен? Еще и на голодный желудок. Несмотря на то, что в «Хронограф» я пришел после основательного завтрака (у родителей ночевал ведь), желудок казался совсем пустой и бурно требовал пищи. Увы, наши миры не взаимосвязаны.

– Ось бачте, звидси и туды, – невразумительно проинструктировал нас мужик, и почесав в затылке удалился.

– Охренеть! Копайте отсюда и до обеда, – прокомментировал я. Артур покосился на меня подозрительно, но ничего не сказал. Взялся за вилы. Еще и вилы странные, с тремя зубьями.

– Артурчик! Оно нам надо? Я так подозреваю, нас хотят оставить тут в рабстве, – начал обработку товарища.

– И что ты предлагаешь? – Артур тоже не горел желанием трудиться.

– Двигаем на станцию. Поезда ходят, слышал гудок. На какой-нибудь состав заберемся. Вот только пожрать бы сообразить, не могли с собой дать хоть кусок хлеба, жлобы!

– А форма наша? – вскинулся Артур.

– Зачем тебе форма? Чтобы пристрелили скорее? Документ с собой? Спрячь подальше, в сапог например. Будем говорить, что мы из этого…, приюта сбежали, – хотел сказать детдома, вовремя сообразил, что их еще нет. А может и есть, но лучше не рисковать.

– Еще скажи монастыря! – фыркнул Артур. – Слишком чистые мы для беспризорников.

– Это поправимо, сейчас я тебя навозом вымажу!

Завязалась шуточная потасовка. Что-то со мной не то, адреналин подростковый так и прёт. Неужто, так образ влияет?

– Чого вы? – голос Сашки нас охладил. Пацан недоуменно уставился на нас. Сегодня он одет попроще: в потрепанную фуфайку и резиновые сапоги.

– О Сашок! – обрадовался я. – А ты нам ничего съедобного не принёс?

Мальчишка, поколебавшись, достал из-за пазухи сверток. Небольшой, видимо на нас не рассчитывал. Развернул ткань (похоже на платок), протянул мне кусок пирога. Аккуратно, чтобы не крошить разламываю его на три части. Получилось каждому с пол ладошки. Вкусно! С рыбой внутри. Но мало! Запили водой из ведра, из него, наверное, лошадь поят, но мне боятся микробов нечего. Я виртуальный, а они тем более, могут хоть из лужи пить. Мог и не кормить их, сам всё схомячить.

– Санька, мы думаем на станцию рвануть. Покажешь дорогу, чтобы ни на кого не наткнутся?

– Вид мамки будэ, – скривился малой.

– Так ты не говори. Скажешь: пришел, а нас нет. Побежал искать, увидел, что мы на станции, сели на товарняк.

– Э, я еще не согласился! – вмешался Артур сердито.

– Как хочешь, я сам пойду, – особо не расстраиваюсь. Судя по истории, мы с ним всё равно расстанемся. Обращаюсь снова к Сашке. – Так что, проводишь? Форма моя тебе останется, подрастешь чуть, как раз будет.

Пацан мнется, отводит глаза. Понятно, раз мы разделимся, то Артур может и рассказать, кто мне помог.

– Ну и фиг с вами! – Отодвигаю Артура с прохода и направляюсь во двор. С одной стороны самому безопаснее, Артур очень мало похож на сына крестьянина или рабочего – интеллигентность не скроешь. С другой – он лучше знает этот мир. Я вот ни одной молитвы так и не выучил.

Выглядываю за ворота. Никого, все попрятались. Красные начали шмон с другого края, там собаки разрываются. Вокзал должен быть в той стороне.

– Стойте, Вяземский! Я с вами!

Оборачиваюсь. Оба идут следом, оба с недовольными физиономиями.

– Нафик ты мне нужен? Чтобы за компанию расстреляли, когда ты при красных так меня назовёшь? От тебя за версту кадетом несёт!

Артур растеряно остановился. Закусил губу, глаза заблестели. Ребенок, блин.

– Зачем вы так? То есть, ты так? Я не дурак, понимаю, когда можно говорить, – дрожащим голосом выдал он. Того и смотри, расплачется.

– Ладно, пойдем. Но лучше вообще молчи, изображай глухонемого. Или просто немого. Буду говорить, что тебя белые испугали и ты перестал говорить. Мать на твоих глазах зарубали. Пойдет?

– Не надо… мамку, – тихо попросил Артур.

– Тогда сестру. Или деда. Ладно, собаку!

К станции Сашка повел нас через заросли старого камыша. Вскоре, сначала Артур, потом и я набрали воды в сапоги. Пришлось останавливаться, выкручивать портянки, которыми нас снабдили вместо носков. Штаны до колена в грязи, теперь легко и беспризорниками можно прикидываться. Что интересно: у Сашки и сапоги меньше, и ступаем за ним след в след, а он остается чистый. Артур хмурый, вижу – злится на меня, жалеет что поддался. Если трезво рассудить, то если бы я не знал, что это не взаправду, то так себя не вел. Запаслись бы продуктами, уговорили кого-то из взрослых помочь сесть на поезд. Но у меня мало времени, из девяти отпущенных часов почти полтора прошло. Маловероятно, что у меня появятся деньги для продолжения.