Андрей Шопперт - И опять Пожарский

Народ, уже было хотевший поправить цену, опомнился и зацыкал сам на себя. Княжич продолжал.

– Если бы она эти два ведра молока "переработала", – подчеркнул это слово голосом Пётр, и народ услышал, закивал, – в масло и продала уже его, то получила бы рубль или даже полтора. Но! Если бы она собрала в лесу орехи, растолкла бы их в порошок, добавила в масло и очень хорошо размешала, а потом, получившееся ореховое масло, наложила в красивый горшочек и её сын нарисовал бы на горшочке орешек или лучше белочку, нарисовал бы иконописец, то это масло она бы продала за десять рублей. Опять то-же самое. Молоко можно продать за полрубля, а ореховое масло в красивом горшочке за десять рублей. Да надо будет заплатить гончару за горшки, но это будет наш гончар и нужно будет детишкам, что собирали орехи, купить у Дуни булочку, вкусную, намазанную ореховым маслом, но это будут наши дети. Все деньги останутся в общине, ведь даже иконописцы сейчас вместе с нами. И за это масло в год мы получим столько денег, что сможем в Вершилово каменный храм построить.

Это был шок. Крестьяне не бросились ни чего обсуждать. Они стояли перед строящимся деревянным храмом и представляли, как на его месте вырастет каменная громадина и это всё за ведро молока.

– Народ! – продолжил Пожарский, выждав пару минут, – это только примеры. Я хочу, чтобы вы подумали, как ещё можно то, что мы сейчас продаём за бесценок, "переработать" и продать дорого. Чтобы показать, в каком направлении думать, приведу ещё примеры. Можно по тому же маслу. Если наловить рыбы и посолить её, а потом отделить очень тщательно от костей. Нельзя, чтобы хоть одна осталась. Потом взять эту рабу и порубить, очень мелко и смешать с тем же Дуниным маслом, то получится, очень вкусное рыбное масло, которое будут в Нижнем Новгороде и Москве покупать богатые купцы и князья, чтобы то масло рыбное на хлеб намазывать. А на горшочке иконописцы нарисуют сома усатого. Нужно будет заплатить рыбакам, нужно будет купить соли, нужно будет заплатить купцу, который эти горшки повезёт в Москву. Да, забыл, нужно будет заплатить гончару и иконописцам. Но масло то сомовое будет стоить таких денег, что все эти затраты окупятся, а на прибыль можно будет каждой бабе и девчонке в деревне золотые серьги купить.

Народ почему-то отошёл на шаг от Дуни.

– Ещё пример и всё по тому же маслу, – продолжил княжич, – Если в начале лета всех детей отправить собирать цветы одуванчиков, а потом их высушить. Только жёлтые лепестки. И ещё осенью накопать корней лопуха и пожарить их, а потом растолочь в муку и смешать также растёртые цветы одуванчика и корни лопуха с маслом, лучше топлёным, и разлить по тем же горшочкам, а на горшочке нарисовать пресвятую деву Марию, то это лечебное масло можно будет продавать больным, страдающим желудком, за совсем большие деньги.

Пётр посмотрел на двух знахарок, стоящих чуть поодаль. Те перешёптывались, согласно кивая. Вспомнив о них, княжич продолжил.

– Про масло хватит пока. Отбил я у татей и привёз в Вершилово двух очень хороших травниц. Вон они батюшку нашего почти с того света вытащили и выходили. Так вот, если им в учёбу дать несколько девочек лет по десять – двенадцать, то они весной, летом, осенью, у каждой травки свой сезон для сбора, насобирают много лечебных травок. Потом они высушат их, растолкут, смешают в нужном количестве и разложат в заранее сшитые мешочки красивые с вышитыми цветами, то эти лекарственные сборы тоже можно будет продавать и в Нижнем и в Москве за большие деньги. Правда, ведь? – обратился он к травницам.

– Истину говоришь, батюшка князь, – согласно кивнули женщины.

– Теперь пойдём дальше. Ячмень мы тоже просто перекупщикам продаём. А если сманить в Вершилово пивовара хорошего, чеха там или немца, варить самим пиво и не в бочонках, а в тех же кувшинчиках продавать на торгу. Это ведь дороже, чем просто ячмень. Вот теперь буду я свою речь заканчивать. Будет у нас через месяц с небольшим праздник церковный – Михайлов день. Давайте здесь же соберёмся в этот праздник снова все вместе. А за этот месяц вы пообсуждайте, что сейчас услышали и подумайте, что ещё можно переработать. И самое главное, как это лучше организовать, чтобы обиженных не было. Как прибыль делить и на что её тратить. Потом выберите десять самых ответственных, чтобы попусту не болтали, и за день до праздника, пусть они ко мне подойдут и поделятся, до чего вы всем обществом додумались. Ну, всё теперь идите домой, празднуйте. Вон и снежок пошёл. С Покровом вас, православные.

Дуня Фомина после возвращения со схода ходила по дому как пришибленная. Делала что-то по хозяйству, не замечая этого. Накормила скотину. Покормила мужа и детей. Уложила всех спать, помолилась на прекрасную икону и тоже улеглась на лавку, а сон не шёл. Всё вспоминалось ей, как ангелочек их "Петюнюшка" несколько раз именно её Дуньку Фомину перед всем обществом отметил. Хотелось Дуне в ответ, что-то сделать для княжича, отблагодарить, но не знала она как. Вот и мучилась весь день, да и всю ночь проворочалась. А на утренней дойке ей как обухом по голове саданули. Масло ореховое в горшочке расписанном, вот что надо сделать и подарить "Петюнюшке".

Дуня была баба решительная, девкой так вообще была огонь. Подоив двух коров и процедив молоко, она поставила его у печи отстаиваться и пошла по соседкам. Те тоже подоили коров, и на просьбу Дуни дать ей до завтра по полведра молока, пожали плечами, и молока в ведро налили. В итоге у Дуни скопилось четыре полных ведра молока. Весь день она отстаивала сливки и взбивала масло. В итоге у неё к вечеру получился полугарнец масла. (1,7 литра).

На следующее утро Дуня проделала ту же операцию. Соседки пошушукались, но молока дали, благо у каждой теперь имелось две коровы. И опять целый день она возилась с приготовлением масла. Теперь за два дня у неё накопилось достаточное количество для задумки. На третье утро Дуня обиходила скотину и детей, и отправила мужа к брату, чтобы тот дал немного мёда и орехов. Тихон поворчал, но пошёл. С Дуняшей лучше не спорить, если ей вожжа под хвост попадёт. Вернулся Тихон под вечер с лукошком орехов и жбанчиком мёда, и с запахом медовухи. Ничего, все летние и осенние работы закончились, можно и по ковшичку медовухи выпить.

Орехи Дуня расколола на следующий день и натолкла, как могла мельче. А потом начала пробовать, взяла немного масла, подсыпала ореховой муки и мёдом чуть подсластила. Получилась вкуснятина. Но Дуня на этом не остановилась, она сделала ещё одну порцию, но мёда и орехов положила побольше. Эта порция получилась ещё вкусней. Дуня сделала и ещё одну пробу. Ещё больше орехов и мёда, но опыт вышел неудачный, слишком сладкой вышла масса и слегка жидковата. Вот по второму рецепту Фомина и перемешала всё в нужном количестве. Получилось прилично. Утром Тихон был отправлен в Балахну к гончару. Тихон долго отказывался, говорил, что нет денег. Дуня напомнила ему про заначку.