Владимир Малыгин - Летчик 4 [СИ]

Всё остальное нас не касалось. Мы так и остались экипажем в самолёте, а вот все пассажиры наши, ну, почти все (кое-какую охрану нам оставили), скрылись в ночи. И пулемёты с собой унесли.

Насчёт того, что мы остались в самолёте, это я погорячился. Разве кто-то полезет внутрь, если нападение вскорости ожидается? Никто. Вот народ и предпочёл схорониться поблизости от родной техники, расположился в траве на самом краю растянутой маскировочной сетки и приготовился бодрствовать. Потому как сна ни в одном глазу.

А трава высокая, да плюс темно – ничего вокруг не видно. Страшновато. И что-то тревожно стало, подумал и отдал приказ из кабины пару наших пулемётов вытащить и установить рядышком. Почему бы и не подстраховаться? Сектора определил, приказ отдал строгий – огонь открывать только после моей команды…

Так большую часть ночи и протревожились, не смыкая глаз и крепко сжимая в руках личное оружие.

Что самое интересное, так у меня, в отличие от всех прошлых подобных случаев, даже ни малейшего желания не возникло лично поучаствовать в этом деле. Нет, я, конечно, сделал слабую попытку якобы присоединиться к уходящей в ночь группе, но с огромным удовольствием остановился, повинуясь вполне понятному останавливающему жесту Батюшина, и прислушался к тихо произнесённым лишь для меня одного словам:

– Сергей Викторович, ну вы-то куда рвётесь? Мало вам Карпат было? Неужели больше заняться нечем? Или так и не навоевались до сих пор?

Ничего ему не ответил. Отступил назад, и всё. Этого генералу оказалось достаточно, потому как кивнул мне с одобрением и скрылся в ночи, ушёл догонять своих орлов. Впрочем, ему и догонять никого не пришлось, они же сразу притормозили, подождали своё начальство…

Посмотрел им вслед и вернулся к экипажу. Действительно, у каждого из нас своя работа. Мне и здесь забот хватает. Да и довольно с меня подобных авантюр. Там, как правильно отметил Николай Степанович, и без меня разберутся.

Единственное, так это с Игорем парой фраз тихонько перемолвились. Товарищ мой посмотрел сначала вслед уходящему в темноту генералу, потом на меня этак очень внимательно глянул и задумчиво так промолвил:

– Один раз подобное приключение может быть очень интересным, но уже во второй раз становится почти привычным. В последующие же разы ничего кроме раздражения у нормального человека вызывать не может. Нет, быть военным это явно призвание…

– То, что призвание – согласен. А со всем остальным нет. Ты нагнетаешь. Сам-то зачем тогда на Босфор полетел?

– Там другое, – отвернулся Игорь и замолчал. Но тут же передумал и всё-таки соизволил объяснить. – Сам же знаешь, что пилотов не хватает? У нас на заводе испытателей не осталось, даже Шидловский не утерпел, погоны надел. Кто, если не мы?

– Тут ты прав…

На этом разговор и заглох сам собой. Потому что всё и так понятно. Да и согласен я по большому счёту с Игорем. Если не для Державы, то все эти приключения в охотку пока молодой, пока кровь в жилах бурлит. А становишься взрослее и поневоле начинаешь задумываться, а зачем всё это? Для чего? Или для кого? Точно, не для себя… Только не в моём случае, у меня другого пути не было, кроме как летать. Это только сейчас кое-какие иные варианты наметились…

А нападение, как это всегда бывает, произошло под утро. Но нас оно не коснулось никоим образом. Так что зря мы сидели с оружием в руках и напряжённо вглядывались в грохнувшую звонкими выстрелами ночь. Правду сказать, выстрелов-то этих было немного – раз-два и обчёлся.

Так понимаю, если начали стрелять, то что-то пошло не так… А потом в стрельбе наступила кратковременная пауза – сменилась тишиной, вспыхнули аэродромные посадочные прожекторы, начали по земле лучами словно руками шарить. Нащупали кого-то, уцепились, сошлись в одной точке. Даже от нас было видно, как взметнулись над травой в бледном жёлтом свете ломаные чёрные силуэты. Сразу же пару раз выстрелы негромко хлопнули, чей-то тоскливый вскрик раздался и тут же резко оборвался…

Сидим, ждём. А время идёт. В аэродромных казармах тревогу сыграли, караул, наконец-то, опомнился, активность проявил. Машина с солдатами прямо по полосе в ту сторону промчалась, пылюгу густую подняла. Хорошо ещё, что прибежал один из пассажиров, обрадовал доброй вестью – всё закончилось, можно спать…

Ага, так все сразу взяли и заснули! Сначала народ долго гадал, что там было и чем закончилось. Пришлось пару раз тихо рявкнуть, с первого раза не подействовало, слишком уж экипаж перевозбуждён был. А вот после второго окрика потихонечку успокоились. Не скажу, что все заснули, но что замолчали, так это точно. Только Маяковского это не касалось – как только отбой тревоги сыграли, так Владимир сразу и заснул. И ничего ему не помешало, даже не проснулся, когда «пассажиры» вернулись. Старый воин – мудрый воин…

Причём вернулись «пассажиры» без Батюшина и в несколько сокращённом составе. Мне на словах приказ генерала передали: «Ждать!» Спрашивать о возможных потерях не стал – вряд ли мне кто-нибудь что-то ответил бы. Да и смысла спрашивать не было – за меня это сделала наша охрана. А я невольно услышал. Обошлись без потерь. Но охрану вокруг самолёта никто не снял, значит и мне пока рано расслабляться! Тем более, в той стороне до сих пор какая-то возня продолжается. Да и моторы грузовиков с прожекторами тарахтят, ночь распугивают.

Короче, не до сна – так до подъёма и пролежал с открытыми глазами. Ох, не нравится мне в роли живца выступать… А ведь это ещё цветочки, здесь всё-таки наша земля. А вот дальше пойдёт чужая. Судя по всему, в покое нас не оставят. Что ж, мы готовы. И я покосился на пулемёты…

А там и небо на востоке посерело. Так что утро все мы встречали с радостью. И побудку сыграли рано-рано – вот как только горизонт начал светлеть, так и дали команду «Подъём!» Пока приходили в себя, перекусывали чем Бог послал, на улице-то и рассвело окончательно. Тут и машина с бензином приехала, пришлось организовывать заправку, перекачивать топливо из бочек в баки. Заодно и матчасть проверили и осмотрели, пополнили до уровня расходные жидкости. Это я о масле и воде говорю.

Сразу после заправки Батюшин подъехал с местным начальством. К самолёту близко никого из них не подпустил, остановил автомобиль метров за пятьдесят, распрощался с сопровождающими и дальше пошёл своим ходом. Доклад принял сначала от своих орлов, потом от меня. Поглядел внимательно, а у самого-то глаза красные от недосыпа. Но мундир словно только что из-под утюга вышел – ни единой мятой складки.

– Так говорите, что к вылету готовы? Тогда не будем задерживаться. Загружаемся и взлетаем!

– Маршрут остался без изменений?

– Пока да.