Иван Оченков - Государево дело [litres]

– Вы прекрасно выглядите, сударыня, – скользнул я взглядом по платью царицы.

– Рада, что вам понравилось. Но вы так и не ответили…

– Если вы про Сагайдачного, то мой отказ значит, что я не собираюсь воевать, следовательно, не вижу смысла тратить деньги на подкуп подобного рода союзников. К слову, весьма ненадежных.

– Но что он станет делать, получив ваш отказ?

– Скорее всего, пойдет на поклон к своему королю.

– Это значит, что Сигизмунд станет сильней?

– В какой-то мере да.

В глазах супруги мелькнул огонь, но она, хоть и не без труда, сумела сдержаться. Дело в том, что, став сначала немецкой герцогиней, а затем и русской царицей, Катарина Ваза ни на секунду не переставала быть шведской принцессой и вольно или невольно оценивала все события с точки зрения выгод своей родины. И в этом смысле всякое усиление польских родственников казалось угрожающим интересам ее коронованного брата, а стало быть, и ей тоже.

– Мне кажется, что вы, ваше величество, не отдаете себе отчета в опасности подобного усиления, – поджав губы, заметила она.

– Напротив, вполне отдаю, – пожал плечами я в ответ. – Более того, в данный момент нахожу это весьма выгодным.

– И в чем же вы видите выгоду?

– Я очень надеюсь, что подобное усиление вскружит вашему кузену голову и он вляпается в какую-нибудь авантюру. Лучше всего – в войну с Османской империей.

– Это было бы неплохо, но если он повернет свое оружие на север?

– Если вы имеете в виду его вялотекущий конфликт со Швецией, то я не вижу в этом особой беды.

– Мне кажется или вы стали забывать, кому обязаны короной на вашей голове?

– Если вы про Земский собор, то как раз нет! Видите ли, сударыня, так случилось, что наши с вами русские подданные всеми силами души ненавидят казаков, причем запорожских – в особенности. И говоря по совести, у них на это масса весьма уважительных причин. Так что когда послы самозваного гетмана вернулись восвояси несолоно хлебавши, это вызвало немалое удовлетворение в самых разных слоях населения.

– Но отчего такое отношение, ведь они тоже православные, а для ваших подданных это так важно!

– Полноте, Като, – скупо улыбнулся я на ее выпад. – Принадлежность к лютеранству совсем не мешала ожесточенно воевать Швеции и Дании, так чем же хуже приверженцы греческой веры?

– Пусть так, но…

– Катарина, чего вы добиваетесь? – перебил я жену, прежде чем она начала возражать.

– В каком смысле?

– В прямом. Лично у меня только один приоритет – сделать так, чтобы наше царство досталось нашему сыну в наилучшем состоянии. Все остальное я оцениваю лишь с этой точки зрения.

– Так вот почему вы погубили будущее нашей дочери?

– Вы несправедливы ко мне.

– Разве?

– Да. И поверьте мне, если наш сын будет твердо сидеть на троне, он сможет делать все, что ему заблагорассудится. В том числе выдать свою сестру замуж за лютеранина, католика или кого угодно.

– Вот уж не думала, что наше положение настолько неустойчиво!

– Более чем, дорогая моя! Я до сих пор остаюсь царем только потому, что все время побеждаю. Что с каждым днем моего царствования положение подданных становится хоть немного лучше. И если так будет продолжаться и далее, то это будет связываться в народном сознании именно с правлением нашей династии. По крайней мере до тех пор, пока потомки не наделают таких глупостей, что перечеркнут все наши старания. Я не могу это предотвратить, но постараюсь дать государству запас прочности.

– И будущее нашей дочери вы также готовы положить на этот алтарь?

– Что же, прямой вопрос заслуживает такого же прямого ответа, – вздохнул я. – Если случится надобность, монарх должен быть готов пойти и не на такие жертвы. Однако совершенно очевидно, что выгодный брак принцессы Евгении с представителем достойного рода принесет нашей династии значительно больше пользы, нежели ее заточение в монастыре.

– Но ведь ее нынешнее вероисповедание может послужить препятствием…

– Като, давайте будем решать проблемы по мере их поступления!

– Хорошо, – неожиданно покладисто согласилась царица. – Будем считать, что вы меня убедили.

– Я рад, что мы нашли общий язык.

– Скажите, Иоганн, а что это за история с дуэлью князя Щербатова и посла гетмана?

– Да нет никакой истории. Просто обычная ссора горячих молодых людей, не слишком обремененных разумом. Но вас, вероятно, интересует не ход поединка, а то, что случилось позже?

– Вы, как всегда, проницательны, ваше величество, – с легкой улыбкой ответила Катарина. – Меня до крайности удивило это сватовство само по себе, но более всего ваша реакция на него.

– А что я должен был делать? Алена – девушка свободная, у нее есть старший брат. И если он сочтет эту партию приемлемой, то я и вовсе не вижу препятствий.

– Право, я не ожидала от вас подобного.

– Увы, вы совсем не знаете меня, а я – вас. Никто в этом не виноват, кроме, может быть, вашего покойного отца и, слава богу, здравствующего брата. Но, как знать, возможно, мы сможем исправить это?

Похоже, шведская принцесса оказалась совершенно не готова к подобному повороту. Ее лицо немного побледнело, дыхание участилось, а пальцы начали нервно теребить кружевной платок.

– Но для этого нужно быть откровенными друг с другом, – тихо промолвила она, нерешительно взглянув мне в глаза.

– Спрашивайте, – пожал я плечами, приготовившись к допросу с пристрастием, посвященному моим амурным похождениям и беспутной жизни в разлуке с женой.

И тут она в очередной раз сумела меня удивить.

– Тогда ответьте мне, Иоганн, что за проект вы затеяли на границе с Крымским ханством?

– Что, простите?..

– Государь, – в голосе шведки появились стальные нотки. – Если вам угодно, чтобы я была верным союзником во всех начинаниях, мне нужно знать о них все!

– Гхм, – едва не поперхнулся я. – Впрочем, извольте. Судя по всему, вы и так рано или поздно все узнаете, так что лучше уж от меня. Итак, между нашим с вами царством и владениями крымского хана есть обширные никем не заселенные территории с весьма плодородными почвами. Я желаю заселить их людьми и ввести таким образом в хозяйственный оборот. По самым скромным подсчетам, эти территории могут в течение десятилетия вдвое увеличить количество хлеба и прочей продукции сельского хозяйства нашего государства.

– Звучит заманчиво, но ведь эти новые владения не так просто будет защитить. Или я что-то не понимаю?

– Нет, сударыня, вы абсолютно правы. Понадобится линия сплошных укреплений протяженностью более пятисот верст.

– Но это же будет стоить очень дорого! А подобные сооружения уже возводились?

– Да. Так называемая заповедная черта царя Ивана Грозного. К сожалению, она сильно обветшала и пришла почти в полную негодность.