Андрей Шопперт - И опять Пожарский

– Есть у меня к тебе, Никанор Михайлович, предложение, – начал Пётр.

– Предложение? – усмехнулся ссыльный.

– Хочу я в том месте, где мы руду добывали, городок основать. Летом будут люди руду добывать и хлеб выращивать, а зимой железо с медью плавить. И нужен мне будет управляющий, старший в этом городке. Вот я и подумал, зачем тебе ехать в ссылку. Зиму ты у меня в Вершилово проведёшь. Научишься кое-чему. А весной со мною и сотней, а то и двумя сотнями людей отправимся на реку Миасс. Там я городок обустрою, руды наберу и домой. А ты с крестьянами, да мастерами останешься. Припасов вам оставим на год. Весной землю распашите, рожь посеете с ячменём, огородики разведёте с репой да огурчиками. Ну, а потом и начнёте руду добывать, да медь с железом плавить. Ещё одно секретное задание будет, но об этом позже расскажу. Следующей весной я опять приеду, ещё мастеров да крестьян привезу, продуктов, одежды. Заберу, что вы наделать успели и опять домой. И так каждый год. Когда вы там город да заводы начнёте строить, зверьё на север подастся, а за ним и вогулы откочуют. Так что врагов там не будет у вас. Живи, работай, да богатей. Как тебе, Никанор Михайлович перспектива?

– А ежели царь прознает про твоё самоуправство? – усмехнулся в бороду бывший дьяк.

– А мы тебе фамилию сменим, да и статус. Будешь, сын боярский Никита Михайлович Шульга, – предложил Пётр.

– Сыновья у меня, так же в ссылке. Один в Тюмени, а второй в Туринске, – видно было, что предложение Шульгину понравилось.

– Через пару лет отправим людей специально обученных. Они сыновей твоих выкрадут и к тебе в Миасс доставят. Жену тебе и им подберём из сынов боярских, али дворян мелкопоместных, – ещё больше решил заинтересовать Шульгина Пётр.

– Как в сказке звучит. А стрельцы, что со мною были? – развёл руками ссыльный воевода.

– Им предложим тоже с тобой в Миасс перебраться, будут тебе помощники и охрана для начала, а там уж дальше сам решай, – предложил княжич.

– Вот смотрю я на тебя Пётр Дмитриевич и поражаюсь. Всё у тебя легко. На всё ответы есть. Не вяжется это с летами твоими. Больно разумен для отрока, – Пётр видел, что согласен на его предложение Шульгин.

– Четырнадцать лет мне скоро, отец, небось, уже и невесту подыскивает, – улыбнулся княжич, – Так, что, согласен, Никита Михайлович.

– Есть ведь ещё князь Разгильдеев? – сморщился новый управляющий.

– Баюш молчать будет, он у меня на огромном крючке сидит, – Пётр рассказал, каким образом татарский князь оказался в его отряде.

– Везучий и умелый ты воин не по годам, врагов сотнями кладёшь, а своих почти не теряешь, – прокомментировал рассказ, бывший Казанский воевода.

– И тебя научу, Никита Михайлович. Ну, что, по рукам?

– По рукам, Пётр Дмитриевич.

Договориться с князем Разгильдеевым и стрельцами оказалось легко.

К Уфе лодьи подошли двадцать девятого августа после полудня. Григорий Григорьевич Пушкин лично вышел встречать маленькую флотилию. Он был собой доволен. Удалось бросить весть по местным скотоводам, что в Уфе принимают шерсть по копейке за тюк. Много, конечно собрать не удалось, но на одну лодью товара хватит. Поузнавал князь у местных и про земляное масло. И тут вполне удачно. Один башкирский мурза обещал проводить к такому месту княжича, если тот заинтересуется.

Прибыла царёва разведка очень удачно. Сегодня была суббота. Завтра же намечался большой базарный день, и местные кочевники должны были пригнать на продажу в Уфу лошадей и овец. Может, Пётр Дмитриевич и для себя что подберёт. До князя уже давно дошли вести о побоище на Белой. Он даже послал туда отряд стрельцов на небольшой лодье с сотником во главе, чтобы проверить невероятные слухи.

И слухи подтвердились. Да ещё как. Сотник Артамон Зубов вернулся через две седмицы и бегом бросился в терем к воеводе. Огромная гора трупов на берегу Белой собрала хищных птиц и волков со всей степи. Смрад стоял такой, что ближе, чем на пол версты, и подойти нельзя. Если непонятные торгуты увидят эту гору, то желание ходить в набеги на Русь у них должно пропасть надолго, пока последний из увидевших не умрёт.

Воевода Уфы был не молод, всяких разных сражений повидал за свою жизнь не мало. Но такого ещё не было. Он сразу же отправил царю грамотку про сию небывалую гору побитых нехристей. Про потери отряда Пожарского он узнал только со слов Иркена, недавно вернувшегося с плотами леса. Погибло пару гребцов и не один из стрельцов или служилых татар. Как же Пожарский с Разгильдеевым смогли учинить такое побоище? Князь с нетерпение ждал возвращение княжича, чтобы лично расспросить его.

Вечером пили здравицы за царя батюшку, за храброго князя Разгильдеева и мудрого не по годам княжича Пожарского. Пётр мёд только пригубил, отнекиваясь молодостью. Успеет ещё, когда подрастёт попировать на тризне врагов.

– Как же ты, княжич, столь малыми силами смог гору-то таку наворотить? – в десятый раз поражался старый воевода уже прилично осоловевший от здравниц.

– По особой науке, что в книге про древнеримские баталии, вычитал, учил я и помощник мой пан Заброжский этих стрельцов. Там, и как быстро стрелять, и как засады ставить, и как разозлить врага перед битвой, чтобы он голову потерял, – сказал воеводе этот отрок.

– Вот и батюшка твой, по слухам, всё из засад нападал, да хитростью брал ляхов. Видно и в тебе его таланты проснулись, – согласно покивал Григорий Григорьевич, – А убиенных в гору складывать тоже в той книге вычитал?

– В ней, князь. Чем непонятнее действие врага, тем больше их боятся. Придут торгуты снова и увидят гору скелетов, что они подумают?

– Подумают, что в устрашение им сия гора создана, – согласно закивал Пушкин.

– А может, они подумают, что это у нас обычай такой, горы из врагов поверженных городить, – усмехнулся отрок.

Князь засмеялся. Далеко пойдёт младший Пожарский. Врагов в горы укладывает, недра на Урал камне разведывает, ткань вон собирается лучше англицкой выделывать, да ещё что-то удумал с земляным маслом. Далеко пойдёт.

Утром князь Григорий Григорьевич, хоть и страдал немного с похмелья, не юноша всё же, но поехал вместе с Пожарским за городскую стену на базар башкирский. Пётр ощупывал шерсть у овец, и понапокупал по какому-то признаку два десятка овечек и пяток баранов. А потом отрок обрадовался. Продавали верблюдов. Зачем ему в Нижнем Новгороде верблюды? Воевода поинтересовался у Пожарского.

– Будем на шерсть выращивать и ковры делать и ткань особо тёплую. Да и молоко верблюды дают, – пояснил Пётр Дмитриевич.

Верблюдов у торговца было шесть, три пары. Княжич купил всех. Больше ничего интересного Пожарский не выкинул. На пристани он договорился с купцом из Казани, который привозил зерно, что тот отвезёт верблюдов, овец и шерсть, что скупил Пушкин, в Вершилово, вотчину князя Пожарского, в десяти верстах от Нижнего Новгорода.